Заживо в темноте - Омер Майк

Тейтум подплыл ближе. Зои сидела с озабоченным лицом, явно занятая какими-то своими мыслями. На секунду ему захотелось плеснуть в нее водой, как он не раз поступал с девушками в колледже, – и всегда слышал в ответ веселый визг и игривое: «Ой, что ты делаешь?!»

Однако взглянув на нее повнимательнее, Тейтум понял, что не стоит. Веселого визга он от Зои точно не дождется. Скорее уж, она пригвоздит его к месту ледяным взглядом. Или просто убьет.

– Как ты?

– Нормально. – Ее передернуло. – Просто нужно было подышать воздухом. Я думала о Николь Медина.

Помолчав несколько секунд, Тейтум спросил:

– А почему плавать не любишь?

– Помнишь «Волшебника страны Оз»? Злые колдуньи тают от воды.

Он рассмеялся.

– Просто не люблю. – Зои улыбнулась. – Терпеть не могу холодную воду. От хлорки в бассейнах все чешется. И волосы потом невозможно расчесать.

– Ясно, ясно: нет ничего хуже плавания!

– Зато Андреа в школе выступала в команде пловчих. Дай ей волю, она вообще из бассейна не вылезала бы.

Порывшись в кармане, Зои достала телефон, взглянула на экран, плотно сжала губы, отложила мобильник и снова уставилась в воду.

– Как там Андреа? – спросил Тейтум. Он догадывался, зачем напарница проверяет телефон.

– Хотела бы я знать… На сообщение она пока не отвечает.

– Может, не видела?

– Она всегда так – просто не открывает то, что не хочет читать.

– Уверен, с ней все хорошо, – сказал Тейтум, прекрасно понимая, насколько это пустые слова.

Он слышал бесконечные споры о Роде Гловере, о его последнем письме к Зои – том, в которое Гловер вложил свою фотографию рядом с Андреа. Но с тех пор никто его не видел и ничего о нем не слышал.

Зои снова взглянула на экран смартфона.

– Андреа – умная девушка, – продолжал Тейтум. – Она не станет…

– Андреа понятия не имеет, на что способны люди вроде Гловера! Если б понимала – заперлась бы дома и сидела, не выходя… Вот я понимаю. Ты тоже. Они придумывают сложные фантазии и гоняют их туда-сюда в мозгу, как одержимые, добавляют к ним подробностей, делают всё более живыми. А потом, когда желание воплотить фантазию охватывает их полностью, когда уже не могут устоять, – действуют.

– Да, но Род Гловер никогда не охотился за конкретными людьми. Ты сама мне об этом говорила. Он действовал, когда появлялась возможность. Хватал девушек, которых было легко схватить. Не выслеживал кого-то конкретно.

– Меня он выследил, – возразила Зои.

Да. Месяц назад, во время расследования дела Гробовщика-Душителя, Гловер выследил Зои, дождался, пока она останется одна, и напал. По счастью, ей удалось отбиться. Тейтум понимал, что на ее месте тоже сходил бы с ума от беспокойства. Только вообразить: один из тех, кого ты намерен схватить, возможно, выбрал следующей жертвой близкого тебе человека… тошнотворное чувство. Быть может, что-то подобное испытывает онколог, замечая у своего ребенка первые симптомы опухоли мозга – такие, которых обычный человек не заметит или не поймет, что они значат. Иногда и невежество – благо.

Подняв глаза на Зои, Грей вдруг заметил, что она часто моргает и губы у нее дрожат. Сидя на бортике бассейна, с ногами в воде, Бентли вдруг напомнила ему потерявшуюся девочку в ожидании родителей.

– Знаешь, по одному моему делу идет внутреннее расследование, – брякнул он, желая ее отвлечь – чем угодно, только отвлечь.

Сработало. Зои собралась, удивленно раскрыла глаза.

– Что за дело?

– Застрелил подозреваемого, педофила. Как утверждают, без оснований.

– А-а. – Она кивнула. – Помню, ты рассказывал. Этот парень потянулся за камерой, а ты его пристрелил, верно?

– Он сунул руку в сумку. И тогда я его пристрелил. Только позже мы поняли, что он полез за камерой. Оружия в сумке не было.

Зои, похоже, задумалась. Тейтум почувствовал, что становится холодно, и сделал еще рейд до дальнего бортика и обратно.

