Любовь монстра - Мэри Дэвидсон

«Вот тогда твои хлипенькие дубовые двери меня не удержат».

… а он похитил ее и изнасиловал, потом неволил и не обращал внимание на то, что она говорила правду.

«Ты поймешь, что облажался по полной, но будет поздно».

Он требовал, чтобы она признала, что боится его, а когда Джейн отказалась, решил: она лжет.

«Ты знаешь, что я говорю правду, но из-за своего дурацкого раздутого мужского самолюбия не замечаешь это».

Его дурацкое раздутое мужское самолюбие.

«Я уйду навсегда, а ты ближайшую сотню лет будешь мучиться осознанием, каким был мудаком».

Он бы заплакал, да не было слез.

Глава 9

Три дня спустя.

Джейн перевернулась и потянулась. Потом гневно вскрикнула, когда полетела на три фута вниз и поцеловалась с цементом. Она свернулась клубочком у основания скульптуры в сквере, где и уснула, о чем, проснувшись, забыла напрочь. «И почему никогда не могу вспомнить все это дерьмо, пока не становится слишком поздно?» — подумала Джанет, потирая коленку.

Женщина чувствовала себя приятно усталой, и это будет ощущаться на протяжении последующих нескольких дней. Так было всегда, когда она «преследовала» луну. Помимо всего прочего, Джейн чувствовала себя обновленной, практически очищенной. Искупленной что ли. Да какая разница.

Она встала и встряхнулась. Шаг первый: найти одежду. Весна в Бостоне, что Сибирская весна.

Джанет нагнала спозараночного пригорожанина, бизнесмена, который, наверное, решил через парк срезать путь до метро. Он оценивающе оглядел ее, когда она приблизилась, не сводя взгляда с его кашемирового пальто.

— Сколько… — все, что удалось ему произнести, пока она не нанесла удар в его челюсть и не ограбила мужчину.

Выбор в облике волка Джанет уже делала, теперь на очереди предпочтение женщины. Не по ней просыпаться одной-одинешеньке в парке, да еще и голой. Или вчера в улочке. Или же позавчера под доками в порту — тьфу! Ей казалось, что она теперь сроду не избавится от зловония на своих волосах.

Самое безопасное место — дом в Бостоне, ну и акры, еще раз акры лесов, принадлежащих членам стаи. Она могла там порезвиться, а потом проснуться, одеться и плотно позавтракать. Но будучи волком ей и ее сородичам нужно избегать подобных этому мест. Зверю известно, что ей нужно. Пришло время забрать это.

Увы, Джейн не знала, где проживает Ричард. Не пожелал вампир написать адрес на подушечки ее лапы, когда она выпрыгивала из окна. Хорошо хоть есть иные способы установить его. Возможно, у нее не столь тонкий нюх, как у ее сородичей, ведь в тот день, после прыжка с чертова «моста», она не сумела по следу прийти в свое логово.

Много времени это не заняло, но когда Джанет все же попала на место, ноги у нее уже закоченели. Дик жил в величественном краснокирпичном кондоминиуме, построенным, наверное, во времена Мэйфлауэра.

Джейн переминалась с мыска на пятку и, просунув руки в карманы отобранного пальто, подняла взгляд на «свое» окно. Стекло не заменили, но также в раму не вставили и фанерку. По всей видимости, он решил не заморачиваться на подобную допотопность.

Не считая прогрохотавшего ни свет ни заря грузовика, на улице стояла тишина.

— Простите. Вы тут живете?

Она оглянулась. Возле нее, мрачно взирая, стоял курьер с тремя загруженными продуктами сумками.

— Да. А что?

— Ну слава богу. Поскольку я две недели поставлял сюда продукты, но вот уже как два дня никто ее не забирает. Они ведь попортятся или же помнутся, став обыкновенными помоями, и все.

Опаньки, так вот, оказывается, откуда взялись те роскошные пиршества! Дик заказывал пищу специально для нее. Ням.

— Я на какое-то время уходила, — ответила ему Джейн. — Но теперь вернулась.

— А вы кто?

— Невеста владельца. — Она покачала головой. Вслух это звучит так же странно, как и про себя. — Мне нужно где-нибудь расписываться?

— Нет. У нас открыт его счет.

— Тогда скройся.

— Чудненько! — Он поставил сумки на землю, поспешил обратно к автомобилю и, заведя мотор, умчался в типично бостонской манере — не оглядываясь. Что просто замечательно, поскольку она не позволит ему стать свидетелем, как проникает в дом.

— Ну и дерьмо. — Говорить-то легко — не то, что делать! Парадная дверь Дика никак не желала отпираться, а разбивать еще одно дорогущее стекло не хотелось. Его может и не взволновать ее возвращение. Джейн расплывчато припоминала, как Ричард хватал ее, умоляя не уходить, но слишком уж воспоминания походили на сон. Волчьему разуму она не доверяла, так как он неверно мог интерпретировать человеческие эмоции.

Она хлопнула себя по лбу. Кикимора! Чего она прется к нему днем-то? Даже попади она внутрь, Дика никак нельзя будет назвать аховым собеседником. Он сгинул в своей спальне, мертвой для мира в буквальном смысле слова. Покудова Джейн с тем же успехом может пообщаться с камнем. Впрочем, было бы неплохо позаимствовать одежду.

Ну да ладно. В пальто очень даже тепло, а то, что люди оглядываются на ее ноги — плевать. По крайней мере, она в большом городе, а не каком-нибудь уси-пуси маленьком городишке… мужикам всегда нравится потаращиться на что-нибудь новенькое. Ей просто надо убить десять часов до захода солнца. Спасибо, Господи, за кафе «Барнс и Нобель».

Глава 10

Ричард упал в кресло у камина. С тех самых пор, как ушла Джейн, он проводил в этой комнате каждую ночь. Сие место было единственным, где вампир с ней не виделся.

Он проголодался, но его это не заботило. Ричард заслужил голод. Мысль о том, что стоит ему отлучиться, а в это время вернется Джанет, была для него невыносима. А вдруг она будет ранена? Что, если она в чем-то нуждается, а он ушел утолять жажду?

«Ты шутишь? Дурак, она ведь ушла. Ты сделал все, что мог, и самолично выбросил из окна».

Точно. И все ж таки, он ждет. Правда. Это единственное, что он вправе делать. Он ни за что не обидит Джейн, рыща в ее поисках и убеждая вернуться назад. Вернуться к чему? Противоестественному сосуществованию с монстром? И тому, что, мирясь, никогда не скажет: «Джанет, милая, прости меня за то, что похитил тебя и изнасиловал, неволил и обзывал лгуньей, чмоки-чмоки, айда домой». А сама дама в ответ: «На морковкино заговенье».

— Дик! Прекращай дуться и открывай гребаную дверь!

Господи, теперь еще и внутренний голос заговорил ее голосом. Мало того, что он оголодал, так у него теперь тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.

— Ты, сукин сын! Я два раза притаскивала сюда свою задницу! Ты так и собираешься продержать меня на этом мерзлом тротуаре?