Влечение. Истории любви - Ирада Вовненко

– Телефоны со мной, – уверенно отвечает старший мальчик, – и мой, и Стаськин, а то он любит его потерять.

Смотрю в удивлении на приоткрытое окно – на улице вечер и скорее холодно. Аделаида Семеновна, как женщина полноватая, всегда предпочитала сквозняки и прохладу, сколько раз разгоралась борьба по чрезвычайно важному вопросу – открывать ли окно в гостиной. Стоит ли говорить, что побеждала неизменно она.

Новая пассажирка – дама как раз пышная, роскошные формы, подчеркнутые правильной одеждой – приталенный темно-серый жакет, зауженная бутоном юбка, сверху летящий плащ, свободный. Замечает мой взгляд, смеется немного взвинченно:

– Да, в моем случае одеться – довольно проблематично. Недавно была шокирована. Глазам своим не поверила, когда увидела магазин с вывеской «Мадам Грицацуева». Разумеется, это был магазин одежды больших размеров. Хотя название могли и поделикатнее выбрать. – Пассажирка снова смеется, еще громче, еще пронзительнее, и это уже немного напоминает истерику; я предлагаю ей не стесняться и закурить – а что, успокаивает, а успокоиться пышной даме не помешает.

– Не курю, – удивленно отвечает она, – почему вы так решили? От меня пахнет табаком? Табаком?

Начинает судорожно обнюхивать свои холеные пальцы, алый маникюр, широкое обручальное кольцо соседствует с массивным сапфировым перстнем, других украшений нет. Хотя ошибаюсь – на левой руке часы, знаменитые Шопард с «плавающими» бриллиантами, сейчас они плывут на северо-запад, если не ошибаюсь в розе ветров.

– Совсем не пахнет, – убедительно говорю я, сзади раздается приглушенное хихиканье, и к ручному тормозу выползает крыска. Она довольно мила, и цвет такой приятный – цвет пепла. Шерстка мягкая, я даже слегка трогаю указательным пальцем правой руки. Может быть, купить сыну для увеселения? Спросить у лечащего врача, допускает ли внутрибольничный режим появление крысок. Милых и приятных. Цвета пепла.

Оказывается, пышная дама все это время что-то говорит, начинаю вслушиваться:

– ...отвезти к свекрови. Моя мама далеко, теперь даже в другой стране – Казахстане, я там родилась... Так что приходится дружить со свекровью, это не всегда получается, а вы спросили про сигареты, я очень перепугалась – если она заподозрит что-то такое, это будет такой скандал! Такой фейерверк на месяц!

Умолкает, смотрит в окно на вечерний город. Огни справа, огни слева.

Продолжает негромко, почти шепотом, украдкой оглядываясь назад:

– Простите, я ужасно взволнована. Болтаю, просто остановиться не могу. У меня важная встреча. Важная встреча. И вот надо забросить мальчиков свекрови... Вы ведь подождете десять минут меня у подъезда, да?

Киваю головой. Это моя работа и все такое. Она благодарно улыбается, теребит в пальцах ручку своей сумочки, золотистую широкую цепочку.

– А то муж уехал. Он курирует разные регионы страны и часто в отъезде. Фармацевтическая компания, да. Начинал обыкновенным медицинским представителем, лет восемь назад. А теперь возглавляет российское отделение компании...

Она прокручивает перстень на пальце.

– А вы занимаетесь детьми и домом? – спрашиваю я, надо же поддерживать разговор.

– Да, – вздыхает она, – да, я домохозяйка. Заканчивала Технический университет в Алматы. Но никогда не работала по специальности...

Опять нервно смеется.

– Вы знаете, пару лет назад так получилось... Я ушла от мужа, в общем. Да, ушла. И заболели как раз ребятишки. Они всегда болеют вместе. И вот в поликлинике, вообразите, наша участковая педиатр говорит мне озабоченно: «А у вас точно есть деньги на содержание двоих детей?» Я перепугалась. Поняла, что не решусь все-таки...

Смотрю внимательно на дорогу, усмехаюсь про себя: она могла бы и не рассказывать, чем закончился торжественный уход от мужа. Как говорилось в каком-то американском боевике: почему трудно быть умным? Да потому, что всегда знаешь, чем все закончится.

ЗНАЯ, ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ

Диана, тридцатипятилетняя мать двоих детей, нежная жена и в прошлом инженер-технолог, в эту ночь не ложилась спать. Муж был в одной из своих неизменных деловых поездок, обычно затягивающихся надолго. А она уже давно привыкла к состоянию внутреннего одиночества, так гармонирующему с ее изысканной и холодной квартирой. Походив без толку по спящей квартире, Диана, виновато оглянувшись вокруг, все-таки включила компьютер. Не сводя темных, чуть подтянутых к вискам глаз с монитора, последовательно меняющего цвета с темно-серого на черный и виндоусовский радужно-голубой, она забралась в просторное кожаное кресло, любимое кресло мужа. Даже в его отсутствие оно приятно пахло крепким табаком, туалетной водой и немного виски. Диана вздохнула, удобно устроилась, поджав ноги.

