Отвергнуть короля - Элизабет Чедвик

Рыцарь ободряюще улыбнулся, но глаза его говорили совсем о другом.

– Милорд устал и замерз после трудной дороги, и у него небольшой жар, – ответил он. – Уверен, это всего лишь простуда и к утру ему станет лучше.

Махелт пристально взглянула на Жана:

– Отец никогда не болеет.

– Болеет, но обычно выздоравливает так быстро, что никто не замечает. Здесь о нем позаботятся как нельзя лучше. Дома, в кругу семьи, он скоро поправится, вот увидите. – Жан пощекотал Махелт за подбородок.

Девочка хотела ему верить, но не знала, верит ли. Пусть Жан один из самых верных рыцарей, это еще не значит, что он расскажет ей всю правду.

Явился стюард и спросил, какое вино подавать. Махелт пришлось отвлечься, а когда она освободилась, Жан уже занимался людьми, устраивал их на постой и старался, чтобы все казалось привычным и нормальным, но Махелт знала, что это невыполнимо, пока ее отец болен, а старший брат может вовсе не вернуться домой.

Тяжело дыша, Гуго вытер меч о тунику мертвого французского солдата. Четырех рыцарей взяли в плен, чтобы запросить выкуп, а сержанты и пехотинцы либо сбежали, либо погибли. Они побросали свои пожитки, в том числе две телеги доспехов и восемь вьючных пони, нагруженных мешками с мукой и другими припасами. Французская армия, осаждавшая город Ньор, таяла под натиском англичан, но тех, кто покинул ее слишком поздно или выбрал неверную дорогу для бегства, настигали мечи короля Иоанна.

Рука Гуго жестоко болела от обмена ударами в схватке, но в целом он не пострадал. Ни один из его людей не был ранен, и исход сражения оказался счастливым. Доспехи, которые они захватили, весьма пригодятся, а повара будут рады муке.

Гуго выстроил свой отряд, проследил, чтобы пленников привязали к лошадям, и поскакал к основным силам Биго, от которых отделился для рекогносцировки. Войска, возглавляемые его отцом, тоже захватили несколько отставших французов, но отпустили их целыми и невредимыми, за вычетом лошадей, оружия и денег.

– Они бегут со всех ног, – с удовлетворением произнес Роджер Биго. – Разведчики сообщают, что дорога на Ньор открыта. Французы отступили.

Гуго сообщил отцу результаты своей стычки.

– Раненых нет, – сказал он. – Четыре добрых боевых коня и восемь вьючных, а также телеги с доспехами и десять бушелей муки.

– Что ж, вы намолотили немало, – хихикнул отец над своим посредственным каламбуром. – Вряд ли король Филипп задержится, чтобы встретиться с нами. Он не может позволить себе как следует укусить Пуату, пока не переварил Нормандию.

Улыбка Роджера поблекла, хотя он давно признал, что земли в Байё потеряны для семьи, их утрата до сих пор причиняла боль.

– Возможно, мы сможем захватить что-нибудь еще. Монтобан, например.

– Как только Ньор окажется в безопасности, он станет нашей следующей целью, – кивнул отец.

По мере приближения к Ньору к ним присоединялись другие отряды фуражиров. Знамена и вымпелы развевались на ветру, а палящее солнце позднего утра усиливало едкие запахи армии на марше – запахи пота, испражнений, пыли, грязи и крови. Гуго изнемогал от жары в своей кольчуге. Ему казалось, что, когда придет время ее снять, его придется выливать из доспехов. Лицо отца тоже покраснело от напряжения и солнечных ожогов. Роджер приближался к шестидесяти, и хотя был здоров и крепок, вес имел излишний.

Мужчины обернулись на крик за спиной и увидели, как вдоль строя к ним скачет гнедой конь. Внезапно Гуго улыбнулся:

– Ральф.

Его отец закатил глаза:

– Мог бы и сам догадаться.

Гуго выехал на Эбене из колонны и поскакал навстречу брату. Лошади встретились в клубах пыли и едва не столкнулись. Ральфу пришлось изо всех сил натянуть поводья. Пряжку его ремня украшало несколько эмалированных подвесок с гербами французских рыцарей.

– Выходит, ты еще жив, – небрежно произнес Гуго.

В последний раз он видел Ральфа, когда войска покидали Ла-Рошель. Паренек покачивался в седле, под глазами у него залегли круги. Большую часть прошлой ночи он провел за полировкой доспехов, чтобы Длинный Меч мог красоваться во всем блеске. Но теперь Ральф был бодр и полон сил.

– Ну разумеется, жив. Я могу о себе позаботиться.

– А это что? – Гуго указал на подвески.

– Гербы рыцарей, которых мы взяли в плен ради выкупа. Мой лорд говорит, что я могу носить их на поясе.

– Неплохая добыча.

– Я помог поймать этого и этого, – кивнул Ральф и с гордостью указал на подвески. – Вместе с Уиллом Маршалом. – Ральф повернулся в седле и подозвал юношу на сером мерине, который следовал за ним. – Мы заставили их спешиться, и милорд Длинный Меч вынудил их капитулировать.

Юноша поклонился сперва Гуго, затем отцу Гуго. Уиллу Маршалу, наследнику Пембрука, недавно исполнилось шестнадцать. Он был красивым пареньком, более хрупкого телосложения, чем его прославленный отец, но не слабаком. Тело было крепким, темные глаза смотрели настороженно и бдительно. Уилл должен был следовать за королем Иоанном, но во время кампании в Пуату много времени проводил в лагере Длинного Меча. Отец юноши отправил в Пуату войска, но сам не явился, и король не позволял молодому Маршалу общаться с отцовскими людьми.

– И как тебе живется в свите Длинного Меча? – спросил Гуго Ральфа по дороге в Ньор. – Не слишком он тебя утруждает?

Ральф наклонил голову, размышляя.

– Длинному Мечу нравится, когда его упряжь и снаряжение отполированы так, что в них можно смотреться, – ответил он. – Его расстраивает малейшее пятнышко грязи. Он требует, чтобы кровать была расстелена, как положено, даже если мы разбили лагерь в поле под дождем, но Меч справедлив, у него многому можно научиться. Всегда есть чем заняться.

Гуго и его отец понимающе переглянулись. Когда Гуго привечал Ральфа в Сеттрингтоне, тому тоже всегда было чем заняться, но вести боевые действия намного интереснее, чем заботиться о поместье.

– А вам нравится жизнь оруженосца, мессир Маршал? – спросил Гуго у Уилла, который слушал Ральфа молча, но чуть улыбнулся при упоминании о чистоплотности Длинного Меча.

– Я многому учусь, – дипломатично ответил он.

Ральф фыркнул и притворно закашлялся, виня в этом пыль, поднятую лошадьми и повозками.

Граф Роджер многозначительно посмотрел на младшего сына.

– Разве не в этом весь смысл – в обучении? – строго спросил он.

Позже тем же вечером, в безопасности за стенами Ньора, приветствуемые как его освободители, английские войска располагались на постой. Гуго сидел у огня в главном зале донжона вместе со своим отцом, Ральфом, Уиллом Маршалом и Длинным Мечом. Последний был весьма разговорчив после дневных успехов и двух кубков доброго красного вина, похищенного из французского обоза. Щеки добродушно раскраснелись, третий кубок, опустошенный наполовину, подрагивал на колене. Все пели непристойную застольную песню о французах и девицах, и Длинный Меч расслабился настолько, что подпевал.