Сказки Освии. Магия в разрезе - Татьяна Бондарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как бы ты поступил, Рональд, если бы знал, как привести к процветанию целое королевство, но на пути к нему должен был пойти на жертвы?
В пятнадцать лет у меня было в голове много строчек из книг, но не было ответов на вопросы Геральта. Я стал его слушателем и почитателем, а он главным моим учителем. В свои неполные восемнадцать Геральт уже успел получить степень магистра магии, прибиться к королевскому двору и написать пару очень читаемых магических трактатов. Он делал поправки в чужих заклинаниях, заранее мог предсказать, как будет работать новое зелье, глядя на его состав. Коллеги-маги пророчили ему великое будущее, придворные дамы изнемогали от любви, чуя в нем незаурядный талант и будущее богатство, а я его боготворил. Наша дружба продолжалась почти год, пока не произошло нечто, изменившее мое отношение к Геральту раз и навсегда.
Он прибежал в воодушевлении, скорее похожем на безумие и едва ли не силой потянул меня к себе, даже не дав затянуть ремни на сапогах. Геральт увлекал меня к своему дому, бросая на ходу обрывки фраз, из которых трудно было что-то понять. Он бормотал про великую цель, про долгие поиски и невыносимое ожидание. Его нетерпение и возбуждение били наружу с такой силой, что хватило бы на троих людей в наивысшей степени счастья.
Я знал, что в богатых семьях Фермеса был обычай дарить детям на совершеннолетие первых рабов. В тот день Геральту исполнилось восемнадцать. Его раб висел вниз головой, привязанный за ноги к потолочной балке. На вид он был ровесником Грельта. Связанный, беспомощный, униженный, он был раздет догола и тело его покрывали сложные магические узоры.
– Ты мой лучший друг, Рональд! – сказал Геральт. – Поэтому я привел тебя сюда. Ты единственный сможешь меня понять, потому что ты такой же, как и я.
Ты знаешь, как мало осталось магии в нашем мире. Нам приходится собирать жалкие крохи и применять их по большей части для глупых бесполезных фокусов, смиряясь с побочными действиями даже от них. Магия утратила силу и гордость, стала достоянием циркачей, корчащихся перед публикой. Я все изменю! Я верну силу магии и магам, завоюю весь мир и поведу его под своими знаменами в эпоху вечного счастья и процветания. Магия даст нам силы подчинить всех, кто не захочет сам идти с нами. Мы уничтожим непросвещенность и ограниченность и дадим образование даже последнему водовозу. Мы сами, своими руками выстроим мир мечты.
Если бы ты знал, как долго я искал заклинание, способное проложить дорожку к вечному, неиссякаемому источнику магии! Я потратил годы, чтобы сложить нужные слова воедино и получить заветную строчку. Теперь я всего в шаге от цели. Я бы не просил тебя, но для обряда нужен еще один человек. Ты нужен мне, Рональд! Вместе мы сможем все изменить. Одна жертва – и мы с тобой властители мира навсегда! – закончил он, вопросительно и выжидающе глядя на меня. Бесчувственное тело раба раскачивалось, чертя пальцами по полу.
– Ты и так самый сильный маг Фермеса, неужели тебе этого мало? – спросил я.
Тогда я будто впервые увидел Геральта. За его умом и талантом не было ничего кроме равнодушия, холода и неудержимой жажды власти. Ум и отсутствие совести – страшное сочетание. Человек, обладающий двумя этими качествами одновременно, способен добиться многого, но ценой этого будут многие отнятые жизни, искалеченные судьбы и нарушенная справедливость. Такие люди идут к цели, уничтожая по пути всех и все. Каждый из них начинает с того, что мучает котят, а кончает тем, что бездумно стирает целые города.
Геральт между тем спокойно и равнодушно рассказывал, как правильно проводить обряд, детально поясняя, что станет делать с жертвой, чтобы потом с легкостью богов творить свое колдовство. Для него уже тогда убить человека было так же легко, как сорвать с ветки яблоко.
В Фермесе, как и во всем мире, считалось величайшим преступлением отбирать жизнь, дарованную Солнцем и Хранительницей Весов. В тот момент у меня разом появились ответы на все его вопросы. Нельзя через зло прийти к добру. Зло порождает только еще большее зло. Каким чудовищем стал бы я в двадцать восемь лет, если бы в пятнадцать убил человека? Как бы я мог судить людей, если бы сам был преступником, бесконечно сильным, но лишенным сострадания?
– Ты не прав! – я стал его отговаривать, но проще было убедить камень в том, что он птица, чем Геральта в неправоте.
– Я думал, ты поймешь, – сказал он разочарованно и с полнейшим безразличием выпустил в меня заклинание. Для него не существовало дружбы. Для него не существовало чести. Существовали только его цель и мое предательство. Заклинание Геральта попало, но мне повезло – предусмотрительный Кир прикрепил на всю мою одежду заговоренные булавки, именно на такой случай. Булавка сработала, заклинание – нет. Из-за этого самый талантливый маг королевства растерялся – он никогда не давал осечки. Геральт занервничал, и промахнулся следующим ударом опять.
Мне хватило этого, чтобы перерубить веревку, на которой висел раб, подхватить его на плечо и побежать прочь. Геральт попал мне в спину еще два раза. Вернее, один раз в спину мне, приведя в негодность последнюю булавку, а один раз в безвольное тело на моем плече. Второе заклинание убило несчастного раба.
Пятое заклинание Геральта попало в меня, когда я был уже на улице. На этот раз он не промахнулся, а булавок больше не осталось. Я упал на булыжники мостовой, пропахал носом землю, сломал три ребра, одно из них пробило легкое. Вокруг меня собралась толпа, многие видели, что произошло, за Геральтом немедленно пришли стражи-маги и утащили его в тюрьму, застегнув на шее противомагический ошейник. Проходя над моим изломанным и едва живым телом, он в бессильной ярости кричал:
– Я вернусь и отниму у тебя все, что ты любишь! Я разрушу твою жизнь по кирпичику, не оставив даже фундамента! Я заставлю тебя завидовать мертвым и каждый твой день превращу в пытку! – он ненавидел меня всем сердцем и искренне верил в то, что говорил.
Если бы маги Фермеса не старались изо всех сил поставить меня на ноги, я умер бы еще тогда, но Кир постарался и убедил всех, что моя смерть окончится войной для Фермеса. Он щедро рассыпал родительское золото перед магами и лекарями, и меня каким-то чудом выходили.
Когда совет магов и король узнали о планах Геральта, они остались так же недовольны, как и я. Преступного мага и раньше побаивались, а с неограниченной властью
