Талисман десанта - Сергей Зверев

Мотор бешено взревел, Милош резко просигналил и выкрутил руль. Джип, вырвался на откос и с большим креном, выгребая из-под колес щебенку, объехал неповоротливых из-за особенностей местной одежды женщин.

Снова выскочив на шоссе, желтый «Лендровер» с эмблемой организации «Врачи без преград», набирая скорость, вольно помчался вперед. Через несколько сотен метров справа промелькнули повозки с вооруженными стариками. Некоторые даже успели выстрелить в сторону джипа. Им явно уже сообщили о беглецах. Одна пуля со звоном отскочила от фаркопа, остальные бесполезно просвистели в воздухе.

– Придется ехать в Высшую комиссию, или, как вы это называете, в посольство, окружным путем, через Кахуту, – сказал Милош. – Там же и заправимся. От грузовиков мы точно оторвемся, и вряд ли они сунутся за нами в город.

9

Салад натянул поводья, конь послушно привстал и фыркнул.

– Джафар, – обратился Салад к своему телохранителю – широкоплечему и широкозадому боевику, который ехал на могучем коне чуть поодаль от своего командира, – позови мне Махмуда.

– Юсуп! – тут же крикнул Джафар. – Командир хочет видеть Махмуда.

Юсуп развернул своего скакуна и, пришпорив его, поскакал в хвост растянувшегося по горной дороге каравана вооруженных людей.

Салад был успешным полевым командиром. Он создал свою «небольшую» армию ближе к концу 80-х, стал считаться моджахедом – борцом против военного присутствия СССР и правительства Наджибуллы. Затем, когда пришло время выбирать между Северным альянсом и движением «Талибан», Салад из-за географического положения его подконтрольной территории был вынужден присоединиться к последнему. Влияние талибов в восточном Афганистане еще довольно сильное, и Салад не спешил объявлять о выходе из этого движения, хотя уже считал себя свободным воином-горцем, своего рода исламским партизаном.

Боевики Махмуда в небольшой «армии» Салада были чем-то вроде гвардии. При перемещении Салад предпочитал держать ее в конце группы. Решалось сразу две задачи – отряд Махмуда прикрывал тылы и заодно выполнял функцию мощного резерва, который быстрой атакой или неожиданным маневром всегда придет на помощь «голове». Правда, со стороны могло показаться, что полевой командир держит Махмуда подальше от себя и с опаской относится к его людям. Салад и сам был не против поддержать имидж Махмуда – свирепого воина, эдакого дикого пса войны. Хотя командир был уверен в полной преданности этого «зверя».

Будучи еще юношей, Махмуд совершил проступок, за который мог поплатиться головой. Его отец Джамшид – трудолюбивый крестьянин – попал в беду. Он выращивал опиум на землях полевого командира Мевлута. Однажды старик Джамшид увидел, что на его поле мак покрыт едва заметным паутинистым налетом. Мучнистая роса – очень опасное заболевание, настоящее проклятие Аллаха. Если вовремя не уничтожить зараженное растение, то на таком поле еще три года нельзя будет сеять мак. Джамшид это прекрасно знал и выжег свое поле. Мевлут пришел от этого в бешенство, так как уже давно продал будущий урожай мака. Мевлут забрал все скудные пожитки семьи Джамшида: его коня, осла, старый ковер, медный кальян, глиняные миски. Мать Махмуда, сам Махмуд и его младший брат перешли в собственность Мевлута. А старика Джамшида полевой командир посадил в зиндан – долговую яму-тюрьму. Напрасно старик уверял полевого командира, что видел на маке «злую» паутину. На полях других крестьян этого не было. И не столько рабский труд, унижение и постоянные побои мучили Махмуда, сколько отчаянная жалость к отцу. Тогда шли холодные дожди, и старик очень страдал в открытом небу зиндане. Махмуд ночью сбежал и, оглушив охранника мотыгой, когда тот присел на краю зиндана, постарался выташить своего отца. Но старик Джамшид был болен и очень слаб, он так и не смог выбраться из ямы. Махмуда тогда схватили, и Мевлут приказал перерезать горло зарвавшемуся крестьянину-рабу. Как раз это и должен был сделать пришедший в себя охранник – то есть отомстить за себя наглецу. В это время у Мевлута гостил Салад. Два полевых командира только что договорились о взаимовыгодной сделке по транспортировке опиума, и Мевлут в качестве развлечения пригласил своего соседа и друга посмотреть на казнь. И когда громила-охранник схватил связанного Махмуда за волосы, прижал его голову к земле, и кривой острый нож уже скользнул по шее юноши, покрывшись маленькими красными каплями, Салад крикнул:

– Стой!

