Мио, мой Мио! - Астрид Линдгрен

Так вот почему волны вздымались почти до небес: они воздвигали стену из воды и пены, загораживали нас от злобного окна-глаза, пристально следившего за нами из чёрного замка на вершине горы!

– Спасибо тебе, доброе озеро, – поблагодарил я. – Спасибо вам, бушующие волны.

А волн уже никаких и не было. Чёрные воды озера были тихие, гладкие, и они ничего не сказали мне в ответ.

Высоко над нами, на отвесной скале, стоял замок рыцаря Като. Мы оказались внизу прямо под ним. Мы были совсем близко от него, и теперь наступала ночь сражения. Мне думалось: «А знают ли об этом все те, кто ждал этого многие тысячи лет? Знают ли, что именно эта ночь станет ночью решительного сражения? Думают ли они обо мне? Думает ли обо мне мой отец-король? Наверное, думает. Думает, я уверен. Далеко-далеко от меня он сидит и шепчет: «Мио, мой Мио».

Я схватился за меч, и он точно огнём обжёг мою руку. Мне предстоит страшное сражение, и я не желал дольше медлить. Я жаждал встречи с рыцарем Като, даже если это сулит мне смерть. Я буду с ним сражаться, даже если на свете не останется никакого Мио!

– Знаешь, я ужасно голоден, Мио, – сказал Юм-Юм.

Я достал остатки хлеба, утоляющего голод, и мы поели, сидя на выступе скалы, поблизости от замка рыцаря Като. Мы сразу почувствовали себя сильными, сытыми и довольными. Но этот хлеб был последним. А придётся ли нам ещё когда-нибудь поесть хлебушка? Этого мы знать не могли.

– Теперь мы должны взобраться на скалу, – сказал Юм-Юм. – Иного пути нет.

– Ну что ж, – сказал я.

И мы стали карабкаться почти по отвесной стене, такой крутой и такой высоченной!

– Хоть бы скала не была такой гладкой, – сказал Юм-Юм, – хоть бы ночь не была такой тёмной, а мы – такими маленькими, одни-одинёшеньки и безо всякой защиты.

Мы всё взбирались и взбирались на скалу, всё выше и выше. Мы продвигались так медленно и с таким трудом! Мы старались руками ухватиться и ногами упереться о выступы расселины в скале. Временами на меня нападал такой страх, что мне казалось, мы вот-вот сорвёмся и рухнем вниз, и тогда уж всему конец. Но в последний момент нам всё-таки удавалось каким-то образом удержаться. Будто сама скала подставляла нам под ноги ступеньки, когда мы неминуемо должны были сорваться в пропасть.

Может быть, и твёрдая скала ненавидела рыцаря Като и охотно помогала тому, кто явился, чтобы сразиться с ним?

Можно сказать, что под самыми облаками находился замок рыцаря Като, и под самые облака мы и старались вскарабкаться, чтобы добраться до крепостной стены, окружавшей замок.

– Уже скоро, – шепнул Юм-Юм. – Осталось совсем немножко. Перелезем через стену, и тогда…

Но тут мы услышали голоса. Это чёрные стражники рыцаря Като переговаривались друг с другом. Двое стражников охраняли замок, шагая по высокой крепостной стене.

– Ищи, ищи везде и всюду, – говорил один из них. – Рыцарь Като приказал схватить врага. Враг, прискакавший на белой лошади, должен быть схвачен. Ищи в глубоких пещерах. Ищи под каждым деревом в лесу. Под водой и под облаками. Далеко и близко. Всюду, всюду, всюду.

– Ищи поблизости, поблизости, – отозвался второй. – Враг может оказаться рядом. Может карабкаться по скале к замку. Ищи, ищи…

У меня замерло сердце, когда я увидел, что он решил зажечь факел. Если он только посветит на скалу возле крепостной стены, он обязательно нас обнаружит, и тогда всему конец. Ему останется только махнуть своим длинным копьём, и мы тут же полетим вниз и разобьёмся о камни. И ему уже больше не придётся искать врага, прискакавшего на белой лошади. Послышится только слабый крик, только слабый всплеск, и мы, оказавшись на дне Мёртвого озера, исчезнем навсегда.

– Ищи, ищи всюду и везде, – понукал один из чёрных стражников другого. – Посвети на склон скалы, может, враг как раз в эту минуту карабкается по ней. Ищи! Ищи!

Тот, кто был с факелом, поднял руку и склонился вниз со скалы. Свет упал на стену, а мы, прижавшись друг к другу, дрожали, как мышки при виде кота. Свет от факела подползал всё ближе и ближе…

– А теперь, – прошептал Юм-Юм, – теперь… Мио, теперь-то уж точно конец…

Но опять, опять свершилось чудо. Со стороны озера вдруг налетела целая птичья стая. Все заколдованные птицы наполнили пространство шумом машущих крыльев. Одна из птиц бросилась прямо на горящий факел, и чёрный стражник выронил факел из рук.

