Журнал «Вокруг Света» №03 за 1986 год - Вокруг Света

— Иоханнес! — крикнул я бригадиру встречь ветру...

— Знаю, знаю, когда вы были на Рухну, кушали жареную салаку с вареньем.

— Нет, я хотел просить вас показать на мотоцикле свой остров.

— Зачем? С самолета видели его? Видели, — говорил старый рыбак, — и с моря смотрели. В Кярдла тоже были. Теперь надо побывать у меня Дома, Тогда будете знать наш остров. — Он повернулся к Хели. — И тебя приглашаю... Сколько рыб ты вернула сегодня в море?

— Двести, — с готовностью ответила она. — А вчера — триста.

Иоханнес тронул одну из пластмассовых бирок в связке, висящей на ее шее подобно ожерелью, стал рассматривать.

— Можно я одну возьму себе?..

Вечером в доме Иоханнеса нас ждала свежезажаренная салака с брусникой.

Хозяин встречал нас у крыльца аккуратного белого дома с красной черепичной крышей. На уложенной плитами дорожке лежали -тени сосен, и предвечернее солнце, цепляясь о верхушку леса, светило над вспаханным полем, освещало косыми лучами обшитые тесом пристройки, гору распиленных дров... Похоже было, мы вступали в дом предков Иоханнеса.

Иоханнес пошел нам навстречу, а крупная осанистая женщина продолжала стоять на крыльце. Мы издали поклонились ей, и она, ответив нам легким движением головы, скрылась в доме. Иоханнес же повел показывать нам свой собственный трактор. Скрипнула тяжелая старая дверь, и в полосе сгущающегося света, в полумраке за трактором, мы с Хели увидели тот самый мотоцикл с коляской из прекрасного путешествия по Хийумаа.

— Если в теревне живешь, — говорил хозяин, вводя нас в дом, — никак нельзя без этой техники...

В уютной гостиной Иоханнес вел себя» странно, двигался молча вокруг накрытого стола и, словно следуя каким-то своим мыслям, переставлял с места на место то тарелку с копченой свининой, то хрустальную вазу с брусникой в сахаре; хитро поглядывал в мою сторону, и я не мог понять: то ли он смущался, то ли это было лукавство, когда приготовлен сюрприз, но до срока ты о нем ничего не узнаешь.

Сели, и хозяйка водрузила на стол гору пышущих жаром красноватых рыбешек. На самом верху лежала большая, хорошо прожаренная салака. Именно ее хозяин положил на тарелку Хели. И тут все мы увидели на ее спинном плавнике пришитую Иоханнесом бирку.

— Это от твоей доброты рыба стала такой крупной и красивой, — сказал он ей.

Надир Сафиев

Бронзовый век Таймыра

Поселок Валек — речной порт, связывающий обширный бассейн реки Пясины с Норильском и Дудинкой. Каждую весну здесь начинает формироваться флотилия катеров и барж. На них грузят продовольствие, машины, горючее, строительные материалы и все остальное, что необходимо в поселках, охотничьих и рыбацких хозяйствах, на экспедиционных базах, расположенных по берегам Пясины и ее притоков, и что трудно доставить туда воздушным транспортом. Караван отправляется сразу же за уходящим из Пясинского озера льдом, чтобы по высокой весенней воде добраться до отдаленных поселков, где с нетерпением ждут суда с желанным грузом и куда позднее, в межень, груженым баржам пройти трудно. Пользуясь оказией, с нами добираются до нужных мест и пассажиры.

Прошедшей весной среди них оказались и мы — сотрудники Заполярной экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР. Нас было девять человек, но только двое — Альберт Мелентьев и я — профессиональные археологи. Шестой год обследует экспедиция Таймыр, стремясь выявить процессы развития древних культур и этногенеза его коренных народностей. Уже обнаружено много памятников разных эпох, и стало ясно, что этот заполярный край был постоянно заселен начиная с эпохи мезолита.

В этот раз нашей задачей было добраться до устья речки Половинки и раскопать обнаруженное там в прошлом году уникальное многослойное поселение.

Четверо из нас составляли этнографическую группу, которую возглавляла Галина Грачева. Традиционный образ жизни коренных народностей этого края, особенно нганасан, уходит корнями в глубокую древность. Обоюдный интерес к истории Таймыра и взаимопомощь в работе сплотили нас. Вот и теперь, прежде чем начать свои первые исследования среди нганасан, студенты-этнографы Лена и Сергей согласились помочь нам при раскопках. Трое остальных: Герман Иванов, Алла и Арик Тодоровы — имели специальности, далекие от археологии.