Нетерпеливо вводя логин и пароль почтового ящика, Диана прикусила до крови губу – так она решила немного заплатить болью судьбе за положительное решение одного крайне важного вопроса, но судьба ответила отказом. Вероятно, судьбе показалось ничтожно малой такая цена – жалкая прокусанная нижняя губа.

Так или иначе, почтовый ящик оказался пуст. Диана невидяще уставилась на дружелюбно светящийся экран.

Надо ему что-то немедленно написать, с усилием думала она, прямо сейчас. Только что? Что? Не про любовь. Это совершенно ему не нужно, любовь, он не дочитает и отправит в корзину. Про секс. Зажигательно про секс. Интересно про секс. Чтобы со смыслом, но ненавязчиво. Чтобы тронуло? А что может тронуть мужчину? Она грустно улыбается и тихо, почти про себя произносит – любовь...

Диана перевела растерянный взгляд на темное окно, в котором отражалась ее собственная голова с волосами, убранными в низкий хвост, и еще круг желтого света от настольной лампы, и живо представила себе своего неверного жестокого возлюбленного, как он стоит, как курит сигару, отмахивая дым широкой ладонью, как улыбается, как смотрит на часы и чуть в сторону и нисколько не думает о ней. Лучший друг ее мужа, азартный игрок, обаятельный собеседник, тайный и идеальный любовник.

Босыми ногами прошлепал по коридору Дианин старший сын, сонно спросил, почему мать до сих пор не спит. «Не спится, не спится, – торопливо пробормотала Диана, пряча глаза, – вот решила пасьянс разложить, погоду посмотреть на завтра, ложись спать, маленький...»

Сын выпил минеральной воды и вернулся в детскую. «Брата не разбуди», – зашептала Диана ему вслед.

Затем быстро встала с кресла, подошла к антикварному бюро эпохи регентства, особого предмета гордости мужа, ценителя и знатока хорошей мебели, резко выдвинула верхний ящик. Здесь хранились принадлежности для письма: дорогая мелованная бумага, разнообразные ручки – преимущественно презенты от партнеров и благодарных учеников. Диана выбрала классический паркер и вытянула несколько белоснежных листов. Прикосновения к гладкой поверхности доставляли настоящее чувственное удовольствие, и она несколько раз погладила их рукой, будто это была любимая щека.

Любимая щека, оливково-смуглая, неизменно гладковыбритая...

Диана зажмурилась. Муж носил аккуратную бородку, очень ему шедшую. Ровно год назад Диана сочла, что иметь растительность на лице – просто пощечина общественному вкусу.

Ночная бабочка с мохнатыми крыльями ударилась о матовый абажур лампы. Бедненькая, подумала, Диана. Тоже ищет чего-то и бьется своими нежными крылышками о твердые и чужие предметы.

Приоткрытое окно порционно впускало в комнату наступающую осень.

«Настоящее, настоящее письмо!» – ликовала Диана, обратно устраиваясь в кресле и выключая бесполезный сейчас компьютер. Она напишет ему настоящее письмо, на вот этой превосходной бумаге, и вложит в настоящий конверт, и отправит настоящей почтой.

Через пару минут она уже склонилась над столом, с наслаждением сжимая в руке серебристо-черную ручку.

«Мон амур! И вот пишу тебе.

Муж, заметив мою усталость, предложил отдохнуть в Италии. Я согласилась, и мы решили отправиться вместе с детьми на несколько дней в Венецию, ты знаешь этот город, мон амур, он больше похож на волшебную театральную декорацию.

В своих мечтаниях я часто представляю, как плыву в гондоле вместе с тобой, мон амур, по Большому каналу. На мне нет ничего, кроме темно-красного шелкового плаща, ты нежно целуешь мои пальцы, я прижимаюсь своими губами к твоим, я тебя ужасно люблю. Суетливые сборы в дорогу несколько отвлекли меня от излюбленных фантазий. Несколько часов спустя мы уже оказались среди каналов, готических дворцов, голубей и туристов, на террасе небольшого ресторанчика, что неподалеку от площади Сан-Марко. Муж традиционно заказал жареные сардины в сладком уксусе с кедровыми орешками. Дети, смеясь, бросали крошки вечным голубям, которых отгонял от посетителей забавный толстяк, хозяин заведения, в маленьком фартуке и щегольском поварском колпаке.