Мы увидели, как огненная стрела прочертила тьму, мы услышали шипение гаснущего пламени. Факел погас и опустился на дно. И ещё одна полоска огня отразилась в воде: крылья птицы, которая нас спасла, занялись огнём, и она упала в воды Мёртвого озера.

Ах, как нам было жаль бедную птицу!

– Спасибо тебе, бедная птичка, – прошептал я, хотя и знал, что птица меня не услышит и вообще не услышит ничего, никогда.

Я чуть было не расплакался, но взял себя в руки. Надо было быть начеку. Мы ведь ещё не сумели перелезть через стену, нас могло поджидать ещё множество опасностей.

До чего же рассвирепели, разозлились на бедную птичку чёрные стражники! Они стояли прямо над нами, на крепостной стене. Мне были видны их чёрные поганые головы и слышался их мерзкий шёпот, когда они шушукались друг с другом.

– Ищи, ищи повсюду, – говорили они. – А может, враг вовсе и не здесь, может, взбирается с другой стороны. Ищи, ищи везде и повсюду!

Они отошли в сторону и стали искать нас там.

– Теперь пора, – шепнул Юм-Юм. – Давай!

И мы мгновенно перемахнули через стену и во тьме быстро-быстро помчались к замку рыцаря Като. Мы прижались к чёрной стене замка, боясь, что стражники нас заметят.

– Как же проникают в замок рыцаря Като? – тихонько спросил Юм-Юм. – В самый чёрный замок на свете.

И не успел он это проговорить, как в стене распахнулись ворота. Тихо. Беззвучно. В полной тишине. И тишина эта была такой гнетущей, как никакая другая тишина в мире. Пусть бы эти ворота хоть слегка скрипнули. Пусть бы хоть тихонечко взвизгнули бы их железные петли. Если бы они хоть капельку как-нибудь проскрежетали, нам не было бы так жутко в этой тишине. Но это были самые беззвучные ворота на свете.

Мы с Юм-Юмом взялись за руки и вошли в замок рыцаря Като. И мы почувствовали себя такими маленькими и такими беззащитными, как никогда прежде. Потому что нигде и никогда мрак не бывал таким непроглядным, холод таким леденящим, а тишина так напитана злобой, как в замке рыцаря Като.

Прямо от ворот вверх уходила узкая винтовая лестница. Самая высокая, самая чёрная лестница на свете.

– Если бы только мрак не был таким жутким, – прошептал Юм-Юм, – если бы рыцарь Като не был таким жестоким и беспощадным, а мы – такими маленькими, одни-одинёшеньки и безо всякой защиты.

Я крепко сжал в руке меч, и мы, крадучись, направились вверх по лестнице, я впереди, а Юм-Юм следом.

Во сне со мной раньше так бывало: будто попадаю я в какой-то незнакомый дом, чужой, тёмный и страшный, мне становится трудно дышать, и только встаю на пол, как он разверзается подо мной чёрным провалом, лестницы в этом доме рушатся, и я качусь вниз. Но ни один из этих домов моих ночных кошмаров не был так страшен, как замок рыцаря Като.

А мы всё поднимались и поднимались по винтовой лестнице, не зная, куда она нас приведёт.

– Мио, мне страшно, – шептал шедший позади меня Юм-Юм.

Обернувшись, я хотел взять его за руку. Но где же он? Юм-Юм исчез, исчез! Я не знаю, не знаю, как это могло произойти, но его проглотила стена!

И вот я остался один на лестнице в таком страхе, который был в тысячу раз сильнее, чем тогда, когда мы потеряли друг друга в проходах чёрной горы, в тысячу раз сильнее, чем когда-либо в жизни. Крикнуть я не решался. Дрожащими руками шарил я по стене, проглотившей Юм-Юма, и, обливаясь слезами, тихонько звал:

– Юм-Юм, где ты? Юм-Юм, вернись…

Стена оставалась твёрдой, холодной, неподвижной. Не было в ней ни единой расщелинки, через которую мог бы пролезть Юм-Юм. По-прежнему царила жуткая тишина. Юм-Юм не откликался, хоть зови, хоть плачь сколько хочешь.

Испытывал ли хотя бы один человек на свете такое чувство одиночества, как я, когда на отяжелевших ногах я вновь стал подниматься по лестнице? У меня почти не было сил переставлять ноги, а ступени были такие высокие, и было их так много. Так много…

Одна из них всё-таки оказалась последней. Но я этого не знал. Я не понял, что лестница кончилась. Как узнаешь, когда поднимаешься по лестнице в кромешной тьме? Шагнуть-то я шагнул, но новой ступеньки под ногами уже не обнаружил. Поэтому я оступился и стал падать. Падая, я пытался за что-нибудь зацепиться, но в темноте ничего не мог нашарить, и мне показалось, что я вот-вот сорвусь и полечу вниз.

Я невольно вскрикнул:

– На помощь! Помогите же кто-нибудь!

Я услышал шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Может быть, Юм-Юм?