Крепче цепей - Шервуд Смит

Затем тревога уступила место размышлениям о мундире этого рифтера. Он не носит цвета Дома Феникса; но, поскольку присутствует здесь, должен был принести присягу – иначе даже Эренарх не смог бы преодолеть правила безопасности Ареса.

Значит, он принес присягу Брендону лит-Аркаду, но не Эренарху. Персональную присягу, не затрагивающую его рифтерской независимости. Интересный момент.

Эренарх спустился по центральному проходу, причем двое сопровождающих так ловко изолировали его от всех остальных, что Марго не поняла, как они это делают. Когда он шел, десантник поместился позади него, а рифтер справа.

Еще один удар по прецедентам. Офицеры, рассаживаясь, невольно оставляли вокруг него свободное пространство, повинуясь невидимым, но ощутимым сигналам, исходящим от обоих охранников.

Нг взглянула на Найберга. Он ничем не выдавал своих мыслей и с места не встал. Она заметила, что Варигаль и другие офицеры на возвышении тоже наблюдают за адмиралом. А ведь он не сопровождал Эренарха в зал.

Это подтверждало аномальную позицию Эренарха на Аресе. С гражданской точки зрения он наследник Дома Феникса, – а поскольку его отец находится в плену или мертв, он де-юре является главой панархистского правительства. Однако высший слой этого самого правительства уничтожен ядерным взрывом во время Энкаинации Эренарха – он же сам каким-то чудом избежал гибели, и это порождает слухи об измене. К этому следует добавить его репутацию пьяницы и гуляки.

С военной точки зрения он не имеет вовсе никакого статуса, поскольку был отчислен из Академии на Минерве десять лет назад. Учитывая все это, он неизбежно должен был стать средоточием сплетен, но Марго удивляла полярность позиций ее офицеров. Большинство кипело гневом или считало его предателем по причине его необъяснимого бегства из Зала Слоновой Кости, но полдюжины человек, знавших его по Академии, упорно утверждали, что слухи о нем лживы или верны лишь частично.

Нг проследила, как Эренарх занял свое место за пультом, и ее удивила уверенность, с которой он держался. Его лицо, смягченная версия отцовского аскетизма и суровости старшего брата, выражало спокойствие и полный контроль над эмоциями. Даже мимолетная улыбка в ответ на какое-то замечание телохранителя-рифтера не выдала ничего такого, чего Эренарх не хотел бы показать окружающим.

Адмирал Найберг встал. Две пары десантников закрыли обе двери, ведущие в зал, и все разговоры прекратились. Тианьги перешли на другой режим – Марго ощутила легкий пряный аромат, способствующий, как она знала, сосредоточенности и аналитическому мышлению.

Адмирал начал без предисловий:

– Это совещание проводится под грифом секретности в соответствии с Кодексом Военного Положения и присягой, обязывающей нас хранить молчание. – Нг почувствовала, как насторожились присутствующие: Найберг официально предупредил о том, что разглашение обсуждаемых здесь вопросов будет считаться тяжким преступлением как для военных, так и для гражданских лиц.

– Всем вам в общих чертах известно положение дел, однако я все же перечислю основные аспекты. Эсабиан Должарский, оснастив значительное число рифтерских кораблей беспрецедентно мощным оружием и сверхсветовой связью, свергнул правительство его величества и оккупировал Мандалу. По всей вероятности, наша станция и Флот – единственные оставшиеся очаги сопротивления. На этом совещании мы рассмотрим два вопроса.

Первый – происхождение техники Эсабиана и пути борьбы с ней, второй – влияние этой техники на стратегию и тактику.

Нг поражала сила голубых глаз Эренарха, неотрывно глядящих на адмирала. Поначалу она не поняла пристальности этого взгляда, но потом вспомнила. Должен быть и третий вопрос: судьба Панарха Геласаара, взятого в плен Эсабианом на Лао Цзы и теперь, по сообщению Себастьяна Омилова, приговоренного к отправке на Геенну, где он попадет в руки изолятов.

За неимением конституционного Малого Совета не осталось никого, кто мог бы приказать Флоту отправиться со спасательной миссией на планету осужденных. И Найберг не может присвоить сам себе звание верховного адмирала – он командует Флотом де-факто, но не де-юре. Только Брендон лит-Аркад способен его повысить – но для этого у Эренарха нет реальной власти.

Найберг не сделал паузы, хотя Нг была уверена, что реакция Эренарха не ушла от его внимания.

