Улавливающий тупик - Лев Портной

— Не знаю, может быть…

Двери закрылись, и, фыркнув выхлопными газами, автобус укатил и увез ее. И я облегченно вздохнул, надеясь, что этим мой амурет и завершится.

Минут через пятнадцать я стоял возле дверей своей квартиры. «Просто не верится, что все закончилось и так благополучно», — думал я, нажимая кнопку звонка. Дверь открылась, и я увидел — кого бы вы думали? — Валеру, мужа Вики. Я его узнал, потому что встретил однажды случайно свою амуретку вместе с ним в кинотеатре «Родина». Но больше всего меня поразило то, что он стоял передо мною в домашнем халате, из-под которого торчали худые волосатые ноги. Увидев меня Валера испугался, поспешно прикрыл за собой дверь, и мы остались вдвоем на лестничной клетке.

— Послушайте, — отрывисто залепетал он, — я понимаю, вы пришли по поводу меня и вашей жены… Я прошу вас, давайте обговорим все спокойно… И прошу вас, пожалуйста, пусть моя жена ничего не знает…

— Ничего не понимаю! — изумленно воскликнул я.

— Поверьте мне, честное слово, между нами ничего не было, — продолжал бормотать Валера. — Мы встречались пару раз, это было. Но между нами ничего не было.

— Да что здесь происходит, в конце концов? — возмутился я. — Почему вы в халате? И дайте мне пройти в квартиру!

— Подождите-подождите, — засуетился Валера. — Поверьте, вам нечего там делать, вашей жены здесь нет.

— А где ж она?! — удивился я.

— Дома, наверно, — ответил он.

Дверь квартиры приоткрылась, выглянула Лена.

— Валера, ты здесь? — спросила она.

— Да, Леночка, я сейчас вернусь, тут один мой знакомый зашел, мы поговорим чуть-чуть, — ответил Валера.

— Да что здесь происходит?! — заорал я. — Лена! Что здесь делает этот тип?

Я двинулся к Лене, которая смотрела на меня так, как будто я был не ее мужем, а говорящим носорогом. Валера преградил мне путь, я отшвырнул его. В тесноте он упал, споткнувшись о мою ногу. Лена завизжала и с криком «Помогите!» бросилась молотить меня кулачками. Я перехватил ее руки, но сзади меня схватил Валера. Извернувшись, я врезал ему в челюсть, и он отлетел. А Лена сорвала со стены детские саночки и ударила ими меня по голове.

— Ты что — спятила?! — рявкнул я, вырывая из ее рук санки.

Я отбросил их в сторону и сделал это весьма необдуманно, потому что ими не преминул воспользоваться Валера. Его удар был сильнее, и я потерял сознание.

Очнулся я оттого, что кто-то больно пинал меня ногой. Я открыл глаза и увидел милицейского лейтенанта, причем сперва я сумел различить его пышные черные усы, а потом уже погоны и все остальное. Рядом с ним стояли два сержанта.

— Ну что, Михалыч, допился? — сказал усатый, заметив, что я открыл глаза.

— Это какая-то нелепость, — пробурчал я в ответ, должно быть, очень невнятно.

— Чего?! — прикрикнул лейтенант и добавил, повернувшись к своим подчиненным: — Ладно, ребята, берите его.

Два дюжих сержанта, подхватив под микитки, поволокли меня на улицу. Рядом суетился Валера.

— Я прошу вас, — лепетал он, обращаясь к лейтенанту, — у нас нет никаких претензий, абсолютно никаких. Пожалуйста, отвезите его домой и дело с концом. Если нужно, я заплачу.

— Разберемся, — оборвал его усатый. — Домой! В ЛТП его пора, хватит цацкаться.

На улице меня запихнули в милицейский газик и повезли. Мало-помалу я пришел в себя и вспомнил, что как раз хотел вызвать милицию к Волкову кладбищу, чтобы показать труп динозавра. Я соврал сопровождавшим меня милиционерам, что меня в шесть часов вечера вместе со случайной знакомой проглотил невесть откуда взявшийся динозавр, в животе которого мы обнаружили топорик. О том, что было дальше, я рассказал так, как это произошло на самом деле. Однако моя история вызвала такой хохот, от которого встречные фонари шарахались.

— Да заткните вы его! — орал, давясь от смеха, сидевший за рулем сержант. — У меня уже колики в животе, врежемся щас.

— Ну, Михалыч, ты допился, — сказал мне лейтенант. — Такой белой горячки я еще не встречал.

Они привезли меня в милицию и впихнули за решетку в КПЗ, где на скамейке уже сидел какой-то полупьяный хмырь. Увидев меня, он обрадовался и прохрипел:

— Здорово, Михалыч.

— Мы разве знакомы? — раздраженно спросил я.

