Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

походы. Саша успела мысленно отругать себя за то, что умудрилась положить ее на самое дно рюкзака и потратила несколько драгоценных секунд на ее поиски.

Она сняла с себя куртку, а затем – светло-сиреневую кофту, разорвала ее на части и принялась аккуратно обматывать раненную до костей руку. Отец не раз показывал ей, как нужно делать перевязку, но сейчас все эти знания исчезли словно по щелчку пальца. Она была в ужасе, в панике. Ее отец, единственный родной и близкий человек, с которым она прожила все эти тринадцать лет, лежит перед ней в собственной луже крови, с глубокой раной, и она не может помочь ему как следует.

Закончив с обрывками своей светло-сиреневой кофты, она взяла веревку и принялась обматывать подмышку отца, закончив крепким узлом. Те же движения она проделала чуть ниже, у самого запястья.

Удивительно было то, что отец не кричал, вообще не издавал ни звука. Он просто лежал на земле и смотрел на ветви деревьев, перекрывающих серое небо. На его глаза и губы падали крохотные снежинки, которых он даже не замечал. Он словно видел призрак где-то там, наверху, и Саше вдруг, совсем на мгновение, показалось, что так оно и есть. Она проследила за взглядом отца – пусто. Только небо и голые ветви деревьев.

– Это я виновата, пап. Мне следовало убить его, следовало не бросать копье.

– Ты ни в чем не виновата, милая, ни в чем.

Но Саша понимала, что виновата именно она. Она могла бы выиграть для отца несколько секунд, спасти его раньше. А что если бы именно в те секунды, пока она мешкала, зверь вонзился бы в его в лицо? Саша даже не могла и помыслить об этом.

– Я перевязала тебе руку как смогла. Нам нужно в деревню, пап, слышишь меня? Дядя Денис тебе поможет.

Он повернул голову в ее сторону. Его глаза были все такими же – мертвыми, безжизненными. Из них текли слезы.

– Дочка? – прошептал он.

– Нам нужно возвращаться, слышишь меня? Твоя рука, она…

Саша посмотрела на свою кофту, служащую жгутом, на которой уже образовалось большое темное-красное пятно.

– Ты сможешь идти, пап? Пожалуйста, нужно торопиться…

Он поднял голову, посмотрел на перевязанную руку, затем на труп волка, возле которого он лежал, и словно только сейчас понял, что с ним произошло. Будто бы он очнулся от ужасного сна, настигнувшего его внезапно, как гром среди ясного неба. Он посмотрел на Сашу, глаза его расширились от ужаса.

– Ты цела? – Спросил он. – Тебя не ранили?

– Со мной все хорошо, я смогла убить одного из них, случайно.

Алексей заметил, как дочь оглянулась на еще один труп волка.

– Если бы только я была чуть быстрее, – начала Саша, не сводя взгляда с отца, – если бы не испугалась как дура сразу…

Алексей посмотрел на дочь и увидел в ней собственное разочарование. Возможно так оно и было бы, как говорит Саша, перестав он ограждать ее от всех сложностей современного мира. Эта рана – его ошибка, и только его.

– Дочка, ты молодец, ты просто…

Он стиснул зубы и сощурил глаза. Внезапная боль пронзила его правую руку. Он попытался схватиться за рану другой рукой, но Саша остановила его.

– Не надо.

Алексей покивал головой, не сводя глаз с дочери. Его лицо покрылось потом, и крупные капли текли со лба, собираясь возле губ.

– Да, да, ты права.

Он попытался встать, кряхтя и постанывая. Только сейчас он начал чувствовать всю невыносимую боль раны. Саша помогла отцу встать, придерживая его за плечо. Она молилась только об одном – как можно скорее добраться до деревни, где есть человек, способный помочь. Первый раз в жизни она ощутила это невыносимое и ужасное чувство – возможность потерять своего отца. Кровь уже просачивалась из под самодельного жгута и тяжелыми каплями падала на листву.

Саша помогла отцу прислониться к дереву, чтобы тот не упал, пока она наскоро собирала вещи, выброшенные ею несколько минут назад. Тяжелое дыхание Алексея, его шипение сквозь зубы заставили ее панически ускорится.

– Вернемся за ними потом, пошли, – сказала она Алексею.

На улице тем временем постепенно сгущалась тьма. Лучи солнца исчезали за горизонтом, покидая эти леса до завтрашнего утра. Снег прекратился, ему на смену пришел легкий и прохладный ветер, который слегка шевелил листву у них под ногами. До деревни было полчаса пути, и Саше казалось, что эти полчаса будут неимоверно долгими, самыми долгими в ее жизни.

– Пап, говори со мной.

Молчание.

Он снова впал в забытье. Повис на ней почти всем телом и бормотал что-то неразборчивое. Он был почти с Сашу ростом и достаточно легок из-за своего маленького веса.

– Папочка, держись, пожалуйста, держись.

Они уходили вглубь леса, туда, где находилась маленькая тайная деревушка – их дом.

Солнце скрылось за горизонтом, передавая свое дежурство луне, которая осветила все вокруг. Бледный свет падал на ветви, освещая небольшие хлопья падающего снега. Он падал на небольшие прогалины и лужайки; падал на трупы двух серых волков, лежавших в луже собственной крови; падал на старый глянцевый журнал с фотографиями океана, забытый на мокрой листве.

До деревни удалось добраться только глубокой ночью; предполагаемые полчаса похода растянулись почти на два, и тому были причины: отец шел медленно, иногда терял сознание, падал на землю и приходил в себя только через несколько минут. Всю дорогу он бредил, лишь изредка осознавая, что ему помогает идти его дочь. Он махал правой, уцелевшей, рукой из стороны в сторону, словно отгонял невидимых призраков, приговаривал шепотом что-то не членораздельное. Холодной пот по уже сине-серому лицу тек ручьем, капая на поддерживающую его руку Саши. Кровь же… Ее сочилось из-под повязки бессовестно много, и каждый их шаг оставлял за собой темно-красные пятна на земле, словно они, как Гензель и Гретель из сказки, пытались пометить свой путь.

– Помогите! Кто-нибудь! – закричала Саша.

Она заметила ярко-оранжевые отсветы догорающего костра в вырытой яме – единственный способ согреваться и готовить пищу, оставляющий деревню незаметной для посторонних глаз.

– Денис Валерьевич! – крикнула Саша еще раз.

Послышался скрипение самодельной двери, в темноте было трудно разглядеть, где именно она открылась. Почти наощупь она шла вперед, пока ее лицо не осветило теплым мерцанием керосиновой лампы.

– Сашка, ты что ли? – Денис прищурил глаза, рассматривая лицо девушки, словно видел его в первый раз. Его седая борода была неопрятна и потрепана, густые брови почти закрывали глаза.

– На нас напали…

Саша, лишившись последних сил, рухнула на землю. Денис успел подхватить