– Но прежде всего хочу сообщить вам хорошую новость, без которой ситуация была бы поистине катастрофической. Около трех недель назад наши силы под командованием капитана Марго О'Рейли Нг предприняли отчаянную акцию в системе Артелиона. Многие из вас полагают, что целью этой акции была атака на Мандалу, местопребывания узурпатора Эсабиана Должарского. Но, будь это так, капитан Нг не сидела бы сейчас рядом со мной.

Найберг посмотрел на Марго. Она сохранила невозмутимость.

– Она была бы расстреляна, – улыбнувшись углами рта, сообщил адмирал.

Приглушенный гул прошел по залу и тут же затих.

– Капитан Нг потеряла два крейсера, три эсминца, девять фрегатов и множество вспомогательных кораблей. Около десяти тысяч человек убиты или пропали без вести, еще полторы тысячи ранены. Но трибунал, несмотря на все это, поздравил капитана Нг с блестящим успехом. Более того, ее наградили, но награда и факт ее присвоения остались в секрете. Как и решение трибунала.

Нг заметила, что капитан Нукиэль улыбается ей из той части зала, где сидели флотские офицеры, – к нему присоединились и другие, не всех из которых она знала. На другой стороне она видела только недоумение и осторожные, прикидывающие взгляды. Память кольнула ее, напомнив лицо, которого не было здесь; Марго отогнала непрошеный образ и сосредоточилась на текущем моменте.

– Трибунал знал то, чего не знаете вы: целью битвы за Артелион с самого начала был захват одного из вражеских передатчиков сверхсветовой связи, которые вместе с неизвестными источниками энергии позволили Эсабиану успешно свергнуть правительство Панархии.

Шепот в зале усилился, но адмирал перекрыл его, не повышая голоса:

– Теперь с рацией работают наши аналитики, переведенные на это время в помещение повышенной секретности. – Он указал на голограмму позади себя. – Часть полученной ими информации представлена здесь.

Хотя связь между Должаром и рифтерскими кораблями кодируется и пока не поддается расшифровке, сами рифтеры постоянно переговариваются либо открытым текстом, либо по коду Братства, известному нам. – Адмирал позволил себе слегка улыбнуться. – Отсутствие дисциплины среди рифтереких союзников – главная слабость стратегии Эсабиана, и гиперсвязь поможет нам ее использовать. Содержание переговоров позволяет с довольно большой точностью установить местонахождение рифтерских кораблей. Кроме того, сравнивая передвижение кораблей с зашифрованными сообщениями, мы постепенно расшифруем заголовки должарианских сообщений, и тогда, зная, какому кораблю какое сообщение адресуется, мы проясним стратегию противника. Вся эта информация полностью оправдывает цену, которую заплатила за нее капитан Нг вместе со своим соединением.

Нет нужды говорить, что эти переговоры будут продолжаться лишь до тех пор, пока Должару не станет известно, что их рация находится у нас. В данное время все указывает на то, что они не подозревают о нашем подслушивании.

Найберг оглядел зал, и все затихли под его пристальным взглядом.

– Потому я еще раз повторяю: не будет пощады тому, кто поделится этой информацией с не присутствующими здесь лицами. Хотя вероятность выйти на связь с врагом с этой станции очень мала, рисковать мы не намерены.

Адмирал продлил последовавшую за этим многозначительную паузу. Нг видела, что Эренарх смотрит на Найберга, но его реакция не поддавалась разгадке.

– Теперь, прежде чем перейти к битве за Артелион, я хотел бы представить вам человека, заслуживающего полного вашего доверия и уважения. Он сдержал свою клятву верности вопреки самым страшным пыткам Эсабиана и скрыл информацию, которая, попав в наши руки, может обречь узурпатора на поражение и смерть. Гностор Себастьян Омилов, Кавалер Врат Феникса.

Вздрогнув при звуке своего имени и непривычно торжественного титула, Себастьян Омилов встал. Он чувствовал, что все взоры устремлены на него. Адмирал Найберг прижал левую руку к сердцу и стал ритмично бить по ней правой – обычно так приветствуют только сослуживцев, офицеров, раненных на службе Панарху. Напор эмоций ощущался почти физически – Омилов с трудом сохранял спокойствие, глубоко растроганный этим поразительным, почти беспрецедентным панегириком.

Капитан Нг и ее коллеги на возвышении встали и присоединились к адмиралу. Их примеру последовали офицеры с кораблей, а затем, после некоторого колебания, и военные чины станции.

Омилов, ища спасения в анализе, заметил, что все штатские в зале, включая Эренарха, тоже поднялись, но салютовать не стали, что было совершенно правильно – такой салют относился к привилегиям Флота.