«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне - Игорь Ивлев

С учетом потерь за ноябрь (156 тыс.) убыль личного состава в течение операции и в этом случае составила 956 тыс. чел. (даже без учета потерь за первые четыре дня декабря), то есть на 442 тыс. чел. больше, чем подсчитал Г.Ф. Кривошеев.

Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. чел. первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной сотрудниками Института военной истории – 1250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении: по данным труда «Гриф секретности снят», общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. чел., то есть на 14 тыс. чел. больше[107]. И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 чел., то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным Института военной истории[108]. Таким образом, при подсчете людских потерь в операции следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября – не менее 1270 тыс. военнослужащих, то есть на 58 тыс. чел. больше, чем подсчитал С.Н. Михалев.

И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов (например, военных строителей Западного управления оборонительных работ). Кроме того, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек[109]. В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов в частях НКВД ориентировочно могло насчитываться еще порядка 8–10 тыс.

Тогда фактическая убыль личного состава трех фронтов, составит 858 тыс. солдат и офицеров. С учетом потерь в ноябре (156 тыс.) войска Красной Армии, действующие на московском направлении, лишились как минимум одного миллиона бойцов и командиров, при этом безвозвратные потери составили порядка 900 тыс. Некоторый разброс цифр потерь, полученных различными исследователями Московской стратегической оборонительной операции, объясняется недостатком достоверных данных в этот самый тяжелый период Великой Отечественной войны.

В пояснении к таблице 3 ее авторы утверждают, что в ходе ожесточенных боев «советские войска остановили продвижение главной немецкой группировки – группы армий «Центр» и нанесли ей тяжелое поражение»[110]. В свете вышеизложенных результатов исследований видных ученых это утверждение выглядит издевательством. А число безвозвратных потерь наших войск в операции (514,3 тыс. чел.) можно было бы назвать смехотворным, если бы речь не шла о гибели защитников нашей Родины.

Здесь самое время сопоставить потери войск сторон. Группа армий «Центр» в операции «Тайфун» с 30.9 по 5.12.1941 г. потеряла, согласно трофейным немецким документам, 145 тыс. чел.[111] К сожалению, цифры по видам потерь сотрудники Института военной истории подсчитали с ошибками. Общие потери ГА «Центр», по их данным, составляют не 145 тыс., а 136 278 чел. (в том числе 5695 офицеров), из них безвозвратные – 37 453 (офицеров – 1675). Не будем придираться, бывает, даже солидные научные коллективы оказываются не в ладах с правилами элементарной арифметики, ошибаясь на миллионы. Но отметим, что в это число входят потери за период с 1 по 17 октября – 50 тыс. чел.[112] Соотношение по общим потерям сторон в операции составит 7:1 (1000:145) не в нашу пользу, а безвозвратные потери наших войск превысят немецкие в 23 раза (855,1:37,5).

Правомерно ли говорить при таком соотношении о тяжелом поражении войск фон Бока? На самом деле тогда произошел срыв немецких планов взятия Москвы, а вместе с ним – и провал блицкрига. Это событие само по себе имеет достаточно большое историческое значение и вовсе не нуждается в необоснованном приукрашивании.

Основную часть советских потерь составили воины, пропавшие без вести. Не все они погибли, некоторые рассеялись по окрестным лесам или осели в небольших деревушках. Многие из них были мобилизованы зимой 1942 г. войсками генералов Белова и Ефремова, действовавшими южнее Вязьмы, или позднее, когда районы Смоленской и Брянской областей были освобождены от врага.

Но все же большая их часть оказалась в плену. Следует отметить, что пленных и трофеи немцы начали брать с первого дня операции «Тайфун». Отдел разведки и контрразведки группы армий «Центр» ежедневно и скрупулезно вел подсчет количества пленных и трофеев, захваченных армиями. По 9 октября включительно, то есть задолго до того, как им удалось ликвидировать «котлы», немцы захватили более 151 тыс. пленных (см. таблицу 4).

