Ключ от двери - Алан Силлитоу

В школьном дворе Брайн перехватил летящий бумаж­ный самолет, и оказалось, что он сделан из странички, вырванной из французской грамматики. Брайн расправил недолетевший бомбардировщик, попробовал разобрать то, что он нес на своих крыльях, — местоимения и существи­тельные с одной стороны страницы, карта Парижа в кар­тинках — с другой. Брайн отдал дюжину шариков за остатки книги, потом пошел разыскал Теда Хьютона и похвастал покупкой.

Черноволосый и бледный Тед умел считать по-фран­цузски.

— Братишка у меня безработный, делать ему нечего, вот он и учит французский — книги берет в библиотеке. Он и меня немножко научил.

Они уселись где-то в углу, принялись повторять:

— Эн, де, труа, катр, сэнк, сиз, сет, юит, неф, диз.

— А как будет одиннадцать?

— Забыл, — сказал Тед. — Спрошу брата, завтра тебе скажу.

Названия первых десяти чисел были выучены за не­сколько минут, остались на полочке памяти на всю жизнь, но вот начиная с одиннадцати и выше — тут дело другое, тут начинался как бы ряд крепких болтов, открывающих двери в неизвестное.

Брайн перевернул страницу грамматики.

— А что такое местоимение?

— Ну, в общем, это имя, — объяснил Тед. — Всякий знает, что это такое.

— Нет, это не имя, это слово вроде «он» или «она».

— Ты что, спятил? — высмеял его Тед. — Местоиме­ние это имя, я тебе говорю.

Брайн сунул ему книгу под нос.

— На, смотри, «они» — это местоимение, так здесь написано, ну, значит, и «ils» тоже. Так как же, черт тебя подери, может это быть именем?

— Бестолковщина, — заметил Тед. — Может, книжка-то уж больно старая.

— Ну нет, — сказал Брайн свирепо. — Если так, забе­ру свои шарики обратно. — Он полистал страницы. — Все-таки книжка - хорошая, очень много в ней слов. Maison, chemin, chapeau, main, doigt, — произносил он медленно, выговарbвая так, как было указано в скобках под каждым словом.

Тед вырвал у него нз рук книгу, чтобы посмотреть еще раз, будто не верил, что все эти слова и в самом деле в ней находятся.

— Ага, — сказал он одобрительно, — в общем, непло­хая книжонка. — Он полистал страницы, заглянул в конец книги. — Сто девяносто страниц. Длинная.

— Двенадцать шариков за нее отсыпал, — напомнил ему Брайн, выхватывая книгу; раздался звонок, возвещав­ший, что перемена окончена.

География, история, родной язык — каждый из этих предметов повествовал о странах и людях. В книге «Стра­ны и жизнь» были цветные картинки — верблюды возле больших кораблей на Суэцком канале и снежные вершины гор на экваторе. В «Основах истории» он прочитал о том, как греки захватили Трою, спрятавшись в брюхе деревян­ного коня, которого сами же троянцы и притащили к себе, думали, это боги послали им с неба подарок (вот дурни, тоже сообразили!). А на уроках английского языка ми­стер Джонс часто читал вслух «Коралловый остров» или «Унгаву». Но победила география. География — это тетра­ди с нелинованными чистыми страницами, по которым учитель прокатывал валик, отчего получалась контурная карта. Потом учитель писал на доске незнакомые назва­ния, их надо было списывать, наносить на карту. Брайн. рылся в посудном шкафу, сдирал заграничные этикетки с коробок и банок, в журналах отыскивал изображения разных континентов и все это наклеивал на странички своей тетради по географии, пока тетрадь не распухла от вклеек и заметок.

Перемена кончилась, старосты выстроили учеников по шести в ряд. Асфальтовая дорожка вела под уклон к уборным. На стене школы, там, где размещались классы малышей и девочек, большими белыми буквами было на­писано: «Чистота сродни благочестию». Это было сделано по приказу мистера Джонса, он специально нанимал чело­века заново перекрашивать буквы, чтобы в первые дни каждой новой четверти они сияли и сверкали в укор ораве ребятишек-голодранцев, щеголявших в башмаках со стоп­танными каблуками и частенько забывавших умыться.

Над блестевшими шиферными крышами собрались первые тучи, и хлестал холодный дождь, когда они из школьного двора вошли в классы. В такую погоду хорошо под любой крышей, и Брайн радовался, что сейчас по рас­писанию урок английского языка. Желудок после обеда в «бесплатной столовой» был еще полон, к тому же Брайн рассчитывал дома получить полпенса, раз сегодня чет­верг — день выдачи пособия.

Телеграфные перестукивания крышками парт и топот ног заполнили класс, в котором учитель еще не появлялся. Никто не отдал распоряжения зажечь свет, и потребова­лось немало шума, чтобы рассеять мрак, разлившийся вокруг. Брайн вместе с Тедом н Джимом Скелтоном дви­нулся к теплым батареям и оттуда стал смотреть, как в проходе между рядами катаются две дерущиеся пары мальчишек; запах от сырых курток и штанов смешивался с запахами дыхания и паркетной краски. Яростный стук дождя за окном усиливал шум в классе.

