Сердце сумеречного дракона (СИ) - Марианна Красовская

То ли вода помогла, то ли магия тела дракона, но голова уже почти не кружилась и не болела. Зато я остро ощутила, что пахну потом и… прочими совсем не лучшими запахами. Причём если несколько часов назад запах был ещё терпим, то теперь мне хотелось вылить на себя остатки воды из стакана и тщательно вытереться.

Но уже через пару минут, выпуская густые клубы белого пара, из-за узкой двери высунулась темная голова Сумрака и мне подмигнула.

— Все готово! — радостно сообщил он. — Тебя здесь раздеть или сначала на полать отнести?

Никогда еще меня не раздевали едва знакомые мужики. И практиковать подобное я пока не рискну.

— А мы что… вместе мыться будем? — пискнул мой голос.

— А в вашем мире что, разве не так люди моются? — он взглянул озадаченно.

Одно утешало: пар за дверью выглядел до такой степени густым, что разглядеть степень обнаженности Вэла у меня пока не получалось.

— Нет! — я поспешно ответила. — У нас это считается неприличным.

— А если тебе поплохеет, и ты в обморок упадешь непомытая, это будет считаться приличным? — Вэл ухмыльнулся практически издевательски.

В его словах была доля правды. Ощутимая, даже неоспоримая, к сожалению.

— Я закрою глаза и сделаю вид что не подглядываю, — окончательно уничтожил этот наглый мужик мою неуместную стыдливость. — А ты сделаешь вид, что мне веришь. Так пойдет?

И пошло… Еще как.

Глаз, конечно, дракон не закрывал, но старательно отворачивался. Хотя, судя по точности быстрых движений и завидной координации Сумрака в густой пелене банного тумана, мне это не помогало. И мысль эта приятно покалывала где-то в районе желудка и ниже. Груда тряпок, служивших мне одеждой, осталась где-то там, на пороге, кошелек я ещё раньше припрятала под убогой и твердой подушкой. Потертые башмаки сиротливо валялись на скользком полу, почему-то не снимала их до последнего. А набедренная повязка вместе со штопанными чулками — символы ведьминского позора, были быстро и суетливо засунуты под банную лавку.

Пар окутывал меня ароматными облаками, ласкал, обволакивая, вытягивая изнутри проблемы и боль. Как он успел сотворить это банное волшебство? Я дракона имею в виду.

Гладкая горизонталь теплого дерева, на которое меня уложили бережно, но настойчиво, пахла чем-то смутно-знакомым: старым деревом, влагой и травами.

Нежные пальцы Сумрака скользили по телу, массируя и оживляя, снимая усталость и разгоняя стремительно закипавшую кровь. Сказочное блаженство. Хочется выгибаться им навстречу, стонать и мурлыкать.

Длинной пушистой мочалкой дракон осторожно проводит по моей спине, на пол роняя хлопья белой пены, пахнущей мятой. Трепетные прикосновения, которые возбуждают сильнее самых откровенных ласк. Мамочки, я же сейчас тут растаю, растекусь сладкой лужицей на мокрых досках и прольюсь прямо на пол, под ноги дракону…

Закончив процедуру, он вдруг наклонился ко мне и осторожно коснулся губами плеча. Время замерло.

«И все-таки, — подумалось отстраненно, — он ненормально, неправильно очумительный. В природе таких не бывает. Может быть, оттого, что дракон?»

Я медленно развернулась на спину. Решение принято. Разве я что-то теряю? Сомневаюсь. Вряд ли ведьма умудрилась хранить девственность столько лет. Эта мысль меня так развеселила, что я прыснула со смеху. Дракон удивился.

— А вдруг она… то есть я — девственница? — не смогла промолчать.

— Это легко поправимо, — усмехнулся дракон, снова касаясь губами. Уже не плеча.

Пар вокруг понемногу рассеялся, и я обнаружила Вэла во всей первозданной красе. Ее окончательную откровенность прикрывало лишь скромное полотенце на бедрах. Не очень то и прикрывало, так, создавало видимость.

— А если я против? — кокетливо уточнила, с удовольствием глядя прямо в стремительно изменяющиеся глаза.

Точно дракон, и чешуи даже видеть не надо, чтобы в это поверить. Узкая вертикаль расширяющегося зрачка рассекала изумрудную роскошь его взгляда. Красиво. И страшно одновременно.

Вместо ответа красавчик подхватил меня на руки, заставив громко ахнуть, и в пару шагов оказался у бочки, изображавшей здесь ванну. Или даже бассейн. Я даже понять ничего не успела, как оказалась по шею в горячей воде, а спустя всего пару мгновений рядом со мной возвышался дракон, усадивший меня к себе на колени.

— Ты же мыться хотела? — змей-искуситель снова соблазнял — тембром голоса, лёгкими прикосновениями, самим своим присутствием. И я поняла, что хочу все, что он предлагает. И мыться, и… всего остального тоже. Здесь, сейчас, многократно и долго. И даже ломаться не собираюсь. Ну их, этих ведьм, пусть разбираются сами. В их мире нет дефицита нормальных мужчин.

Потерлась спиной о горячий и твердый живот, развернулась, пальцами пробежалась по роскоши мышц, нежно поглаживая. Вэл рвано вздохнул, потянувшись навстречу. А я бесстыже приподнялась у него на коленях, обхватила ногами роскошное тело и поцеловала дракона, мысленно восхитившись его… одаренностью.

— Хочу… Мой.

Ну… что тут сказать. Ощущать себя девочкой, ничего даже не подозревающей о всех прелестях близких телесных отношений между женщиной и мужчиной… затейливо. Особенно в тридцать с крупным хвостиком лет. Уж не знаю, как в двести. Я почувствовала себя той самой девственницей. Не умеющей целоваться, о своем собственном теле знать не знающей ничего, совершенно.

Вэл вывернул наизнанку все мои самые тайные и глубинные желания, открыл мне целый чувственный мир. Превратил мое тело в какую-то сплошную эрогенную зону, и все это только губами, умелыми пальцами и словами. Мне шептали на ухо волшебные вещи, надо мной колдовали. А потом…

Этой ночью в драконьих руках родилась новая женщина. И чтобы теперь не случилось, куда бы меня не закинула жизнь, в ней будет теперь наша ночь.

И я ни о чем не жалею. И кстати: чешуей они покрываются в приступе нежности. Гладкой и теплой. К утру со мной рядом в постели лежал настоящий дракон. Моя радость чешуйчатая.

Глава 10. Кто виноват и что делать

Вылезать из кровати совсем не хотелось. Во-первых, перспектива снова напяливать тряпки Аньетты внушали отвращение. Во-вторых, опыта возлежания в постели с роскошными мужиками после ночи любви у меня не было никакого, и очень хотелось исправить эту жизненную несправедливость. А в-третьих, вообще-то, у нас как бы осень. Холодные ночи, промозглые туманы, моросящий дождь и все такое. Никто из двоих озабоченных идиотов не позаботился растопить печь, и за ночь дом выстыл. Широкие щели в половицах свистели холодными сквозняками, не прибавляя желания вылезти из кровати, спустив голые ноги на этот кошмар.

Вдвоем на моей спальной полке было довольно тесно, но жаловаться даже в голову не приходило. Мы с Велласом лежали, крепко прижавшись друг к другу. Мой голова на его