Упреждение - Эдуард Тополь

В 1922 году Правительством РСФСР награжден медалью Пржевальского и правительством Норвегии именными золотыми часами за находку почты Руаля Амундсена.

В 1932 году награжден орденом Ленина за горно-разведочные работы на месторождениях Норильск-1 и Норильск-2, а также за исследования на Таймыре и Северной Земле.

В 1934 году премирован Советским правительством легковым автомобилем за внедрение автотранспорта в Арктике.

В 1935 году защитил степень доктора геологических наук.

Во время обыска изъяты:

Орден Ленина – 1 шт.

Медаль Пржевальского – 1 шт.

Именные золотые часы (производство Норвегии) – 1 шт.

Охотничьи ружья – 2 шт.

Книги «На Северной Земле» (автор Н.Н. Урванцев) и экспедиционные материалы…

То есть Урванцев сидел в Крестах в одно время с вашим Иткиндом. И все потому, что «эффективный менеджер» и «вождь народов» каждый день бросал туда больше людей, чем в царские времена посадили за полвека! И били там теперь тоже по-большевистски. Да так, что уже на девятом допросе Урванцев признался в том, что был участником контрреволюционной диверсионно-вредительской организации. На следующем допросе – что сорвал навигацию 1937 года в Арктике… А Елизавета в это время бегала по питерским тюрьмам, искала его. Нашла в Крестах. Там ей показали два ордера на ее арест и сказали: «Если не перестанете ходить и мешать работать…» И четырнадцать месяцев – четырнадцать месяцев! – его продержали в одиночной камере – продолжали «работать»: допрашивать и бить. И он опять признавался: «Молчал, что норильский уголь не годится для котлов военных судов…», «Говорил, что на Северной Земле ничего хорошего нет…», «Скрыл найденные месторождения…». Двадцать пять допросов, и на каждом – били! Ленинского орденоносца! Первооткрывателя норильских месторождений! Исследователя Северной Земли и Таймыра!.. Правда, на суде Урванцев, сняв очки, заявил, что все его показания даны под физическим давлением следователей. А очки он снял, полагая, что бить будут прямо здесь, в зале суда. Но судьи на его заявление не обратили внимания. «За подрыв государственной промышленности и транспорта, антисоветскую агитацию и участие в контрреволюционной деятельности» Военный трибунал Ленинградского военного округа осудил Урванцева на пятнадцать лет исправительно-трудовых лагерей. Так «эффективные менеджеры» наградили его за открытия. То есть не расстреляли. А могли. Ведь за время большевистских репрессий было репрессировано девятьсот семьдесят геологов, из них сто девяносто семь были расстреляны, восемьдесят три умерли в тюрьмах и лагерях. Вот и Урванцева – живого! – отправили по этапам в Соликамск, Коканд, Актюбинск… Там, в Соликамске, обходя одну тюрьму за другой, Елизавета Ивановна все-таки нашла своего мужа. «Облака плывут в Абакан, не спеша плывут облака. Им тепло небось, облакам, а я продрог насквозь, на века!» – пел когда-то Александр Галич. Но кто напишет о таких, как Елизавета, «сталинских» декабристках, которые шли за своими мужьями по этапам и лагерям? Кто снимет фильм про них «Звезду пленительного счастья»? В сорок первом году, в самом начале войны, почти пятидесятилетнюю жену «врага народа» врача-хирурга Елизавету Ивановну Урванцеву мобилизовали на фронт. Она спасала раненых под Ленинградом, прошла с полевым госпиталем от Кольского полуострова до Минска и Одессы, и даже «Известия» той поры посвятили ей статью «Она победила смерть». А «врага народа» тоже не забыли. Стране срочно требовались сталь для брони, медь для снарядов и пуль, уголь для кораблей и паровозов. Никель, молибден, алюминий, платина… «Эффективный менеджер» вспомнил об Урванцеве. И в декабре 1942 года, несмотря на полярную ночь, простого зэка самолетом доставили в Норильск и поставили во главе всех геологоразведочных работ. А чем были Норильск и Дудинка военной поры? Огромным Норлагом, куда каждое лето баржами доставляли «человеческий материал» – сотни тысяч зэков. В шахтах, в вечной мерзлоте они рубили уголь, добывали медь, молибден, никель. Ну, а тех, кто болел… Зимой их собирали по больницам, уводили подальше в тундру и оставляли замерзать насмерть. Трупы не хоронили – не копать же могилы в вечной мерзлоте! Нет, трупы свозили на Енисей, на Голый остров и сваливали горой с тем, чтобы по весне, в ледоход и паводок река сама унесла их в океан… Как-то Урванцев мылся в лагерной бане. Зэк с тюремной татуировкой на груди долго присматривался к нему, а потом спросил: «Это ты открыл Норильск?» «Я», – сказал Урванцев. «А ты не можешь его закрыть?» Свое пятидесятилетие 29 января 1943 года открыватель норильских месторождений каменного угля, меди, никеля, молибдена и платины встречал на лагерных нарах того же Норлага. А летом 1943 года из Австрийских Альп в Норильск к мужу-зэку прилетела капитан медицинской службы Елизавета Урванцева. Ее гимнастерка была украшена боевыми наградами. Урванцев встретил ее в аэропорту с букетом тундровых цветов и сказал: «Серебряную свадьбу будем справлять там же, где прошел медовый месяц». То есть им дали комнату в том самом первом доме, который они построили тут в 1923 году! Но больше они не разлучались никогда!.. Урванцева реабилитировали в 1954 году, а Сотникова – посмертно, в 1998-м. В 1959-м Урванцева наградили Большой Золотой медалью Географического общества СССР. В этот день он пригласил к себе друзей, опустил медаль в хрустальный бокал, налил в него водку, выпил первый глоток и передал бокал жене. Она сделала второй глоток, а дальше бокал пошел по кругу. В 1963-м Урванцев был награжден вторым орденом Ленина. И в том же году, в семьдесят лет, он занял первое место в автомобильных соревнованиях Ленинград – Москва. Хотя на самом деле он вел машину только от Питера до Москвы и занял второе место. А Елизавета Ивановна вела машину от Москвы до Ленинграда и заняла первое место! Но приз вручили Урванцеву. В 1974-м Урванцеву присвоили звание заслуженного деятеля науки РСФСР. В 1975-м – звание почетного гражданина Норильска. Обратите внимание: не Норильску дали новое название «Урванцев», а Урванцева сделали норильчанином. Но это я так, к слову. В 1983-м его наградили орденом Трудового Красного Знамени. На золотой свадьбе Урванцевых друзья поздравили их следующими стихами:

