Третье лето Союза «Волшебные штаны» - Энн Брешерс

Глаза Кармен наполнились слезами. Всю ее злорадность и мстительность как рукой сняло.

Кристина мягко продолжала:

— Но хорошая мать не может быть эгоисткой. Хорошая мать должна делать то, что лучше для ее ребенка, вопреки своим желаниям, как, например, сейчас.

Кармен вытерла слезы тыльной стороной ладони. Почему она, собственно, плачет? От радости? Бессилия? Страха? Стыда? Или от всего вместе?

— Откуда ты знаешь… — начала Кармен дрожащим голосом. — Откуда ты знаешь, что сейчас все именно так?

— Просто Виллиамс — лучшее место для такой умной девочки, как ты. Твое место там.

— Мое место дома.

— Твое место дома всегда останется твоим. Если ты уедешь в Виллиамс, это не значит, что дом станет для тебя чужим.

— Может, и станет, — уже совсем неуверенно сказала Кармен.

— Ты ошибаешься.

Кармен пожала плечами и еще раз вытерла глаза.

— Я чувствую, что станет, — попробовала настаивать она.

Ленни,

У тебя был такой грустный голос по телефону, что мы решили тебя обязательно развеселить. Тетенька из кондитерского сказала, что никогда не видела людей, которые любят мармеладки со вкусом пива, и, если честно, мы бы тоже предпочли тропическую смесь. Но ты это ты, Ленни, и мы тебя любим.

XXXXXXXXXXXXXXX ООООООООООООО

Тиб+Карма

Тибби висела на своем окне, ухватившись за карниз. Там, внутри, было светло и уютно, а там, где была она, темно. Где-то вдалеке маячила роковая яблоня. Ладони Тибби горели. Она безумно хотела попасть в свою комнату. Как она оказалась снаружи? Почему? Она не хотела падать в черную пустоту, но забраться внутрь не могла.

— Тибби? Эй, Тибби?

Тибби открыла глаза и растерянно огляделась по сторонам. Она сидела в кинотеатре, и напротив был пустой экран. Маргарет осторожно будила ее.

— Ой, Маргарет. Привет. Я заснула, да?

— Да. Не волнуйся, твоя смена уже закончилась. Я вынесла за тебя мусор.

Тибби с благодарностью на нее посмотрела:

— Спасибо огромное. В следующий раз я вынесу за тебя, хорошо? — Тибби помотала головой, чтобы окончательно проснуться. Раньше Тибби никогда не засыпала в кино. Ее работа заключалась в том, чтобы проверять у зрителей билеты на четырехчасовой сеанс, показывать им места и пылесосить в холле. После этого можно было смотреть фильм. Именно поэтому Тибби попросила Маргарет помочь ей устроиться в этот кинотеатр.

И вот Тибби посмотрела «Актрису» уже четырнадцать раз. Первые три или четыре раза ей нравилось, но потом Тибби стала понимать, насколько примитивен сюжет и как убоги находки режиссера. К десятому или двенадцатому разу она, казалось, видела, как ворочаются винтики в голове у актеров. На четырнадцатый раз… она заснула.

Тибби всегда была страстным киноманом, поэтому грустила из-за того, что волшебство кино куда-то исчезло. Будто у нее вынули кусок души. От вида восторженных лиц зрителей ей становилось только хуже. Она знала, что каждый человек в зале думает, будто прекрасные девушки с экрана улыбаются лишь ему и оркестр играет для него одного.

Тибби приняли на факультет режиссуры Нью-Йоркского университета за фильм про Бейли, который она сняла прошлым летом. Следовательно, ближайшие четыре года Тибби будет учиться снимать кино. Еще недавно она думала, что самая главная ее мечта сбылась, но теперь начала сомневаться.

Тибби с грустью размышляла о том, что акушерки или распорядители на свадьбах присутствуют при самых волнующих событиях в жизни других по нескольку раз в день. То, что остальные воспринимают как чудо и как праздник, для них — обыденность и трудовые будни. Изо дня в день.

Печально понимать, что волшебная сила искусства — это всего лишь набор психологических приемов и отработанных технологий.

Вечером, когда мальчишки легли спать, Бриджит долго обсуждала события прошедшего дня с Дианой, и они приняли простое решение. Би надо, по возможности, избегать общения с Эриком и заниматься другими интересными делами — тренировать команду, тусоваться с Дианой, заводить новых друзей. Кроме того, у Би, как и у Эрика, было три выходных — если повезет, они возьмут их в разное время. То, что они работали вместе, не так уж страшно: в конце концов, лагерь большой.

