Японские призраки. Юрей и другие - Антон Викторович Власкин

class="p1">«Печальная весть об увядшем цветке её жизни упала росой… И, наверно, влажны рукава у того, кто ею оставлен», — гласило послание. Рокудзё-но миясудокоро обладала безупречным вкусом и тактом, в этом никто не сомневался.

Гэндзи возмутился было: «Право, как ни в чём не бывало присылать соболезнования!» — но потом оценил изящество слога и вкуса своей бывшей. «Как тонко!» — восхитился он и немедленно написал изящный ответ. Таким образом, правила хорошего тона были соблюдены, и красавица, погубившая (пусть и невольно) возлюбленную и жену нашего героя, не имела причин обижаться. Аристократы эпохи Хэйан были очень утончёнными людьми и не отказывались вступить в поэтическую переписку с красавицами, дух которых вселяется в тела других красавиц и сводит их в могилу.

Пролетели годы, и пути Рокудзё-но миясудокоро и Гэндзи разошлись. Наш герой обратил своё внимание на очень юную особу и сделал её своей воспитанницей, а когда она подросла, женился на ней. Юная Мурасаки заняла в его сердце прочное место, и воспоминания о былых привязанностях поблекли. Годы промелькнули, как один день, и однажды вечером между Гэндзи (он был уже немолод) и его супругой госпожой Мурасаки (она захворала) произошёл разговор, начинать который им бы не стоило. Стараясь отвлечь Мурасаки от мрачных мыслей, Гэндзи заметил, что она несравненна, и все те, с кем судьба сводила его раньше, обладали немалыми достоинствами, но всем им не хватало истиной чуткости и великодушия. Вспомнил он и покойную Рокудзё-но миясудокоро. По словам Гэндзи, она была прекрасна и обладала идеальным вкусом, но «какой же был тяжёлый нрав у этой женщины. Иметь дело с особой, которая молча копит в душе обиды, — что может быть мучительнее? Её церемонность и моя скованность лишали наши вседневные отношения дружеской теплоты и близости. Так или иначе, постепенно мы совсем отдалились друг от друга». В тот вечер Гэндзи сказал много такого, чего, наверное, можно было и не говорить.

На рассвете госпожа Мурасаки почувствовала сильные боли в груди, потом её охватил жар, и дело приняло совсем дурной оборот. Гэндзи не отходил от постели больной и, наверное, страдал не меньше, чем она. Недуг то отступал, то разгорался с новой силой, и языки заклинателей уже присохли к их гортаням. Увы, иного средства от болезни, кроме потока молитв и заклинаний, в эпоху Хэйан не предполагалось. Правда, в случае с женщинами, близкими Гэндзи, этот метод был вполне обоснован, так как двух из них свёл в могилу именно мстительный дух, относящийся к вполне определённой личности. Монахи изнемогли в молитвах и, поразбивав заградительные алтари, покинули покои больной, вопя и стеная. В комнате остались Мурасаки, Гэндзи, несколько дам и маленькая девочка-посредник. Дело в том, что одним из медицинских приёмов той поры было предоставление для злокозненного духа некоего субъекта-посредника, на которого умелый заклинатель мог бы перенести злобную сущность. В случае успеха больной получал долгожданное облегчение, а с посредником можно было поработать отдельно. Конечно же, далеко не каждый обитатель столицы мог позволить себе подобный расходный материал.

И вот, когда, казалось, все надежды рухнули, случилось нечто странное. Внезапно к больной вернулась жизнь, а девочка-посредник заговорила повелительно и злобно, перемежая свою речь множеством проклятий. Всем стало ясно, что старый метод сработал и таинственный дух перешёл в новое вместилище. Правда, к этому моменту все заклинатели покинули комнату, но неожиданный успех был отнесён на счёт горячих молитв самого Гэндзи. Дух потребовал, чтобы посторонние немедленно покинули помещение. Дам не пришлось долго упрашивать, и они устремились прочь из комнаты. Девочка продолжила говорить, и чем больше она говорила, тем в больший ужас приходил Гэндзи. Таинственный дух, вещая устами крошки, сообщил, что только жалость к Гэндзи заставила его раскрыть себя и прекратить терзать несчастную Мурасаки. Девочка говорила о былых чувствах, об испытаниях, а потом зарыдала, и волосы упали на её лицо. В этот момент что-то неуловимо знакомое открылось перед нашим героем, повергнув его в смущение и страх. Рокудзё-но миясудокоро снова была здесь! Пытаясь свалить жутковатое открытие на лис-оборотней, которые также способны вселяться в тела и при этом не брезгуют никаким глумлением, он вопросил о каком-нибудь знаке. Девочка мрачно продекламировала: «Давно уже я в ином пребываю обличье. Ты же ничуть не изменился, всё так же смотришь, не узнавая…» Потом обвинения полились рекой, и Гэндзи, наверное, вспомнилось, как непросто общаться с дамой, которая копит обиды в своём сердце. Самым главным было обвинение в недавнем разговоре, когда Гэндзи дал волю языку. Миясудокоро заявила, что, находясь по ту сторону бытия, она надеялась, что её бывший возлюбленный забыл размолвки и с добротой вспомнит ту, ради которой он когда-то так безумствовал. Но нет! Вместо тёплых воспоминаний были высказаны неуместные резкости, что разозлило покойную не на шутку. Тот факт, что бывший возлюбленный говорит о ней как о недоброй женщине, заставил Рокудзё вернуться на эту сторону бытия и вспомнить былое. Гэндзи поёжился, подумав, что малейшее неверно сказанное слово может быть услышано тысячами ушей по ту сторону жизни. А девочка продолжала сыпать резкостями и обвинениями, что наводило на мысль, как тяжело общаться с женщиной, у которой накопилось что сказать по тому или иному вопросу. Потом, как часто бывает в нервном разговоре, миясудокоро перешла от обвинений к раскаянию и благодетельным советам, но тут Гэндзи пресёк поток откровений. Он приказал, чтобы госпожу Мурасаки перенесли в другие покои, а девочку заперли. Беседовать с духом он посчитал совершенно нелепым. Сам факт прорыва потустороннего в наш мир его не сильно удивил, а то, что на острие прорыва оказалась его бывшая любовь, вызвал страх лишь в первый момент.

Надо сказать, что «Повесть о Гэндзи» не открывает судьбу запертой девочки, равно как и судьбу всех посредников, на которых перебрасывали злых духов. Можно предположить, что, утеряв интерес к столь скромному вместилищу, потусторонняя сущность в конце концов покинет его. Возможно, в дальнейшем над посредником работали заклинатели более низкого ранга. Правда, все эти манёвры совершенно не исключали повторного удара злых сил на главном направлении, но здесь уж как повезёт.

Рис. Рокудзё-но миясудакоро в гостях у принцессы Аои, Художник Китагава Утамаро.

Интересно, что в одной из частей фильма ужасов «Проклятие» рассматривается судьба девочки-посредника, на которую заклинательница перебрасывала злых духов. В результате многолетней успешной работы получился ребёнок, буквально напичканный злыми духами (и абсолютно не осознающий этого). Когда несколько лет спустя девочка умерла, она сумела переродиться в такого колоритного юрей, что некоторые из героев