Общая теория публично-правовой обязанности - Алексей Жеребцов

Подводя итог рассмотрению интегральных теорий правопонимания, следует отметить, что классические теории правопонимания находят дальнейшее развитие и углубление, основанное на современном развитии общественных отношений и научно-теоретической мысли, формируя так называемые постклассические концепции правопонимания.[134] В связи с этим познание права на основе новых методологических установок, обусловленных постклассическим этапом развития науки о праве, позволяет глубже и всестороннее осознать суть правовой (юридической) обязанности, оценить данное явление с точки зрения новых концептов правопонимания, формируемых на основе новых методологических подходов к исследованию данного явления.

В западной, и в особенности в немецкой, философии права одним из господствующих направлений в исследовании права является феноменолого-экзистенциальное учение о праве А. Кауфмана, B. Майхофера и Э. Фехнера. В основе данной философско-правовой школы лежат учения Ж.-П. Сартра, Э. Гуссерля, К. Ясперса и М. Хайдеггера.

Суть учения данной правовой школы сводится к восприятию права как экзистенции, противопоставляемой эссенции права (А. Кауфман), причем эссенция воспринимается как то, что посредством дефиниции обозначает вещь, т. е. Самость (по В. Майхофену), сиюбытность в мире, а экзистенция – суть осуществление и актуализация возможности. В связи с этим право как реально существующее явление имеет две стороны: сущность и существование. Рассмотрение права в совокупности отмеченных его сторон дает возможность судить о нем как сиюбытности его в мире к бытию Самости права в как-бытии с последующим бытии-с. Это позволяет сделать ряд следующих выводов. Во-первых, наше бытие права исходно есть бытие-с-другими, причем не вообще, а всегда конкретное как-бытие. Во-вторых, по своей природе человек является частью права, обладая определенным статусом, но статус этот имеет значение только в бытии-с-другим. «При этом критерии такой подлинности установлены не посредством воли человека, но из самого бытия»,[135] т. е. бытия-покупателя, бытия-продавца, бытия-должностного лица и т. п. К. Ясперс в связи с этим отмечал: «Всеобщее действительное, которое имеет форму правовых установлений, безлично ожидает любого».[136] Оно не персонифицировано, является не живой материей социума. Право представляет собой «безусловное долженствование» субъекта, основанное на постулате «как я от себя самого требую» или «стань собой». В-третьих, данный подход позволяет проследить эволюцию социальной обязанности человека в обязанность юридическую (правовую). В-четвертых, «объем правомочий, которые причитаются врачу, арендатору, ребенку, определяется не законом, но самой природой их статуса: тем, как следует поступать, чтобы быть ”настоящим“ врачом, ”настоящим“ арендатором – C. 188. ”по-настоящему“ лечить, платить аренду и т. п.».[137] Это и есть правовое бытие Самости.

Ход от бытия права «для-себя» к бытию права «по-себе» как будто бы вступает в противоречие с публичностью права. К. Ясперс данное противоречие определяет от «стать собой» к «стань всеобщим».[138] Это противоречие успешно решают и К. Ясперс, и Ж.-П. Сартр. Смысл их рассуждений заключается в следующем: каждый человек выбирает себя сам, считая, что его действия являются либо идеальными, полезными для всех или исключительными. Таким образом, по мнению Ж.-П. Сартра, если я отвечаю перед самим собой, тогда я отвечаю и перед всеми. Здесь появляется элемент публичности права как отражения Самости индивида. К. Ясперс, развивая данную мысль, отмечал: «Я своими поступками творю не только собственный мир, но и мир Других; экзистирование есть даже нечто большее, чем “бытие индивида”, что я от лица людей просто действую и существую как должно».[139] М. Хайдеггер решал данное противоречие, анализируя досократиков, и исходил из интерпретации термина «дике»[140] (который лежит в основе исследования права), указывая, что «дике» следует понимать «как следующее из предписания бытия (Verfuegtsein) «конкретное требование» к поведению других, в крайнем случае, обращение посредством правового решения, на которое существует право».[141] Данное понимание права как явления публичного исходит из «предписания бытия» сверхидеи и адресовано как отдельной личности, так и всем другим лицам.

