Достояние нации (СИ) - "Ginger_Elle"

Может, был ещё какой-то подвох? Выдать непокорного омегу — слишком просто для его соперников. Они же не могли наверняка знать, что он не сможет поступить с ним так, как поступил бы почти любой другой на его месте. А он не смог.

Он пару раз ударил его сегодня. Он всё-таки был альфой, а Лоренс, как ни отбивался, всё равно оставался омегой — менее быстрым, более слабым и чувствительным к боли. Ударил, повалил, прижал к полу и начал стягивать штаны, чёрные, жёсткие, неприятно шуршащие и стрекочущие, как крылья жука.

Когда Лоренс попытался в очередной раз сбросить его с себя, Кендалл опять ударил его, теперь уже по лицу. Омега вскрикнул и затих, часто и хрипло дыша.

Его голова была повёрнута набок, волосы на висках и на лбу прилипли к влажной коже, на щеке уже начинал розоветь след от пощёчины. Глаза были плотно зажмурены, и из-под век выступили слёзы. Они не текли, не капали, лишь чуть просачивались, и их едва хватало на то, чтобы смочить ресницы, но… Но он, Кендалл, не мог на это смотреть и не мог продолжать. В голове стояла какая-то звонкая пустота, между ног скопилось болезненное и острое желание, яйца стали тяжёлыми и горячими, словно туда медленно потёк расплавленный свинец… Но слёзы и отчаянно сжатые губы остановили.

От холодных жёстких струй саднило царапины, которые Лоренс оставил на плечах, руках и груди Кендалла. Левое подреберье и скула тоже ныли. Оставалось лишь надеяться, что на лице не будет синяка.

Кендалл десять минут просидел в своей комнате с пакетом льда, который украдкой стянул из собственного холодильника, молясь, чтобы в кухню не зашёл Джейми или кто-то из прислуги. Не хватало ещё, чтобы обслуживающий персонал гостиницы узнал, что омега заехал ему по лицу так, что пришлось лёд прикладывать. Но что ему ещё с ним делать? Связать? Оглушить? Кендалл не был уверен, что захочет заниматься сексом со связанным партнёром. В самой ситуации было нечто пикантное, но не в этом случае. Это была уже не игра. К тому же, если он ненароком нанесёт Лоренсу серьёзные увечья, Бюро с него спросит… И не просто спросит — раструбит на всю страну, что Питер Кендалл изуродовал молодого ценного омегу.

О чём он думает?! Он всё равно не сможет сделать с Лоренсом ничего такого…

Кендалл выключил воду и не глядя протянул руку туда, где на металлической перекладине всегда ждало полотенце, схватил его и начал растирать озябшее от холодного душа тело.

Что ему ещё остаётся? Ничего. В развлекательном центре омегам дают какие-то препараты, но Лоренсу не то что препараты или алкоголь, ему даже кофе нельзя пить. Любые таблетки, даже от головной боли, строго по согласованию с врачом. Они собираются зачать здорового ребёнка. По крайней мере, он, Кендалл, собирается, и накачивать омегу наркотиками — верх глупости.

Он и без наркотиков почти справился с этим бешеным Лоренсом, но дальше… дальше не смог. Наверное, он недостаточно альфа. В старые времена омегу получал сильнейший, тот, кто мог победить других альф и скрутить омегу. Хотя времена бывали разными. Бывали и такие, когда омеги принимали участие в войнах наравне с альфами и бетами. Бывали и такие, совсем ещё недавно, когда омеги сами были вольны выбирать себе партнёра и часто выбирали его не за силу. И в других странах так оно и есть до сих пор.

Пока самым простым способом было ждать, когда у Лоренса наступит течка. В воспитательных центрах её «смягчали» специальными препаратами, а без них… Без них омега сам к нему приползёт — на коленях и с задранной кверху задницей. Так всё природой устроено: любой омега хочет принадлежать альфе.

***

Эйдан не спал всю ночь и задремал только под утро. Завтракал он отдельно от обоих Кендаллов — на кухне. Кусок не лез в горло после вчерашнего. Да и щека болела. И не только щека. Но всё же главного Кендалл не сделал. Не смог. Значит, не был такой уж сволочью, каким Эйдан его считал.

