Стихотворения - Адам Мицкевич

К ЛАУРЕ

Едва явилась ты – я был тобой пленен.Знакомый взор искал я в незнакомом взоре.Ты вспыхнула в ответ, – так, радуясь Авроре,Вдруг загорается раскрывшийся бутон.Едва запела ты – я был заворожен,И ширилась душа, забыв земное горе,Как будто ангел пел, и в голубом простореСпасенье возвещал нам маятник времен.Не бойся, милая, открой мне сердце смело,Коль сердцу моему ответило оно.Пусть люди против нас, пусть небо так велело,И тайно, без надежд, любить мне суждено,Пускай другому жизнь отдаст тебя всецело,Душа твоя – с моей обручена давно.

* * *

Я размышляю вслух, один бродя без цели,Среди людей – молчу иль путаю слова.Мне душно, тягостно, кружится голова.Все шепчутся кругом: здоров ли он, в уме ли?В терзаниях часы дневные пролетели.Но вот и ночь пришла вступить в свои права.Кидаюсь на постель, душа полумертва.Хочу забыться сном, но душно и в постели.И я, вскочив, бегу, в крови клокочет яд.Язвительная речь в уме моем готова.Тебя, жестокую, слова мои разят.Но увидал тебя – и на устах ни слова.Стою как каменный, спокойствием объят!А завтра вновь горю – и леденею снова.

* * *

Как ты бесхитростна! Ни в речи, ни во взореНет фальши. Ты сердца влечешь не красотой,Но каждому милы твой голос, облик твой,Царицей ты глядишь в пастушеском уборе.Вчера текли часы в веселье, в песнях, в. споре,Твоих ровесниц был прелестен резвый рой.Один их восхвалял, и порицал другой.Но ты вошла – и все, как в храме, смолкло вскоре.Не так ли на балу, когда оркестр гремелИ буйно все неслось и мчалось в шумном зале.Внезапно танца вихрь застыл и онемел,И стихла музыка, и гости замолчали,И лишь поэт сказал: «То ангел пролетел!»Его почтили все – не все его узнали.

СВИДАНИЕ В ЛЕСУ

«Так поздно! Где ть был?» – «Я шел почти вслепую:Луна за тучами, и лес окутан тьмой.Ждала, скучала ты?» – «Неблагодарный мой!Я здесь давно – я жду, скучаю и тоскую!»«Дай руку мне, позволь, я ножку поцелую.Зачем ты вся дрожишь?» – «Мне страшно – мрак ночной,Шум ветра, крики сов… Ужели грех такой,Что мы с тобой вдвоем укрылись в глушь лесную?»«Взгляни в мои глаза, иль ты не веришь им?Но может ли порок быть смелым и прямым?И разве это грех – беседовать с любимым?Я так почтителен, так набожно смотрюИ так молитвенно с тобою говорю,Как будто не с земным, а с божьим херувимом».

* * *

Осудит нас Тартюф и осмеет Ловлас:Мы оба молоды, желанием томимы,И в этой комнате одни, никем не зримы,Но ты – в слезах, а я не поднимаю глаз.Гоню соблазны прочь, а ты, ты всякий разБряцаешь цепью той, что рок неумолимыйНести назначил нам, – и мы, судьбой гонимы,Не знаем, что в сердцах, что в помыслах у нас.Восторгом ли назвать иль мукой жребий мой?Твои объятия, твой поцелуй живойУжель, о милая, могу назвать мученьем?Но если в час любви рыдаем мы с тобойИ если каждый вздох предсмертным стал томленьем,Могу ли я назвать все это наслажденьем?

УТРО И ВЕЧЕР

В венце багряных туч с востока солнце встало,Луна на западе печальна и бледна,Фиалка клонится, росой отягчена,А роза от зари румянцем запылала.И златокудрая Лаура мне предсталаВ окне, а я стоял, поникший, у окна.«Зачем вы все грустны – фиалка, и луна,И ты, возлюбленный?» – так мне она сказала.Я вечером пришел, едва ниспала мгла,Луна восходит ввысь, румяна и светла,Фиалка ожила от сумрака ночного.И ты, любимая, ты, нежная, в окне,Вдвойне прекрасная, теперь сияешь мне,А я у ног твоих тоскую молча снова.

К НЕМАНУ

Где струи прежние, о Неман мой родной?Как в детстве я любил их зачерпнуть горстями!Как в юности любил, волнуемый мечтами,Ища покоя, плыть над зыбкой глубиной!Лаура, гордая своею красотой,Гляделась в их лазурь, увив чело цветами,И отражение возлюбленной слезамиТак часто я мутил, безумец молодой!О Неман, где они, твои былые воды?Где беспокойные, но сладостные годы,Когда надежды все в груди моей цвели,Где пылкой юности восторги и обеты,Где вы, друзья мои, и ты, Лаура, где ты?Все, все прошло, как сон… лишь слезы не прошли.охотникЯ слышал, у реки охотник молодойВздыхал, остановись в раздумий глубоком:«Когда б, невидимый, я мог единым оком,Прощаясь навсегда с любимою страной,Увидеть милую!» Чу! Кто там за рекой?Его Диана? Да! Она в плаще широкомНесется на коне – и стала над потоком,Но обернулась вдруг… глядит… Иль там другой?Охотник побледнел, дрожа, к стволу прижался,Глазами Каина смотрел и усмехался..Забил заряд, – в лице и страх и торжество,Вновь опустил ружье, на миг заколебался,Увидел пыль вдали и вскинул – ждет его!Навел… все ближе пыль… и нет там никого.