Таким образом, с точки зрения феноменолого-экзистенциального учения о праве, оно есть, с одной стороны, осознанное и реализуемое в поведении бытие для-себя индивида с неизбежным переходом в бытиепо-себе, т. е. затрагивающее других субъектов социума. Это основа понимания права в неокантианстве воспринимается как сверхидея долженствования лица в бытии присутствия. От бытия индивида для-себя формируется бытие индивида для всех, т. е. от бытия для-себя к бытию по-себе и для всех, т. е. по-себе-для-себя-себя-с другим.

Этот подход к пониманию права позволяет сторонникам рассматриваемой школы подвергнуть критике позитивистское и естественно-правовое учение о сущности права. В основе данной критики лежит тезис Ж.-П. Сартра: «Человек есть не что иное, как то, к чему он творит себя».[142] Далее А. Кауфман добавляет, что «вследствие этого нельзя установить общепринятую мораль, что должно делать». Человек делает себя сам, и поэтому ему не остается ничего иного более высокого, «как избрать себе собственную мораль», «не существует иного законодателя, нежели он сам». Итак, человек устанавливает себе сам абсолютную свободу, отвергая чью-либо помощь, он «одинок, без оправдания»: он «обречен на свободу». Человек не имеет свободы, он есть свобода.[143] Материальное бытие есть для человека подлинное бытие, оно есть само по себе вне зависимости от человека. Сложнее обстоит в понимании самого человека. Его духовное сознание расколото на две составляющие: духовное сознание в себе (для-себя) и сознание себя как элемента материального мира (по-себе). В связи с этим А. Кауфман утверждает, что «человек стремится к прочности и надежности по-себе, он желает существовать как материя… Он хочет быть по-себе-для-себя, чтобы преодолеть собственную раздвоенность и ничтожность. Но это бесполезное стремление. Посредством своей свободы человек разобщен с вещами. Они причина того, что ему не суждено простое подлинное бытие материи. И поэтому именно то, что впервые делает людей людьми, их духовное сознание, их свобода, превращается в ничтожение их бытия».[144]

Данные положения в преломлении к праву позволяют признать, что свобода законодателя есть свобода в определении того, что есть право. То, что он облекает в форму права, должно по своей сущности быть правом, и даже если это противоречит морали, то право облекается в безнравственный неправовой закон. В этом суть позитивизма с точки зрения рассматриваемой теории правопонимания. Характеризуемая нами теория правопонимания есть давно устоявшаяся в западноевропейской философии и правовой идеологии концепция эгоцентризма (юридического индивидуализма). Подобная трактовка права представляется нам весьма опасным для современной России явлением, но весьма активно нам навязывается с Запада и праволиберальной (олигархической) элитой современной России; вместе с тем она наглядно показывает правогенез социальной обязанности в обязанность юридическую. Достаточно интересно этот процесс показала Г. Д. Гриценко на основе философско-антропологического подхода к исследованию права.[145]

В противовес позитивизму как концепции права законодателя естественное право традиционно рассматривается как объективное право, являющееся по своей сути сверхисторичным правом, данным людям один раз и на все времена. Данная однобокость естественно-правовой концепции видится в обосновании права на основе критерия справедливости без учета самой личности как носителя индивидуального сознания. Рассматривая право в позитивности и естественности, А. Кауфман отмечал, что «реальное право происходит из связи и полярной напряженности естественности и позитивности права. Естественность и позитивность права являются образующими бытийными принципами права»,[146] т. е. эссенцией права.[147] Полноценное представление о праве невозможно без рассмотрения не только его сущности, но и его существования. Поэтому предлагаемая А. Кауфманом и поддерживаемая другими сторонниками экзистенциального подхода к правопониманию онтологическая структура раскрывает не только сущность права как явления материального мира, но также показывает процесс существования права, его историчность. Элементами онтологической структуры права являются: основная норма (естественный закон, принцип), позитивный закон и решение в конкретной ситуации. Эти элементы в полной мере соответствуют позиции В. Майхофера о праве как явления по-себе-для-себя-себя-с другим.