Он сказал ей: «Лизавета!Крым, и Волгу, и КавказМы в другой посмотрим раз!А теперь на Север едем,В тундру снежную, к медведям!»И в Дудинку пароходИх доставил в тот же год.А потом оленей тройкаИх в Норильск помчала бойко.Снег летит из-под копыт,Иней из ноздрей валит…Вдруг завыло, загудело,Даль закрылась, почернела…В размышлениях печальныхО мешках он вспомнил спальных,Что на базе позабыл –До того он счастлив был!Перспективою сражен,Заскучал молодожен:«Погибаем, Лизавета!»А она ему на это:«Наплевать!Лишь бы вместе погибать!»И примерно через суткиСтихли бури злые шутки.Гименей на этот разМолодых от смерти спас.И Урванцева супругаБез особого испугаДоказала, что онаК службе в Арктике – годна!

Двадцатого февраля 1985 года Н.Н. Урванцев скончался в Ленинграде. Елизавета Ивановна пережила его только на сорок три дня. Ненцы говорят, что где-то в заполярной тундре есть племя одноногих людей. В одиночку они ходить не могут, но вдвоем, обнявшись, они не только ходят, а даже бегают. И совершают великие открытия. Правда, все результаты этих открытий – четверть мировых запасов никеля, молибден, платина, палладий, медь, кобальт и еще много чего – сегодня принадлежат одному всем известному олигарху, который ни Урванцевым, ни Сотникову даже памятник не поставил. Ну, как вам такой сюжет?

– А вы имеете отношение к этой истории? – спросил я. – Вы родственник Урванцевых?

– Нет, дорогой. Мой отец с ними дружил и работал. А я… По просьбе отца я сочинил те стихи, которые только что вам читал…

9

Это случилось во время тюремной прогулки. Только при слове «прогулка» не вспоминайте гравюру Доре «Острог», картину Ван Гога «Прогулка заключенных» или американский фильм «Побег из Шоушенка». У Доре и Ван Гога зэки, если вы помните, ходят по пустому тюремному двору, а в «страшной» американской тюрьме Тим Роббинс и Морган Фримен во время такой прогулки сидят и спокойно разговаривают. В тюрьмах проклятого царского режима пламенный революционер Камо, подельник Сталина в грабежах банков, во время таких прогулок тренировался в прыжках и развил в себе такую прыгучесть, что однажды с разбегу перепрыгнул через двухметровый забор и – был таков!