Узник Гуантанамо - Максим Шахов

– Эй, говнюки, выходи по одному! – во всю мощь легких проорал Тарасов. – Вы окружены!..

Артем не знал, какая слышимость изнутри «Леклерка», однако ближний люк вдруг медленно приподнялся, и на его край легла совершенно белая, хотя и грязная рука.

Тарасов прижал ползучие пальцы и прикрикнул:

– Медленно! Very slowly![31]

Звуки, пробившиеся из гулкого нутра «Леклерка», заставили Артема вздрогнуть от неожиданности:

– Нэ стриляй, зэмляк! Нэ стриляй! Мы ж тикы покататьця! – заканючил гнусавый голос. – Мы ж тут уси свойи! Тикы обиззяны зи мною ще дви чорножопи…

– Хохол мне не земляк! – в тон отозвался Тарасов и добавил: – Вылезай, падла, кому говорю!..

Кого-кого, а наемников из СНГ Артем не ожидал здесь встретить, хотя слухи о них и ходили…

Показалась круглая голова с залысинами. Наемник испуганно моргал, вытягивая руки вверх. Тарасов прихватил того за шиворот и, чтобы не терять времени, пристукнул по шее ребром ладони. Оглушив, толкнул вниз. Наемник грузно свалился на землю.

– Я жду! – рявкнул Артем, склонившись над люком.

Если бы люк сейчас был открыт настежь, автоматные пули изрешетили бы Тарасова в клочья: кто-то, неудобно изогнувшись в нутре башни, поливал из автомата, не желая сдаваться.

Тогда – другой будет разговор!

Артем выдернул чеку противопехотной гранаты, выждал положенные секунды, зашвырнул ее внутрь «Леклерка» и, сделав акробатический прыжок, прижал крышку люка, насколько хватило сил. Ухнуло в глубине, и сквозь неплотно прижатую резину уплотнения донеслись страшные стоны и проклятия на неизвестном языке.

Знакомство с «обезьянами» Тарасов решил отложить на неопределенный срок – они или тяжело ранены, или уже мертвы. В любом случае, опасности не представляют. Тем более, разбираться с поврежденной машиной лягушатники будут сами. А вот пленный может очень даже пригодиться…

Артем ухватил бесчувственного наемника за шиворот и потащил вниз, к дороге. Допрашивать его сейчас по старой фронтовой методе («Кто послал?!», «Когда?!», «Конечная цель теракции?!») было бесполезно. Во-первых, без битья все равно ничего не скажет – уж очень бойко глазки у него бегали. А во-вторых – с битьем пусть французская контрразведка допрашивает: небось в Африке натренировались…

Когда Тарасов был готов пересечь линию растительности и исчезнуть из виду, в воздухе загудели вертолетные винты: с первыми лучами солнца с востока прилетели «Чинуки» и, будто принюхиваясь, закружились над местом боя. Справедливо рассудив, что сейчас было бы глупо угодить под пулеметный огонь с воздуха, Артем нырнул в спасительные заросли…

А навстречу по дороге уже пылила броневая колонна французов с развевающимся республиканским триколором на головной машине. Замыкали колонну те самые два «Леклерка» – родные братья того танка, что замер сейчас в двухстах метрах отсюда…

– Вот просто так – рубанул по гусенице?! – восхищенно взвизгивал Белорыбин, глядя на Артема, как на пришельца со звезды. – А гранату в люк – ну здорово! А вдруг бы боекомплект рванул?! – вдруг ужаснулся Белорыбин.

Дымя сигаретой, Тарасов сдержанно ответил:

– Запомни, Саня, это у наших танков снаряды под экипажем уложены. А на буржуйской технике все не так устроено: у них отделение экипажа отдельно, и дополнительно бронировано. Там внутри хоть костер разводи – никак не рванет… Книжки надо читать или хотя бы в Интернет временами заглядывать…

– Есть, товарищ майор! – заулыбался Белорыбин. Он-то был доволен больше других: перевернувшийся бэтээр получил минимальные повреждения, и французские миротворцы любезно доставили его на буксире в расположение батальона. Начмед осмотрел экипаж битой машины и пришел к выводу, что кроме ушибов и незначительных ссадин отмечается единственная потеря – лопнувшая барабанная перепонка у механика-водителя.