На следующее утро, перед завтраком, директор инструктировал тренеров. Помимо футбола они должны были проводить и другие спортивные мероприятия, а также пикники; присутствовать на ужине и ездить с детьми в походы…

Говорил он нудно, и Би украдкой смотрела очередные фотографии Дианы. Снова Майкл, ее одноклассники и футбольная команда из Корнелла — и тут директор произнес: «Вриланд Бриджит».

— Вриланд Бриджит. Рафтинг и поездки на катамаранах. Завтрак по средам, обед по понедельникам, ужин по четвергам и плаванье в воскресенье вечером. Походы на выходных.

Би оживилась. Вот это интересно. Она ничего не знала о рафтинге, но всегда быстро обучалась. Кроме того, она всегда любила плавать ночью, при свете звезд. Джо полистал блокнот.

— Бриланд Бриджит! Твой напарник… — Он поискал глазами: — Ричман Эрик. — И без всякой паузы Джо перешел к обязанностям следующего тренера.

Бриджит подумала, что ослышалась. Диана бросила на нее встревоженный взгляд. Что ж, если Би ослышалась, то Диана, наверное, тоже.

Это было так нелепо и неожиданно, что Би готова была расхохотаться. Неужели кто-то решил подшутить над ней? Кто-то позвонил Джо и сказал, что Би и Эрика связывает ужасная трагедия, так что им обязательно надо почаще бывать вместе.

Би подняла голову. Эрик смотрел прямо на нее. Ее знобило.

— Попробуй поменяться с кем-нибудь, — шепнула Диана. — Поговори с Джо, он к тебе хорошо относится.

Как только закончился инструктаж, Би направилась к Джо.

— Можно тебя кое о чем попросить?

— Конечно.

Повара уже готовили завтрак.

— Можно мне сменить напарника?

— Только если назовешь уважительную причину, — недовольно ответил Джо. — Я имею в виду медицинские противопоказания или профессиональные проблемы. Ни о чем личном даже слышать не хочу.

Би молчала, лихорадочно придумывая медицинское обоснование для своей просьбы. Может, раненое сердце? Грибковые заболевания? Патологическая несовместимость? Молчание затянулось.

— Вот и хорошо. — Джо собрал свои бумаги и встал. — Иди к своему напарнику. Многие поначалу хотят меняться. А у тебя все получится.

Валия снова стала невыносимой, еще хуже, чем раньше. Сегодня ей опять надо было в больницу, на этот раз сдать кровь и проконсультироваться по поводу поврежденного колена. Валия отказалась ехать на машине, потому что Кармен, видите ли, неправильно водила. Так что Кармен пришлось везти ее в инвалидной коляске.

«Подгузники к подгузникам, соски к соскам, слюнявчики к слюнявчикам», — бормотала Кармен, толкая перед собой кресло. Кто сказал, что этим летом она не работает няней?

Как ни изматывала июльская духота, Кармен была рада, что выбралась из маленькой гостиной, где безраздельно царила Валия, в просторный мир.

Продолжая толкать одной рукой, другой Кармен достала телефон и набрала Ленин номер.

— Привет, — сказала Кармен, когда Лена взяла трубку. — Ты уже закончила работать?

— Нет, у меня еще две смены, — вздохнула Лена. — Но сейчас перерыв.

— Ясно. Слушай…

Кармен запнулась, потому что Валия обернулась к ней и принялась громко возмущаться.

— Не желаю слышать, как ты говоришь по телефону, — объявила Валия. — И запрещаю везти меня одной рукой!

— Тебе пора, — сочувственно сказала Лена.

— Да! — Кармен захлопнула крышку мобильного. Нет, все-таки младенцы гораздо лучше: во-первых, они почти всегда такие симпатичные и умилительные, а во-вторых, не умеют разговаривать.

Стиснув зубы, не проронив ни звука, Кармен довезла Валию до больницы. Сначала они поднялись на восьмой этаж к урологу, и Кармен сорок минут ждала Валию в коридоре, исполненная надежды увидеть своего незнакомца.

Но лишь когда они поднялись на третий этаж к хирургу и Кармен минут двадцать слонялась в холле, из-за угла вышел парень, Которого Она Не Ненавидела.

— Привет! — Он широко улыбался. Боже, как ему идут джинсы! Кажется, за то время, что они не виделись, он еще больше похорошел.

— Привет! — отозвалась Кармен. От волнения у нее заурчало в животе.

— Знаешь, я ведь даже не спросил, как тебя зовут, — сказал он. — Целую неделю гадал, представляешь!

— Ну, и какие варианты? — полюбопытствовала Кармен.

Он задумался:

— Х-м-м… Флоренс?

Она помотала головой.

— Рапутцель?

— Нет.

— Анжела?

Кармен недовольно сморщила нос: у нее была жирная мерзкая троюродная сестра по имени Анжела.

— Ладно, сдаюсь.

— Кармен.