За стеклом в двери медленно возникла хитрая физио­номия и на секунду застыла.

— Назад, по партам! — прошипел Брайн. Мгновение — и хаос сменился порядком. Багровая, оживленная физиономия мистера Джонса поворачивалась то туда, то сюда, он старался, прежде чем войти в класс, охватить взглядом сразу все. Секунды тянулись, как ми­нуты. Брайн отвернулся от физиономии за дверью и по­чти с улыбкой смотрел прямо перед собой, уставившись в пустоту.

Дверь с треском распахнулась, и при виде сузившихся от ярости глаз смолкло все, только отчетливо слышался стук дождя, барабанившего в стекла. Мистер Джонс схва­тил четверых драчунов, извлек их одного за другим на середину класса и точно рассчитанными пинками выстроил в ровную линию.

— Из-за чего затеяли драку? — заорал он, тряся мальчугана, стоявшего поближе.

Шум дождя нарастал, будто где-то прорвалась плотина, потому что все, кроме яростно орущего мистера Джонса, казалось, перестали дышать. Жизнь ушла, остались лишь страх и ненависть. Мальчуган не мог ответить, и быстро следовавшие один за другим удары изгнали тиши­ну из класса.

— Почему ты дрался, дубина? — снова завопил ми­стер Джояс прямо в ухо, по которому только что ударил.

— Просто так, — всхлипнул мальчуган.

— Просто так? — бесновался мистер Джонс. — Как это «просто так», дерзкий щенок?

— Просто так, сэр, — прорвалось сквозь рыдания. Саркастически улыбаясь, мистер Джонс приподнял крышку кафедры и вытащил указку. От злобы он пере­гнулся чуть ли не пополам, когда кинулся с ней на ви­новных.

— Просто так не дерутся, ты, кретин! — орал он, изо всех сил ударяя по спине и плечам того, кто стоял ближе остальных. — Престо так не дерутся,. слышишь, ты, слы­шишь? А? Хочешь драться — вжик, вжик, вжик, — так дерись со мной. Ну, начинай! Вжик, вжик, вжик. Дерись, ты, оболтус!

«Он псих, — думал Брайн. — Когда-нибудь хлопнется в припадке, да и сдохнет. Это так же верно, как то, что я сижу здесь. Или от припадка сдохнет, или чей-нибудь отец придет и вышибет из него душу».

— На места! — бросил мистер Джонс, тяжело дыша, поправляя ярко-синий галстук. — Старосты, ко мне.

Четыре ученика с желтыми ленточками в петлицах вы­шли вперед.

— Достаньте из того шкафа две пачки книг под на­званием «Остров сокровищ». Раздайте каждому по книге.

Старосты с готовностью принялись выполнять пору­чение.

— Следующие несколько недель я провожу с вами за­нятия по английской литературе, — продолжал Джонс. — Сейчас начнем читать «Остров сокровищ» Роберта Льюи­са Стивенсона.

Классу было дозволено легким гулом выразить свое удовольствие.

«Остров сокровищ». Брайн об этой книге слышал. Пи­раты, корабли, приключения в далеких странах, драки, как их в кино показывают, — среди голубых волн и пальм,— и все это происходит за миллионы миль и в то же время будто где-то у тебя над головой: кажется, привстанешь и дотронешься до сабли и пушки или до сука на дереве, мо­жешь подтянуться и спрятаться среди веток...

— И по четвергам, через урок, — вновь послышался противный, громкий н тягучий голос мистера Джонса,— буду задавать вопросы по прочитанному. — Серые глаза сверкнули, пустые глаза, если осмелиться заглянуть в них, что, впрочем, было не так уж опасно, как казалось, потому что в те часы, когда на него не нападала охота колотить мальчишек, они смотрели не видя. — И горе тому, кто ока­жется невнимателен, — заключил он зловеще, открывая книгу, чистый учительский экземпляр, который положил перед ним староста.

Читал Джонс хорошо, первый абзац прокатил низким, гудящим голосом, и воображение мальчишек зажглось, как пороховой фитиль. Они видели перед собой капитана та­ким, каким его впервые увидел Джим Хокинс, — гордого, подозрительного отщепенца, тяжело ступающего по склону утеса, и за ним тачка, а в ней старый, видавший виды матросский сундук; слышали, как он потребовал стакан рому и сказал Джиму Хокинсу, чтобы тот глядел в оба, не появится ли одноногий негодяй, по имени Пью. Джонс легко и быстро прочитал несколько глав, и класс был отпущен. Все бегом помчались домой, вернувшись в мир реальностей, где дождь уже перестал и мягкое неяркое солнце играло в радугах бензиновых луж и воды посреди умытых улиц. Брайн радовался свободе: хорошая книга, которую он только что слушал, тотчас вызывала представ­ление о щедро раздаваемых затрещинах, которые посы-пятся на класс, едва только мистер Джонс начнет зада­вать вопросы по прочитанным главам.