С наемником из братской Украины было сложнее: поскольку он был задержан в зоне ответственности Французской Республики, его пришлось препроводить в комендатуру к лягушатникам. Никакая радость на загорелых лицах французских коллег не проявлялась: одной головной болью больше – да и как бы международными осложнениями не обернулось… Гусеницу угнанному «Леклерку» прибывшие вскоре бойкие чернявые алжирцы починили за полчаса, и, несмотря на окровавленный отсек управления, танк отправился на базу своим ходом. А американские «Чинуки» вернулись домой несолоно хлебавши…

Глава четвертая

В Россию с любовью

Рюкзак не снимается до тех пор, пока вы не займете свое место в линии вместе со своими товарищами. Он снимается только по команде командира, после того, как он принял решение на атаку противника. Обязанностью каждого солдата является запоминание места, где он оставил свой рюкзак…

«Тактика малых подразделений»

Транспортный самолет покинул воздушные пределы Конгонии, и риска получить реактивный удар под брюхо больше не было. Безоружный батальон возвращался домой. Наплевав на строгие правила, бойцы поминали тех, слава богу, немногих, кто уехал домой в цинках «грузом двести». Артем им не мешал: он сам принял протянутый, почти до краев налитый стакан водки, секунду поглядел на вибрирующую поверхность огненной жидкости и выпил до дна, резко выдохнул. Земля пухом!

Когда возвращались налегке из Чечни, раненые и багаж летели вместе с личным составом. Сейчас, с оглядкой на международную общественность, батальон разлетался порознь. Убитых увезли раньше всех. Следом отправилось оружие и снаряжение, включая побитые коробки бэтээров. Раненый Белорыбин, так и не насладившись эффективным лечением в американском полевом госпитале, отправился в Подмосковье долатывать дыру в шкуре, а живым-здоровым досталась почетная роль – парадно промаршировать мимо флага ООН и по-цивильному, на автобусах-люкс, добраться до аэродрома. В прощальных речах представители Конгонии особо упирали на недавнюю локализацию террористов-угонщиков и помалкивали про «Любавы». Туземцы как-то совсем позабыли об отремонтированном силами спецназа здании католической школы, розданных тоннах хлеба и консервов, десятках крестьян, получивших медицинскую помощь от военных…

Страшная нищета чернокожих мирных жителей и кричащая роскошь белых военных в который раз поразили Артема. Свеженький лак автобусов, камуфляж техники, сытые рожи заправляющих здесь всем парней из Америки, утробный рев истребителей над головой…

Война – это большие деньги, наверное, самое лучшее вложение денег на сегодняшний день…

Бойцы тихо переговаривались: положенные каждому двести граммов их не разгорячили. «Всех пришибло этой Африкой, – подумал Тарасов. – Мира мы там натворили – мама не горюй!.. Одни «Любавы» каких делов наделали… Теперь другие приедут, десяток бойцов положат, бабки заработают – и домой, задницы латать… А мира во всем мире как не было, так и нет… и не будет никогда…»

Турцию миновали без приключений – безоружные русские мало интересовали здешних натовцев, а турков – и того меньше. Когда «Ту» переваливал через Кавказский хребет, командир сообщил: «Подмосковье не принимает, направляемся в Тулу». Личный состав ворчал: «теперь морока – ночевка в военном городке, а дальше своим ходом, на электричке, что ли?» Артем пропустил мимо ушей брюзжание личного состава: ему оставалось командовать этими людьми всего несколько часов, до полной сдачи дурацких бумажек и подробного рапорта Ларичеву…

Первыми на мокром военном аэродроме под Тулой спецназ встретили бравые особисты – ребята с горячими сердцами и чистыми руками, наследники славных отечественных традиций. Отличить их по погонам или петлицам невозможно, но наметанный глаз Тарасова сразу выделил скуластых, по-собачьи настороженных офицеров, рыскающих глазами по сторонам. Рядом установили длинные пластиковые белоснежные столы для личного досмотра. Вот упал трап, и взгляды псов-ищеек намертво прикипели к спускающимся на родную землю бойцам. Тут же возникли, будто соткались из воздуха, автоматчики с наглыми холеными ряшками – тоже, знать, особый отдел.

Было сыро и холодно. Начинал накрапывать дождь. Солнца не было совсем, и казалось, что оно ни разу не появлялось на небосклоне с тех пор, как спецназ улетел в Африку.

Артем выходил из самолета последним. Выражая благодарность, крепко пожал на прощание руку усталому пилоту и стал спускаться по трапу.

Как пахнет земля! И этот влажный воздух кажется родным, а бензиновая вонь от стоящих рядом машин – слаще меда! Только холодновато с непривычки…

Не дожидаясь просьбы, Тарасов скомандовал:

– В одну шеренгу – становись! Личный состав, к досмотру!

Хлыщеватый капитан-особист недовольно глянул на Артема и кивнул своим подручным. Спецназовцы по четверо проходили к столам и вытряхивали на девственно-чистую поверхность свой багаж, а особисты перебирали эти мелочи с рвением и азартом – только мелькали тонкие пальцы, так не похожие на крестьянские руки спецназовцев. Артем и Белорыбин индифферентно курили в сторонке.