Так не может продолжаться бесконечно. Кендалл или изнасилует его, или вернёт в распределительный центр. Конечно, не сразу, только после выборов. Выборы ещё через полгода, может, к тому времени они привыкнут друг к другу и… Эйдан затряс головой. Нет, ни за что… Или всё же? А если бы у него началась течка? Но тогда бы он забеременел — если вообще был способен к этому — а мысль о том, что внутри будет что-то расти и растягивать ему живот, приводила Эйдана в ужас.

Другие омеги об этом мечтали. Им с малолетства вбивали в голову мысль, какое это невероятное счастье — вынашивать ребёнка и быть сосудом новой жизни. Эйдана это не устраивало. Он не хотел быть сосудом для чьего-то семени, а потом для чьей-то жизни, он хотел свою собственную жизнь.

На вчерашнем праздничном ужине он сидел за столом рядом с Кендаллом — по такому поводу это было позволено. Некоторые из гостей привели с собой омег, и тех разместили в отдельном зале: их не считали достойными есть вместе с альфами и бетами.

Ближе к концу вечера Эйдану понадобилось выйти в туалет: туда его сопровождал бета. Внутри стоял ещё один, видимо, следивший за тем, чтобы омеги не сделали чего-нибудь неположенного. Эйдан слышал, что жизнь «бесплатных» омег была пусть и труднее, но в целом свободнее. Обыкновенные альфы не могли позволить себе столь пристально следить за супругами, нанимать прислугу и охрану. Их омеги могли надолго оставаться дома одни, иногда выходить на улицу без сопровождающих, например, за покупками или к врачу, если район был благополучным. Жизнь же омег, попавших к состоятельным альфам, была больше похожа на заключение — за ними следили неотступно.

Когда Эйдан вышел из кабинки, возле умывальников стоял другой омега, очевидно из приглашённых, и споласкивал руки. Омега чуть повернул к нему голову, стараясь не привлекать внимания беты. Парень оказался примерно одного с Эйданом возраста, голубоглазым и очень красивым. Он тайком улыбнулся и тут же опустил голову, скрывшись за отворотом капюшона. Улыбка была застенчивой и счастливой. Эйдан не понял её значения.

Парень протянул руку в сторону дозатора с жидким мылом: на ладонь тонкой струйкой вылилась густая белая пена и прежде чем начать намыливать руки, омега что-то быстро начертил в самом низу зеркала. Когда он ушёл, Эйдан чуть сдвинулся в сторону и посмотрел, что за знак был нарисован. Пена медленно стекала вниз, но до сих пор было видно: четыре линии образовывали квадрат. Омега был беременным и хотел поделиться с другим этой новостью, думая, что она вызовет ответную радость.

Эйдану иногда хотелось стать таким же недалёким созданием, которое только и мечтает, чтобы сначала альфа пихнул в него свой член, а потом сделал ребёнка. Настоящие омеги, воспитанные в центрах, не сравнивают себя с альфами или бетами, не задумываются о том, что у тех больше прав и не мечтают получить такие же. Они считают себя другими. Им внушили, что они другие. Особенные, уникальные, ценные, имеющие предназначение. Громкое и красивое слово… Беты говорят чуть проще — назначение. Средство утолить похоть и продолжить род. Эйдану захотелось стать существом, упрощённым до детородной функции. Так было бы легче.

***

Эйдан весь день размышлял над ситуацией, в которой оказался, и думал, что же сделает Кендалл сегодня — пойдёт на второй заход? И что делать ему? Опять сопротивляться? Можно попробовать договориться. Но станет ли Кендалл договариваться с омегой?

Вечером после ужина он всё же спросил у мужа, могут ли они побеседовать наедине.

— Конечно, — Кендалл не слишком дружелюбно посмотрел на него исподлобья. — Знаешь, где кабинет?

Эйдан кивнул и вышел из гостиной, успев заметить насмешливый и одновременно недоумённый взгляд Джейми.

— Я хочу извиниться, — начал Эйдан, когда Кендалл вошёл в кабинет вслед за ним. — За вчерашнее.

Кендалл не выглядел обрадованным.

— Это значит, что ты будешь послушным?

Эйдан скинул капюшон, облизнул губы и сказал:

— Я постараюсь. Мне нужно время — познакомиться. Ты же не ждал меня все эти годы, наверняка спал с бетами, — Эйдан, разумеется, не стал говорить о том, что ему известно о частых посещениях Кендаллом развлекательных центров, куда его, кстати, теперь не пустят: они были открыты только для альф, у которых не было супруга. — Ты что, от бет тоже ждал, что они раздвинут ноги в ту же секунду, как тебя увидят?