Салад еще раньше слышал историю о старике в зиндане, которого посадил Мевлут. Он нисколько этому не удивился, поскольку давно был наслышан о неуемной жестокости своего соседа. Салад отлично знал, что жестокость, которой многие в этих краях кичились, своего рода слабость, и эту слабость очень эффективно можно использовать против самих же «мелких» тиранов.

Саладу понравился широкоплечий, статный юноша, понравилась дерзость, а не страх в его глазах перед смертью. Салад не поскупился и выкупил у Мевлута всю семью: и старика, и мать, и самого Махмуда, и его брата Рашида. Жадный Мевлут был доволен сделкой, но и Салад был доволен не меньше. Трудолюбивый, знающий крестьянин вернет ему деньги с лихвой, а его сыновья станут преданными воинами. Шрам на шее у Махмуда будет словно ошейник для верного пса.

И правда, не прошло и четырех лет, как Мевлут был убит неизвестными, а его земли как-то сами собой перешли под контроль Салада.

– Ассалям алейкум. Ты звал меня? – Махмуд приостановил своего скакуна.

– Ваалейкум ассалям. Я подумал, что ты можешь привести мне этих десантников. Или принести, если невзначай покалечишь. Главное, чтобы у них остался рот и немного жизни для ответа на несколько вопросов. Сам понимаешь, их появление нервирует меня и сильно беспокоит Шурави. А сейчас не то время, чтобы лишний раз беспокоиться.

– Я знаю, где они. Следы ведут в ущелье.

– Какие следы, Махмуд? Они профессионалы, а профессионалы следов не оставляют, – удивился Салад.

– Умная мысль врага – это верный след. Идти в ущелье с их стороны было бы правильно, – Махмуд заранее знал, о чем его будет просить командир, и тщательно обдумал сложившуюся ситуацию. – Выходишь из него – и оказываешься на другой стороне хребта. Там – поросшее кустарником плато, где легко затеряться. Но вряд ли они знают, что проход на прошлой неделе закрыло обвалом. На подвижных камнях крутые русские десантники будут беспомощны.

– Да… – задумался Салад. – Приведи живьем хотя бы одного. Главного. И форму собери. Отстираем и покажем Шурави маскарад.

Около тридцати боевиков – людей Махмуда – по горному хребту, тянущемуся над ущельем, двинулись в сторону селения, что расположилось у горной речки. Шли по противоположному от ущелья склону горы, изредка поднимаясь и осматривая в бинокль то, что происходило внизу. В само селение решили не заходить, чтобы не переполошить местных жителей – внезапный шум мог выдать десантникам, что приближается вооруженный отряд.

Махмуд приложил к глазам бинокль и внимательно осмотрел каждый дом, улицы, пляж, где стирали белье женщины. Он знал, что местные не возьмут в дом вооруженных чужестранцев, поэтому был убежден, что десантников там нет. И действительно, селение выглядело мирно и очень спокойно.

– Мы с моей группой пойдем к обвалу – там подождем и ударим навстречу русским. А ты, Рашид, останешься на горе; если побегут назад, перехватишь.

Теперь боевики разделились. Одна группа пошла вперед. Другая, во главе с братом Махмуда, в составе которой был пулеметчик, чуть приотстала, чтобы найти себе позицию получше.

Старлей Митягин понимал, что на дне ущелья четверо десантников станут легкой мишенью для снайперов, которые могут залечь на склонах гор. Также он понимал и действия Батяни, который приказал им спуститься вниз. Ведь торчать на горе – это значит показывать себя не только парящим в небе орлам, но и зорким глазам боевиков. Из двух зол выбирают меньшее.

– Товарищ старший лейтенант, – сказал прапорщик Василий, – кажись, там грот. Схорониться бы нам. Переждать.

– Давай все туда. Батяня нас отыщет.

Четверо десантников поднялись по склону и залегли в скальной нише.

– Всем подкрепиться. Потом мы с Васей останемся в дозоре, а вам двоим – подремать, – приказал Митягин прапорщику Краснощекову и старшине Билялетдинову.

Митягин разложил карту и сверился с компасом. Петляя, это ущелье выходило к горам, за которыми тянулось плато, покрытое «зеленкой». Если Батяне удастся найти местного жителя, который показал бы тропинку в горах и провел бы по заросшему плато, то вполне есть шанс оторваться от возможных преследователей и выйти вовремя в заданный квадрат.

Прапорщик Василий через плечо старшего лейтенанта смотрел на карту.

– Я пройдусь вперед – мало ли что. Вдруг уже этого прохода и нет… Здесь ведь частенько землю трясет.