Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

так и останется только их фантазиями. Диана была верна и души не чаяла в муже. Ее обручальное кольцо всегда было на безымянном пальце, а на предложения «пойти вместе поужинать» она без церемоний отвечала, что ужинает исключительно со своим мужем.

Диана подошла к кроватке своей дочери сразу после телефонного разговора, чтобы хоть как-то сгладить наплывшие негативные эмоции видом своей годовалой малютки. Саша тихо сопела, делая еле слышимые вдохи и выдохи, отчего ее животик поднимался и опускался напоминая маленький воздушный шар. Разноцветные динозаврики, нарисованные на распашонке, казалось, пританцовывали в такт ее дыханию. Не было сомнений, что спящая дочка, годовалый отпрыск семейства Леоновых, являлась самым прекрасным созданием на всем белом свете…

…до тех пор, пока не проснется, подняв на ноги своим яростным криком обоих родителей, как, например, сегодня утром.

Смотря на плоть от своей плоти, маленькое чудо, которое было ей дорого больше всего на свете, Диану снова кольнула в сердце та невидимая иголочка, постепенно переходящее в паранойю.

Эта болезнь, этот вирус… – думала она. – Вдруг он доберется до тебя? Вдруг он доберется до Лешки? До меня…?

Прочь эти бредовые выдумки, Дин! – Проговорила она про себя – Обычный грипп, их десятки! Они появляются каждый год и благополучно убираются прочь. Не в средневековье живем же! Все наладится!

Вдруг она почувствовала внезапную тошноту, что подступила к горлу, сопровождаясь кислым привкусом. Прошли секунды, прежде чем Диана поняла, что еще мгновение – и содержимое ее желудка грозит оказаться возле кроватки ее дочери. Не теряя времени, она побежала в сторону туалета и выблевала свой завтрак, состоящий из яичницы и бекона. Она просидела еще пару минут в обнимку с холодным унитазом, проклиная кусочки не переваренной ветчины, плавающие в туалетной воде, а затем направилась к раковине умыть лицо.

Она подошла к зеркалу. Ее светло-рыжие волосы казались слишком яркими на фоне ее побелевшего как лист бумаги лица. Она выглядела болезненно, и не нужно было быть специалистом в области медицины, чтобы это увидеть. Она чувствовала, как ее лоб постепенно становится горячим после «поцелуев» с унитазом. Неужели что-то было не так с яичницей? – подумала она и с этой мыслью окунула свои ладони в холодный поток воды из под крана. Она умыла лицо и мысленно прокрутила события сегодняшнего утра. Яйца определенно были свежими, как и бекон. Она всегда относилась к выбору продуктов питания довольно скрупулезно, высматривая все ярлычки и даты, за что Леша ее порой изрядно ругал, поскольку это отнимало львиную долю времени. Да, Диана обладала некой старушечьей дотошностью в этом плане, что кардинально не вписывалось в ее образ, но это еще никому не повредило! Ни разу в их семье не было отравлений.

Но что эта за хрень тогда? И отчего вдруг у меня голова такая горячая?

Одно небольшое предположение, словно копье, вонзилось в ее сердце. Предположение, состоящее всего лишь из одного слова, которое переплелось с ее предыдущим волнением и вновь пробудило его от недолгого сна – «Мортем». Неужели…?

– Нет, Дин, это просто отравление. Просто ты не заметила срок хранения яиц или бекона, с кем не бывает. Все хорошо! В конце концов, просто глянь! Это же не составит никакого труда!

Волнение наряду с безумным – как она считала – предположением сплелись в один клубок, размотать который сразу было невозможно. Она направилась в сторону кухни, стараясь держаться от кроватки с маленькой Сашей подальше, что-то внутри подсказывало, что лучше не подходить к малышке близко. Дверцу холодильника она открыла медленно, словно она была вовсе не хозяйкой этой квартиры, а вором, решившим стащить пару пакетов молока, филе и еще всякой всячины, что хранилось внутри. Рука ее потянулась к упаковке яиц, взгляд упал на срок хранения – первое октября, вчерашняя дата. Затем рука потянулась к ветчине – первое октября, снова вчерашняя дата. Она захлопнула холодильник, чувствуя, как жар подступает медленно, но верно. Тошнота тоже давала о себе знать.

Все хорошо, все в порядке. Тебе просто нужно вызвать врача. Ты же никуда не выходила эти дни, ведь так? Два дня ты сидела дома и даже на порог не ступала. Расслабься, иди к телефону, вызови врача, и он…

Она вздрогнула, когда за окном послышался глухой хлопок, а за ним второй и третий. Хлопки раздались с разницей в секунду, и было понятно, что идут они со стороны улицы.

Но еще больше она испугалась, когда услышала женский крик, отчего ее сердце, казалось, сжалось до крохотных размеров. Диана повернулась в сторону окна, закрытого плотными шторами, через которые проглядывал лишь крошечный луч света. На улице явно что-то происходило, и отнюдь не что-то хорошее.

Любопытство одолело ее и заставило сделать несколько шагов в сторону окна. Мысли о тошноте и болезни, бушевавшие в ее голове несколько минут назад, исчезли. Босыми ногами она осторожно шла по махровому ковру, затем перешла на линолеум и коснулась коленками теплой батареи под окном. Диана слегка приоткрыла занавеску и начала разглядывать происходящее.

Несколько полицейских машин с работающими красно-синими проблесковыми маячками быстро проехали по дороге. Их сирены заставили Диану закрыть уши ладонями, чтобы не оглохнуть, – настолько громкими они были. На дверце одного из полицейских автомобилей, прямо на том месте, где обычна было написано слово "Полиция" отчетливо виднелось красное пятно; оно спрятало под собой большую часть букв, отчего привычное слово читалось как – «П…иц…я». Диана успела прочесть эти несколько букв прежде, чем машина, вместе с другими, скрылась за поворотом. Но не это удивило ее так сильно: зрелище через дорогу заставило ее зрачки расшириться в несколько раз.

На тротуаре, возле магазинчика «Хлебобулочные изделия», собралось несколько человек. Все они смотрели на тело молодого парня, лет шестнадцати-семнадцати, лежащее на тротуаре. Его рука свисала с бордюра, а легкая замшевая куртка синего цвета стала черной и блестящей от его собственной крови, которая текла прямиком в водосток.

– Он набросился на меня! Что я еще должен был сделать? Он укусил меня! – сказал мужчина, стоящий напротив этой небольшой толпы. Он был одет в кожаную куртку и коротко острижен. На его ногах были кожаные берцы и штаны цвета хаки. Около его ног Диана увидела автомата Калашникова, дуло которого сверкало на солнце. Должно быть, он бросил его после того, как осознал, что натворил.

Но прохожие были не так озабочены присутствием стрелка, как тем фактом, что полицейские машины, почти заставшие выстрелы и уж точно заметившие труп на краю тротуара, проехали мимо, не обратив на происходящее никакого