– А почему дело снова открыли? – спросила она.

– Говорят, появился какой-то свидетель.

– Он мог видеть что-то такое, что негативно скажется на тебе?

– Нет, – твердо ответил Тейтум. – Все свидетели видели одно и то же. Мне неоткуда было знать, что он тянется не за стволом.

– Ты что-нибудь говорил перед тем, как выстрелить?

– Приказал ему поднять руки вверх.

– Называл его по имени?

– Что?

– Ты называл его по имени или просто приказал поднять руки?

– А какая разница?

– Это по-разному воспринимается. Так как же?

Тейтум, подтянувшись, выбрался на бортик; на белый кафель потекла вода. Взяв с ближайшего пластмассового стула полотенце, он вытерся, незаметно подтянул трусы и присел рядом с Зои, с полотенцем на плечах.

– По-моему, окликнул по фамилии. Уэллс, так его звали. Я крикнул что-то вроде: «Уэллс, руки вверх!»

– Только по фамилии? А что-то еще говорил? И насколько громко?

– Да какая разница? Кто-то просто решил разворошить старую грязь. Ничего серьезного.

– Если дело вновь открыли, значит, на то есть причины. И вряд ли несерьезные.

– На меня никто не давит, ничего такого, – пробормотал Тейтум, уже жалея, что поднял тему.

– Ты его преследовал, верно?

– Верно. Он у нас на глазах схватил девочку на улице и потащил в кусты.

– И долго ты за ним гнался?

– Не знаю. Может, пару кварталов. Так-то он был не спортсмен…

У Зои пискнул телефон. Она подняла его с пола, взглянула на экран – и напряженные плечи расслабились, а на губах показалась легкая улыбка.

– Андреа?

– Да. У нее всё в порядке. Твой дед заходил сегодня ее навестить.

– Правда? – Тейтум поднял бровь. – И как она это пережила?

– Говорит, очень милый старичок.

– Не верю! Должно быть, это был чей-то чужой дед.

Зои рассмеялась, на удивление звонко и радостно. Тейтум тепло улыбнулся ей в ответ, ясно понимая, что не его тонкий юмор так ее развеселил, – она смеется просто от облегчения.

– Не хочешь перекусить? – спросил он. – Я умираю от голода. – Так и было: купание пробудило в нем аппетит, и сейчас желудок заурчал в предвкушении ужина.

– С удовольствием. – Зои встала; с босых ног на пол потекла вода. Она начала надевать босоножки. – Неужели ты совсем не беспокоишься? Об этом внутреннем расследовании?

– Да нет. Чего тут волноваться? Абсолютная «пустышка». Такое с кем угодно могло случиться. – Он тоже встал и повернулся к лестнице.

– Ты в самом деле решил, что у него ствол?

Этот вопрос заставил его застыть в изумлении. Тейтум повернулся к Зои – и встретился с ее пристальным, немигающим взглядом.

– Конечно. Поэтому и выстрелил первым.

– Ты долго работал над его делом. Педофил нападал на детей, насиловал – и его никак не удавалось поймать…

– Верно, – ответил Тейтум.

Ответил не сразу. Он напрягся; внутри вскипал гнев, и лишь усилием воли Грей заставлял себя оставаться спокойным. Она ни в чем его не обвиняет. Просто расспрашивает.

– Я действительно чертовски хотел его поймать. И засадить за решетку.

– Но педофилы, отсидев, часто берутся за старое. Ты отправил бы его за решетку, а он через несколько лет вышел бы и снова начал нападать на детей. Ты это знал. А потом загнал его в угол. И он попытался уничтожить улики.

– Я не видел…

– Даже в этот момент, после того как ты его преследовал, гнался за ним несколько кварталов, на адреналине, – ты обратился к нему по фамилии. Он был для тебя не просто еще одним преступником.

– Зои, хватит!

– У тебя есть убеждения, – продолжала Бентли. – Ты стремишься сделать мир лучше. Возможно, в тот момент, когда тебе пришлось за долю секунды принимать решение о том, жить этому человеку или умереть, ты поторопился. Может быть, даже убедил себя, что…

– Ты составляешь мой психологический профиль? – не веря своим ушам, спросил Тейтум. До этой секунды ему казалось: Зои говорит о том, как могут воспринять эту историю другие. Но нет: она его анализировала!

– Это совершенно естественно. Если ты верил, что его необходимо остановить…