— Ты что ж, своих не узнаешь? — обиделся хмырь и начал пространно объяснять, где и при каких обстоятельствах мы с ним пили.

— Ладно, притухни, — цыкнул я на него.

Он что-то обиженно пробурчал, но умолк. Я уселся на скамейку и зажмурился, надеясь, что, когда открою глаза, нелепый сон кончится. Я открыл глаза, и спектакль продолжился. Милиционеры обсуждали мой рассказ и хохотали. Потом они спорили о том, что со мной делать дальше. Один сержант предлагал отправить меня на утро домой, поскольку, по его мнению, меня никакое ЛТП не исправит. Усатый лейтенант, напротив, настаивал на том, что меня необходимо отправить на принудительное лечение, которое, по его словам, мне ничего не даст, но они получат возможность некоторое время от меня отдохнуть. А дежурный капитан предложил послать меня в Международный центр творческого гипноза, где какой-то его «друган» занимается разработкой нетрадиционных способов прерывания запоев и лечения алкоголизма. Последнее предложение было всеми принято, и назавтра же его решили претворить в жизнь.

Больше всего меня поразило то, что они говорили обо мне так, как будто я, если уж не каждый день, то каждые два точно попадал к ним в вытрезвитель.

— Послушайте, — крикнул я им, — это какая-то нелепая ошибка. Я не алкоголик, я вообще не пью, я ученый физик.

В ответ они заржали так, что, казалось, стены рухнут.

— Я могу доказать, что я ученый, — не унимался я. — Хотите, я сформулирую закон Паскаля, на котором основано действие гидравлического пресса?

Я рассказал им об этом законе, что послужило поводом для более бурного веселья. Тогда я решил, что в школе милиции вряд ли преподают Паскаля, и поведал им правило буравчика, которое в средней школе изучают все. Милиционеры хохотали пуще прежнего, а дежурный капитан сказал:

— Ну, еще б ты не знал правила буравчика! Штопором-то небось каждый день пользуешься!

Единственным человеком, который меня поддержал, был пьяный хмырь, сидевший со мной за решеткой.

— Правильно, Михалыч! — хрипел он из-за моей спины. — Скажи им! Пусть знают наших!

Ночь я промучился на скамейке рядом с хрипатым пьянчужкой и заснул лишь под утро. Разбудил меня капитан.

— Вставай, физик, — сказал он презрительно. — К тебе жена пришла.

Он вывел меня из-за решетки, и я увидел Вику.

— Что ты здесь делаешь? — удивился я.

— Тише, — ответила Вика, отвела меня в сторону и зашептала: — Посмотри, что я нашла у себя дома.

Она протянула мне свидетельство о браке, раскрыв которое я прочитал, что мытищинским ЗАГСом зарегистрирован брак между гражданином Пьянченко Евгением Михайловичем, то есть мною, и гражданкой Сван Викторией Сергеевной.

— Что это значит? — обескураженно спросил я.

— Это значит, что мы попали не в свой мир, а в мир наших двойников.

— С ума сойти, — ответил я. — Город стоит тот же, улицы те же, а судьбы людей так перепутаны. Интересно, неужели человек во вселенной значит меньше, чем какой-нибудь кирпич?

— Да, — прошептала Вика. — Должна тебя обрадовать. Судя по обстановке в квартире, ты беспробудный пьяница.

— А дети у нас есть? — спросил я.

— Мой сын Сережка, — ответила Вика.

— А твой Валера — муж моей Лены. И ты изменяешь мне с ним, — иронично заметил я. — Теперь мне стало понятным вчерашнее поведение Валеры.

— Я должна тебя еще огорчить, — сказала Вика. — Динозавр исчез.

— Как исчез? — вскрикнул я.

— Мы заезжали на пруд с участковым. Он исчез. Думаю, что его сородичи полакомились падалью.

— Сожрали целиком такого громадного динозавра?!

— Может, в пруд уволокли.

Наш разговор прервал лейтенант:

— Так, свидание окончено, — скомандовал он. — А тебе, физик, карета подана.

— Женя, возьми с собой свои вещи, — Вика протянула мне сумку.

И меня отвезли в Москву в Петроверигский переулок и, действительно, сдали в Международный центр творческого гипноза при НИИ профилактической медицины. И в течение месяца приезжий американский ученый вместе с «друганом» моего благодетеля капитана милиции проводили со мною сеансы гипноза, внушая мне мысль о необходимости начать новую жизнь.

— Сколько ж можно, — вопрошал я, — начинать новую жизнь? Я уже был ученым-физиком, был пустынным отшельником, муравьиным самцом, первобытным человеком! Сколько же можно?!

— Не отчаивайся, — отвечали мне, — и начни еще раз. Главное, это поверить в свои силы.

И они меня убедили.

Эпилог

Через два года я сидел в своем «мерседесе» на автостоянке за городским рынком и ждал Лену.