И вот, простившись с Вальком гулом сирен, три катера госпромхоза потащили вниз по реке к Пясинскому озеру пять тяжело груженных барж...

Древние поселения обычно располагались в устьях рек, местах волоков из одной водной системы в другую, рыбных озерах. Здесь, на Таймыре, издревле промышляли дикого оленя, и стоянки могли располагаться около традиционных для оленьих стад переправ через водные преграды, где оленей били на плаву. Ну а в поле при разведке надо обращать внимание на высокие и песчаные участки, особенно у ручьев. Там сухо и комара сдувает ветром. Разумеется, мы учитывали и ландшафтные перемены: изменения русла рек, появление новых террас... В каждом намеченном районе поясков приходилось выискивать и другие характерные для данной местности особенности расположения стоянок. Устье речки Половинки к таким и относилось...

Выгрузив нас в устье Половинки, караван ушел вниз по Пясине. Все поспешили осмотреть место древнего поселения, на котором предстояло работать. Мы решили назвать его Усть-Половинкой.

В прошлом году здесь было собрано много находок. Самыми интересными оказались предметы, связанные с бронзолитейным делом: капли литья, называемые иногда корольками, обломки тиглей и льячек. Особенно много корольков подобрали около одного из центральных останцов. Здесь был найден и массивный кусок бронзы странной конфигурации. Я тогда не сразу понял, что это часть отливки, застывшая в каналах матрицы. Вероятно, около этого останца и следовало искать мастерскую.

Обычно древние бронзолитейщики очень бережно относились к металлу. Отходы производства обнаруживались редко, поскольку их пускали в переплавку. Но здесь, на Усть-Половинке, отходов оказалось поразительно много. В основном местные мастера явно «транжирили» медь.

Усть-Половинка расположена сравнительно недалеко от норильских месторождений меди, поэтому прошлой зимой я решил проверить, оттуда ли древние мастера брали для своих сплавов медную руду. Обратился за помощью к известному знатоку норильских руд, исследовавшему и доказавшему промышленные перспективы их использования, заслуженному деятелю науки РСФСР, профессору Николаю Николаевичу Урванцеву.

Отвечая на его вопросы, я подробно рассказал об Усть-Половинке и других археологических находках на Таймыре. Упомянул и о том, что несколько лет назад наша экспедиция раскопала на реке Хете на стоянке Абылаах-1 бронзолитейную мастерскую, относимую к так называемой ымыяхтахской культуре и датированную при помощи радиоуглеродного метода XII веком до нашей эры. Там были найдены литейная форма для отливки антропоморфной фигурки идола, льячки и капли оловянистой бронзы. Но для меня оставалось неясным, откуда брали абылаахские мастера медь. Относительно же олова я предположил, что его добывали в бассейне Индигирки, где имеются месторождения этого металла...

Через несколько дней Николай Николаевич передал мне результаты анализов бронз с Усть-Половинки, полученные в лаборатории НИИ геологии Арктики. По мнению профессора Урванцева, часть образцов, несомненно, содержала медь из месторождения Норильск-1, а в состав другой части входила медь из еще неизвестных месторождений. Вот почему сейчас одна из главных задач нашей экспедиции при раскопках Усть-Половинки состояла в получении наибольшего количества сведений о древних металлургах Пя-сины и Норильска...

Обустроив лагерь, мы принялись за работу. Арик и Сергей занялись съемкой точного плана местности со всеми выдувами и останцами, я с Альбертом наметил раскопы. Вскоре уже все орудовали лопатами и разборочными ножами.

Погода стояла холодная, ветреная, комары тревожили мало, потому и работалось легко. Песчаные напластования вскрывались быстро, каждый час работы приносил что-нибудь интересное.

— Скоро — задумчиво проговорил Альберт, — узнаем о жизни людей две тысячи лет назад, а может быть, и больше.

Забегая вперед, скажу, что он не ошибся. Как показал впоследствии радиоуглеродный анализ угля из обнаруженных в разных слоях кострищ, стратиграфический разрез содержал напластования песка, накопившегося в течение 2500—2900 лет. Но люди выбрали для поселения этот песчаный вал еще раньше. На краю одного из центральных выдувов сохранилось небольшое кострище. В нем лежали черепки горшка, своим орнаментом напоминавшие керамическую посуду байкитского типа, которую делали в III тысячелетии до нашей эры обитатели рек Подкаменной Тунгуски и Чулыма. Своим происхождением они были связаны с районами Западной Сибири. Оттуда пришли предки людей, сидевших около костра на берегу заполярной реки Пясины в конце II тысячелетия до нашей эры. Эту дату, как и все остальные, нам помогли позже установить химики и физики радиоуглеродной лаборатории нашего института...