Игра агента X - Роберт Шекли

— Боже мой, ты, кажется, действительно попал в беду, — сказала Мэвис.

Я угрюмо кивнул.

— А ты можешь как-нибудь выпутаться из этого дела?

— Завтра все будет кончено, — успокоил я её. Собственно, мои слова соответствовали истине.

Мы договорились с ней встретиться через неделю в Париже. Она поцеловала меня на прощанье, обозвала меня слабоумным придурком и заставила покляться, что я буду осторожен. Потом уже я, в свою очередь, поцеловал её, потом еще, и еще, и в ту минуту Агент Х был полностью готов подписать рапорт о немедленном увольнии из «конторы». Но тут Мэвис заметила какого-то мужчину, который околачивался возле дома; я узнал его, это был востроносый Карло. Величайшему шпиону всех времен и народов вновь предстояло совершить побег по крышам домов.

Глава 11

Я благополучно избежал встречи с Карло, нырнув в уютный боковой переулок. День катился к полудню, и времени у меня было полно. Я сел в гондолу и отправился к мосту Ринальто, неподалеку от здания телеграфа выпил чашечку кофе. Потом медленно побродил по округе, купил билет на дневной спектакль в театре «Фенис». Подремав на «Аиде», в четыре тридцать вышел из театра и решил немного промочить горло. До пяти часов все шло нормально, настроение мое заметно улучшилось. В этой связи впервые за последние два дня у меня разыгрался аппетит, и я заглянул в ресторан «Леонарди». Жадно проглотил салат, суп и креветки в соусе по-венециански. В шесть пятнадцать расплатится с официантом и встал из-за стола.

За столиком у самых дверей сидел мужчина и улыбался мне. Я чисто механически улыбнулся в ответ и увидел, что передо мной никто иной, как Форстер. Он тоже как раз закончил трапезу. Настроение у меня резко упало.

— Мистер Най, — сказал он, — можно вас на минуточку?

— Что вы хотите? — спросил я, держась на дистанции.

— Ну, что вы? — протянул Форстер. — Я же не кусаюсь. Вы что думаете, что я прямо тут, в ресторане, начну в вас палить из автомата?

— Пожалуй, пистолет с глушителем будет предпочтительнее, — посоветовал я ему.

— Нет-нет, только не здесь, — покачал головой Форстер, — только не в «Леоранди». — Он улыбнулся мне, желая показать, что такова уж его прихоть. — Этот ресторан считается в Венеции лучшим местом встреч с агентурой, поэтому все секретные службы объявили его «шпионским заповедником». Кроме албанцев, разумеется, но они не в счет. Да, албанцев сюда, впрочем, и не пускают.

— Интересно было узнать местные обычаи, — сказал я, присаживаясь за стол.

— Мы стараемся соблюдать приличия. Бокал вина?

— Нет, благодарю вас.

— Вы осторожничаете не там, где надо, — заметил он.

— О чем вы хотели со мной говорить?

— О вашем отъезде.

— А я что, куда-то собираюсь ехать?

Форстер вынул из кармана продолговатый конверт и бросил его на стол.

— Здесь пять тысяч американских долларов. И билет до Парижа, рейс 307 авиакомпании «Алиталия». Место вам забронировано, вылет через час.

— Как здорово вы все продумали, — сказал я, но к конверту не притронулся.

— Я люблю оказывать людям услуги, — заявил Форстер. — Есть у меня такая страсть. Кроме того, вы отплатите мне за эту услугу. Вы скажите мне, где искать Кариновски, и, тем самым, избавите нас от неприятной необходимости убить вас.

— Пять тысяч долларов, — не маловато ли за все про все? — осведомился я.

— Я полагаю, это и так слишком щедро с моей стороны. Для меня ваш отъезд уже не столь важен.

— Ну, раз вам все равно, то я, пожалуй, останусь.

Форстер скривился и сказал:

— Нет, вообще-то мне не все равно. Конечно, я бы предпочел, чтобы вы дали мне нужную информацию, а потом уж уехали. Но если вы откажитесь, то невелика беда. В данной ситуации ваша роль, мистер Най, слишком ничтожна.

— И эта ничтожная роль оценивается в пять тысяч долларов, — заметил я.

— Ну, вы понимаете, конечно, что деньги — лишь дань уважения, небольшая компенсация, чтобы подсластить горечь поражения. Мы же с вами оба профессионалы, давайте здраво осмотреть на вещи. Мы знаем, что война состоит из многих сражений; если ситуация склыдвается неблагоприятно, умный солдат отступит, не испытывая при этом угрызений совести. Мы ведь должны следовать логике конкретной ситуации, а не руководствоваться сиюминутным настроением. Кроме того, мы умеем смотреть фактам в глаза.

— Какие факты вы имеете в виду?

Форстер отхлебнул глоток вина.

— Ваша диспозиция была непригодна с самого начала. Мы же достоверно знали, кто вы такой, с кем вы работаете, каковы ваши задачи. За одни сутки мы дважды задерживали вас, причем без особых сложностей. Мы знаем, что вы ещё не оставили надежды вывезти Кариновски из Венеции, и сегодня ночью, очевидно, предпримите такую попытку. А ещё мы знаем, что у вас нет и шанса на успех вашего предприятия.

— Мрачноватые прогнозы, — сказал я.

— И они ухудшаются с каждым часом.

— Продолжайте.

Форстер чуть подался вперед, желая подчеркнуть доверительный характер нашей беседы.

— Послушайте, Най, мы могли убрать вас в любой момент с той поры, как вы очутились в Венеции. То, что этого не произошло, вызвано лишь тем, что из-за вас возник спор между разведкой и контрразведкой. С точки зрения разведки вас следовало вывести из игры сразу же после того, как вас опознали наши люди. А контрразведка настаивала, чтобы вас не трогали как можно дольше в надежде, что вы сами наведете нас на Кариновски. До сей поры аргументы контрразведки выглядели более весомо.

— А теперь?

— А теперь пришло время заканчивать это дело. Появились другие проблемы, требующие нашего внимания; мы же не можем бесконечно держать своих людей на разработке вашей персоны и дожидаться, пока вы вдоволь набегаетесь по Венеции. Мы настаивамем на том, чтобы вы сообщили нам о местонахождении Кариновски. Скажите вы об этом или нет, мы все равно его найдем. Если вы сейчас откажитесь говорить, то лишь в небольшой степени осложните нашу задачу, но для вас этот отказ неизмеримо усугубит ситуацию. Так или иначе, мы добьемся от вас правды. Но единственной наградой за ваше упрямтство станет быстрая смерть. Что вы на это скажете?

Форстер протянул мне конверт, и этот жест меня искренне расстрогал, потому что он действительно хотел, чтобы я его взял. А мой отказ выглядел одновременно и наивным, и самоубийственным. Однако, я встал и отрицательно помотал головой.

— Очень хорошо, мистер Най, — произнес Форстер. — Поскольку вы отказались урегулировать наши проблемы нормальным, цивилизованным образом, мы вынуждены прибегнуть к неприятным и негуманным способам. Очень скоро мы вновь обратимся к вам с вопросом о Кариновски, но на этот раз вопрос будет поставлен более жестко.