Таблица 4

Количество пленных и трофеев, захваченных войсками ГА «Центр» в ходе операции «Тайфун» (по немецким данным)[113]

Примечание автора: Сведения не полны в связи с отсутствием большей части донесений от 2-й ТА.

Количество пленных и трофеев резко возросло с ликвидацией «котла» под Вязьмой. Из донесения группы армий «Центр» за 14.10.41:

«…Противник, окруженный войсками 4-й и 9-й армий западнее Вязьмы, полностью уничтожен. Четыре советские армии в составе 40 стрелковых и 10 танковых дивизий или уничтожены, или пленены.

По предварительным подсчетам, взято в плен свыше 500 000 человек, захвачено 3000 орудий, 800 танков, много другой военной техники…»[114].

Надо сказать, что среди этих людей были не только красноармейцы и их командиры. Немецкое командование включало в состав военнопленных сотрудников партийных и советских органов, а также мужчин призывного возраста, отходивших вместе с отступавшими и попавшими в окружение войсками. На этот счет войскам было отдало соответствующее указание:

«…необходимо задерживать не только русских солдат, но и вообще всех мужчин в возрасте от 16 до 50 лет и направлять их в лагеря для военнопленных. Гражданских лиц, задержанных с оружием в руках или при проведении актов саботажа, немедленно расстреливать»[115].

Однако в ходе боев на окружение и при преследовании частям вермахта было не до гражданских лиц – все решали быстрота маневра и стремление как можно скорее высвободить войска, задействованные при ликвидации «котлов», для развития наступления на Москву. Это можно проследить по ежедневным докладам немецких войск. Тем более что в это время у немцев и так не хватало сил для конвоирования военнопленных. Не следует также преувеличивать количество гражданских лиц призывного возраста в районах окружения. В значительной мере этот контингент был уже выбран в ходе мобилизации. Так, согласно справке Смоленского обкома от 15 сентября 1941 г., с территории области было призвано в Красную Армию 153 тыс. чел.[116]. Кроме того, согласно Директиве ГШКА № орг/2/524678 от 08.07.41, в первой и второй декадах июля 1941 г. при угрозе оккупации осуществлялся отвод ресурсов из угрожаемых районов на восток, начиная от новобранцев вплоть до лиц 1891 г. рождения[117].

Кстати, когда наши войска перешли границу Третьего рейха, 3 февраля 1945 г. Постановлением ГКО соответствующим фронтам предписывалось провести очередную мобилизацию немецкого гражданского населения (уже на территории Германии). Мобилизовать надлежало «всех годных к физическому труду и способных носить оружие немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет»[118]. Но подробнее об этом в соответствующем месте.

По немецким данным, за первые две декады октября на Восточном фронте был захвачен 787 961 пленный (в том числе 4253 офицера)[119]. Количество пленных и трофеев резко возросло по мере зачистки противником захваченной советской территории и к 31 октября достигло 1 037 778 чел. (5184 офицера)[120]. Конечно, нельзя полностью исключать, что объявленное немцами число военнопленных несколько завышено. Но на сколько именно – сказать трудно. Это могло произойти за счет случаев двойного учета при изменении подчиненности соединений и передаче данных в вышестоящие инстанции (одни и те же люди учитывались несколько раз), а также своеобразного «соревнования» между командующими и командирами (кто больше пленных возьмет). Но, даже с учетом поправки на некоторое преувеличение немцами своих успехов, количество взятых ими под Вязьмой и Брянском советских военнопленных никак не вписывается в данные Г.Ф. Кривошеева. Таким образом, их опровергает информация с обеих сторон.

Тем не менее и здесь нашлось много желающих напрочь отбросить результаты исследований ученых, специально изучавших эту операцию. Несколько более взвешенную позицию занял известный специалист по «котлам» А.В. Исаев. Но и он, доказав с цифрами в руках, что «заявленная коллективом Кривошеева цифра в 310 240 человек потерь[121] за весь оборонительный период выглядит заниженной», тут же выразил сомнения относительно данных Б.И. Невзорова и С.Н. Михалева об огромных потерях трех фронтов в операции: