Сердце сумеречного дракона (СИ) - Марианна Красовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Анюта, — он медленно потянулся всем своим длинным и горячим телом, словно огромный и сытый котяра и осторожно за плечи меня приобнял (видимо, чтобы я не упала на холодный пол). — Ты как?
— Великолепно, — ни капли не соврала я.
— Есть хочешь? — низко мурлыкнул дракон.
Погодите. Утренний диалог после ночи разврата и грехопадения должен звучать совершенно не так. Мои затрещали шаблоны, но… в животе заурчало весьма красноречиво.
— Что, и не спросишь: жалею ли я о случившемся? — я не выдержала, попытавшись дракона вернуть на правдный путь романтического возлюбленного.
Он громко фыркнул, спрятав нос в мои волосы и не выдержав, тихо рассмеялся.
— Даже в голову не приходило. Глупость какая. О таком разве можно жалеть?
— Очень даже… — я немного помолчала, чтобы он проникся, а потом смиловалась:
— Мне жаль, что во всем моем мире для тебя не нашлось места. Или о том, что безмозглая ведьма Аньетта не закинула меня в свое тело еще лет десять назад. Это же сколько ночей я провела совершенно напрасно? Хотя… Пусть теперь за меня там помучается, раз тебя не смогла оценить.
Он фыркнул мне в шею, ощутимо прикусил кожу и шепнул:
— А ты все-таки ведьма!
— И вовсе я не ведьма, — настроение вдруг поменялось. — Если б я была настоящей ведьмой, я б тебя во сне придушила и сердце б вырезала.
— Кровожадная… А зачем?
Я задумалась вспоминая. Действительно, зачем? Ах, да, так решил ковен!
— Так у меня инструкция, — я все же сползла с постели, попутно отметив, что колени противно дрожат и вообще ноги меня почти не держат. Юбка нашлась на лавке. Смятый рецепт «зайца в тыкве» нашелся в кармане юбки. — Тут чёрным по белому… э-э-э… синим по желтому написано: нужно убить дархана и его сердце сжечь возле источника.
— Очень мило. Ведьмы такие затейницы.
— Тебе что, вообще не страшно? — удивилась я.
— Нисколько. Ты как себе это вообще представляешь? Чем собралась выковыривать сердце, пилочкой для ногтей? Я не заяц, малышка. Как это не пафосно прозвучит, но не родилась ещё та ведьма, которая сможет заполучить сердце дархана. Хм. А ведь это мысль… Дай-ка мне листок.
Дракон гибко скользнул за мной следом, отточенным движением нырнул в свои кожаные штаны, заставив меня вздохнуть сокрушенно, подхватил одним сильным движением нас вместе с юбкой, и процедив:
— Не стой на холодном полу! — поставил на лавку.
Как куклу на полку. Приятно. Забрал из моих пальцев рецепт лукаво блеснув изумрудными своими глазюками и нахмурился вдруг.
А я отчего-то смутилась, прикрывшись несчастной юбкой.
— Ой, а это что за ерунда? — спохватилась, нащупав в кармане что-то жёсткое. — А, предсказание!
Я вытащила чёрную карту и повертела ее в руках. Ведьмам я больше не верила. Впрочем, почему «больше»? Я им не верила с самого начала!
— Покажи-ка, — потребовал дархан.
Я послушно вложила в ладонь ему странную карту. Дракон снова сел на кровать, напряженно всматриваясь в черный прямоугольник.
— Пламя драконьего сердца магию ведьмам вернёт, — зачитал громко и с выражением. Я, подумав секунду, бросила чертову юбку на пол, и легко балансируя пробежалась по лавке в кровати. Шаг вперед, я нырнула под одеяло и прижалась к Велласу заглядывая в карту. Увы, закорючки на ней не стали понятнее.
— На каком это языке?
— Это древнеантарский диалект. — он задумчиво мне ответил, приобнимая горячей рукой. — На этом языке когда-то говорили дарханы. И договор между нами и ведьмами тоже написан на нем. Ты должна бы его знать, золотце.
— Ну, Аньетта его, наверное, знала. Но свои знания, как и магию, она унесла в другой мир.
— Древнеантарский — очень забавный язык, Анют. Интонация в нем часто важней написания символов… Вот это, с твоего позволения, пророчество, можно трактовать двояко.
— Да я поняла! — невежливо перебила я его. — Я могу тебе горло во сне перерезать и вскрыть грудную клетку. И даже не пилочкой, я там видела ножик у печки. И сил может хватить. А могу заколдовать тебя так, что ты мне сердце отдашь добровольно. Да, дракон?
Он посмотрел мне в глаза очень пристально. Положил карту рядом, нежно коснулся пальцами подбородка, мою голову приподнимая. Взгляд этот затягивал, словно бездна. Кажется, я в нем тону…
— Да, маленькая иномирянка. Похоже, твое колдовство, там, в лесу поразило дракона. Я так и не смог выкинуть тебя из головы. Все, как ты и предсказывала.
Польщено улыбнулась: запомнил. Приятно.
— Но у нас есть проблема. Ты в Антарии не единственная ведьма. Не хотелось бы отбиваться от твоих энергичных сестриц.
— Пока и не будешь, — утешила его я. — Я тебя «забила». Даже в блокнотик записали, что ты только мой.
— И сколько у нас есть времени до момента, когда твои подружки поймут, что ты не совсем Аньетта?
— Судя по инструкции, неделя, — вздохнула я. — Достаточно, чтобы что-то придумать. Или сбежать на край света.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду вечно бегать от взбесившихся ведьм?
— Ну… — я вздохнула и повертела в руках карту, а потом совершенно непоследовательно сообщила: — У меня еды нет. Совершенно. Но есть кофе. Хочешь, я сварю?
— Хочу.
— Только нужно растопить печь и набрать воды в колодце.
Веллас тихо засмеялся:
— А ещё найти кофейное дерево, собрать зерна, обжарить, перемолоть, насыпать в кофейник, налить воды…
— Месье знает толк в кофе. Ох, леший меня заблуди… где эти мерзкие чулки?
— Кстати, у меня вопрос: мерзкие чулки — были надеты на эти чудесные ножки специально для меня? Думаешь, дархана это остановит?
— Ты слишком много о себе возомнил. Просто других у меня нет. С одеждой в лесу туговато, знаешь ли.
— Помочь?
— Как? Поймаешь медведя, снимешь с него шкуру и сошьёшь мне шубу? — я припомнила ему кофейное дерево. — Или посадишь хлопок, вырастишь его…
— Встань, — велел Веллас. — Выпрямись. Ты же хочешь красивое белье и чулки?
— И платье, — обрадовалась я, сползая с кровати и зябко переминаясь с ноги на ногу. — И ботинки. Или даже лучше практичный костюм, потеплее.
Внимательно выслушав, Веллас внимательно меня оглядел с ног до головы, а потом выпустил из ладони струю чёрного тумана. Он пополз ко мне, обвивая щиколотки, ластясь, поднимаясь по голой коже. Оставляя за собой ажурную вязь чёрных шелковых чулок.
— Не практично, — повертела ножкой я. — В лесу — и шёлк? До первой ветки. К