РЕЗИНЬЯЦИЯ

Несчастен, кто, любя, взаимности лишен,Несчастней те, чью грудь опустошенность гложет,Но всех несчастней тот, кто полюбить не можетИ в памяти хранит любви минувшей сон.О прошлом он грустит в кругу бесстыдных жен,И если чистая краса его встревожит,Он чувства мертвые у милых ног не сложит,К одеждам ангела не прикоснется он.И вере и любви равно далекий ныне,От смертной он бежит, не подойдет к богине,Как будто сам себе он приговор изрек.И сердце у него – как древний храм в пустыне,Где все разрушил дней неисчислимый бег,Где жить не хочет бог, не смеет – человек.

К ***

Ты смотришь мне в глаза, страшись, дитя,их взгляда:То взгляд змеи, в нем смерть невинности твоей.Чтоб жизни не проклясть, беги, беги скорей,Пока не обожгло тебя дыханьем яда.Верь, одиночество – одна моя отрада,И лишь правдивость я сберег от юных дней,Так мне ль судьбу твою сплести с судьбой моейИ сердце чистое обречь на муки ада!Нет, унизительно обманом брать дары!Ты лишь в преддверии девической поры,А я уже отцвел, страстями опаленный.Меня могила ждет, тебя зовут пиры…Обвей же, юный плющ, раскидистые клены,Пусть обнимает терн надгробные колонны!

* * *

Впервые став рабом, клянусь, я рабству рад.Все мысли о тебе, но мыслям нет стесненья,Все сердце – для тебя, но сердцу нет мученья,Гляжу в глаза твои – и радостен мой взгляд.Не раз я счастьем звал часы пустых услад,Не раз обманут был игрой воображенья,Соблазном красоты иль словом оболыценья,Но после жребий свой я проклинал стократ.Я пережил любовь, казалось, неземную,Пылал и тосковал, лил слезы без конца.А ныне все прошло, не помню, не тоскую,Ты счастьем низошла в печальный мир певца.Хвала творцу, что мне послал любовь такую,Хвала возлюбленной, открывшей мне творца!

* * *

Мне грустно, милая! Ужели ты должнаСтыдиться прошлого и гнать воспоминанья?Ужель душа твоя за все свои страданьяОпустошающей тоске обречена?Иль в том была твоя невольная вина,Что выдали тебя смущенных глаз признанья,Что мне доверила ты честь без колебаньяИ в стойкости своей была убеждена?Всегда одни, всегда ограждены стенами,С любовной жаждою, с безумными мечтамиБоролись долго мы – но не хватило сил.Все алтари теперь я оболью слезамиНе для того, чтоб грех создатель мне простил.Но чтобы мне твоим раскаяньем не мстил!

ДОБРЫЙ ДЕНЬ!

День добрый! Дремлешь ты, и дух двоится твой:Он здесь – в лице твоем, а там – в селеньях рая.Так солнце делится, близ тучи проплывая:Оно и здесь и там – за дымкой золотой.Но вот блеснул зрачок, еще от сна хмельной:Вздохнула, – как слепит голубизна дневная!А мухи на лицо садятся, докучая.День добрый! В окнах свет, и, видишь, я с тобой.Не с тем к возлюбленной спешил я, но не скрою:Внезапно оробел пред сонной красотою.Скажи, прогнал твой сон тревог вчерашних тень?День добрый! Протяни мне руку! Иль не стою?Велишь – и я уйду! Но свой наряд наденьИ выходи скорей. Услышишь: добрый день!

СПОКОЙНОЙ НОЧИ!

Спокойной ночи! Спи! Я расстаюсь с тобой.Пусть ангелы тебе навеют сновиденье.Спокойной ночи! Спи! Да обретешь забвенье!И сердцу скорбному желанный дашь покой.И пусть от каждого мгновения со мнойТебе запомнится хоть слово, хоть движенье,Чтоб, за чертой черту, в своем воображеньеМеня ты вызвала из темноты ночной!Спокойной ночи! Дай в глаза твои взглянуть,В твое лицо… Нельзя? Ты слуг позвать готова?Спокойной ночи! Дай, я поцелую грудь!Увы, застегнута!.. О, не беги, два слова!Ты дверь захлопнула… Спокойной ночи снова!Сто раз шепчу я: «Спи», – чтоб не могла уснуть.

ДОБРЫЙ ВЕЧЕР