Кожа - Бен Мецрих

Заведующего моргом они обнаружили мирно дремлющим за столом в своем кабинете. Именно таким Малдер представлял себе управляющего трупохранилищем — Лиф Экклмен оказался невысоким, коренастым субъектом неопределенного возраста с взъерошенными волосами и пухлыми, оттопыренными губами. Ярким дополнением к его образу служила недопитая бутылка «Джек Дениэлз», стоящая под столом, — пьянство на работе обычный грешок работников морга…

— Вечером в пятницу дежурили два паренька из медицинской школы, — сказал Экклмен, подходя к шкафу с архивными документами. Говорил он хрипло и медленно — то ли не успел окончательно проснуться, то ли не протрезвел после последней дозы. — Джош Кемпер, так звали одного, а его приятеля… Майк, по-моему. Работали в шестой операционной, этажом выше. Когда закончили, все как следует убрали. По крайней мере, жалоб от хирургов не поступало.

Открыв дверцы шкафа, он стал рыться в папках. «Это надолго», — подумала Скалли и подошла к противоположной стене, полностью занятой огромным стеллажом с нумерованными ячейками. А ведь это только один из восьми залов морга. «Нью-Йорк — очень крупный город, — подумала она. — Живому трудно подыскать хорошую квартиру, для мертвого непросто найти свободный ящик…»

— Нашел! — голос Экклмена гулко прокатился под каменными сводами. — Второго парня звали Майк Лифтон. Оба учатся на третьем курсе школы Колумбия. Заявка оформлена на три пятнадцать. Покойник — Деррик Каплан, около двадцати пяти лет. Блондин, глаза голубые. Ячейка номер пятьдесят два.

Малдер побежал к стеллажу.

— Я пока полистаю карту, мистер Экклмен, — сказала Скалли. — Если вы, конечно, не возражаете.

Экклмен пожал плечами.

— Листайте на здоровье. Только там читать почти нечего. Каплан поступил в реанимацию с жалобами на боли в области груди. Умер в блоке реанимации. Разрыв аорты. Среди документов обнаружился донорский билет. Ребята из банка кожи подсуетились первыми — глазодёры застряли в пробке и приехали к шапочному разбору. Да, ночка была горячая. После той аварии притащили семь трупов. И только у одного покойника нашли ястребиную приманку — не повезло трансплантаторам.

— Как вы сказали — ястребиная приманка? — удивленно переспросила Скалли.

— Так мы называем донорский билет, — пояснил Экклмен. — В морге быстро становишься циником. Хотя я лично циничным это название не нахожу. Падальщики — птицы полезные. Если бы не они, сколько добра сгнило бы даром! Ребята из хранилищ трансплантантов чем-то похожи на них, вам не кажется?

Малдеру не хотелось рассуждать на подобную тему. К тому же время не позволяло вести досужие разговоры. Он ухватился за металлическую ручку контейнера, секунду помедлил и потянул ее на себя. Ящик с дребезжанием выкатился из гнезда…

Внутри было пусто. Несколько мгновений оба агента молча смотрели в контейнер, словно ожидая, что труп все-таки появится.

— Мистер Экклмен, — позвала Скалли. Заведующий моргом подошел поближе, вытаращил глаза и оттопырил нижнюю губу. Потом

издал короткий нервный смешок.

— Эге! Непорядок. Вы уверены, что это именно пятьдесят второй контейнер?

Малдер наклонился и еще раз проверил номер.

— Тело могли положить в другой ящик?

— Вообще-то нет. Но когда начинается напряженка, как той ночью… А потом — мальчишки, у них ведь мозги забиты черт-те-чем.

Экклмен поспешил к шкафу с архивами. Скалли углубилась в изучение карточки Каплана.

— Ну как, нашла что-нибудь? — поинтересовался Малдер

— Ничего. Ничего, имеющего отношение к вирусным инфекциям. Но, пока мы не видели труп, выводы делать рано. Образец его кожи — это минимум того, что нам нужно.

«Да, образец кожи, — подумал Малдер. — Который исчез, как и тело. Это что, тоже случайное совпадение? Ну да ладно, постараемся не торопиться с выводами». Он оглянулся на Экклмена. Пьянчужка вполне мог неправильно записать номер ячейки.

— Я проверю все шесть ячеек, которые заполнили той ночью, — пробормотал заведующий, неся под мышкой целую стопку карточек. — Потом перетряхну пустые. Найдем, найдем вашего парня!

Судя по всему, от похмельного синдрома не осталось и следа.

— Так… Ячейка шестьдесят три. Здесь все нормально. Анджела Доттер, множественные переломы грудной клетки. Рулевым колесом припечатало. Пятьдесят четыре — порядок. Пятьдесят пять — тоже все сходится. Вот еще один парень после той аварии. Лет двадцать, не больше…

Вдруг Экклмен охнул и взмахнул руками, словно опасаясь потерять равновесие. Карточки выпали у него из рук и рассыпались по полу.

— Ч-черт возьми… Не может быть!

— Что такое? — в один голос спросили Малдер и Скалли.

Экклмен снял с ноги трупа бирку и поднес ее к самым глазам.

— Деррик Каплан. Это он. Ничего не понимаю.

Труп лежал в напряженной позе. Невидящие бледно-голубые глаза были широко открыты Экклмен расстегнул пластиковый мешок и сразу стало понятно, что его так изумило. Кожа трупа была совершенно нетронутой.

— Ч-черт, — повторил Экклмен. — Похоже, любители падали обклевали кого-то другого.

— Как так?

Вместо ответа Экклмен бросился открывать нижние ячейки, награждая каждую цветистым ругательством.

— Я не виноват, — бормотал он. — Я тут ни при чем. Меня вообще здесь не было.

И вдруг он замолк, словно подавился собственными словами. Последний контейнер оказался пуст, как и все предыдущие.

— Мать твою так… Если эти сукины дети не воткнули огрызок поверх другого трупа — значит, его здесь и вовсе нет.

Малдер осмотрел длинный ряд открытых ячеек и с удивлением обнаружил, что скорее заинтригован, чем раздосадован.

— Мы можем хотя бы узнать, о ком идет речь? — спросил он.

— Скорее всего о том, кто лежал на месте Деррика Каплана, — логично предположила Скалли. — Мистер Экклмен, вы уверены, что в пятьдесят второй ячейке непременно находился один из погибших в ночь с пятницы на субботу?

Экклмен закивал, как механическая кукла, присел на корточки и стал судорожно копаться в рассыпанных по полу документах.

— Вот он! Некто Джон Доу. Поступил в блок интенсивной терапии с места аварии. И приметы практически те же — блондин, глаза голубые, только чуть помоложе. Да, вот еще — на правом плече большая татуировка, изображающая дракона.

— И он тоже скончался от ран, полученных в аварии, — продолжила аналогию Скалли.

Какое-то время Экклмен вчитывался в каракули врача, заполнявшего карту, потом покачал головой.

— Странно, но на теле Доу не было ни одного серьезного внешнего повреждения. Два интерна, которые пытались его откачать, так и не поняли, от чего он умер. Вскрытие планировали провести завтра, в восемь утра.