Пятница, 13 число (сборник) - Анатолий Трушкин

Звонит мобильный, все трое хватаются за телефоны.

ПЕРВЫЙ. Да… Серьезно?.. Почему?.. Хорошо. (Второму.) Замена. «Чайка» из Парижа до нас не долетела, пойдет «Живой труп». (Осматривает сцену.) Декорации оставим эти.

ВТОРОЙ (Автору) . Скажите, пожалуйста, мне интересно просто. Вы когда идете к друзьям в гости, всегда есть на что купить цветы?

АВТОР. У нас на эстраде в гости редко ходят.

ВТОРОЙ. Как?! Почему?

АВТОР. Да все время фуршеты, банкеты. С друзьями постоянно видишься на концертах.

ВТОРОЙ. Что значит – все время фуршеты? Не каждый же день?

АВТОР. Нет, разумеется. Да на каждый день и здоровья не хватит. Через день.

ВТОРОЙ. Через день?!

АВТОР. Через день.

ПЕРВЫЙ. А вот у нас в театре…

ВТОРОЙ. Да погоди ты со своим театром!

ПЕРВЫЙ. Что?

ВТОРОЙ (Автору) . Но где же взять столько денег?

АВТОР. Стол накрывают устроители, спонсоры, поклонники.

ВТОРОЙ. То есть едите, пьете задаром?

ПЕРВЫЙ. Да разве в этом смысл жизни?

ВТОРОЙ. Погоди ты со своим смыслом!

ПЕРВЫЙ. Что?

ВТОРОЙ (Автору) . А в те дни, когда нет банкетов, питаешься за свой счет?

АВТОР. Нет. На банкетах так всего набираешься, что на другой день на еду смотреть тошно.

ПЕРВЫЙ. Ну и что хорошего? Человек для чего рожден?

ВТОРОЙ. Погоди ты со своим человеком!

ПЕРВЫЙ. Что?!

ВТОРОЙ. Сколько все-таки получает на эстраде звукорежиссер?

АВТОР. По-разному. Думаю, что в среднем не меньше, чем директор драматического театра. И потом, я вам уже говорил: еда, алкоголь бесплатно. Основной инстинкт, он тоже… Как бы сказать?.. Ну, популярность! Знаете это выражение про бабочек, которые сами летят на огонь?

ВТОРОЙ. Бабочки?

АВТОР. Да.

ВТОРОЙ. На огонь?

АВТОР. Да.

ВТОРОЙ. Сами?

АВТОР. Да.

ВТОРОЙ. Через день?

АВТОР. Что через день?

ВТОРОЙ. Нет, это я так. А вы не могли бы дать мне номер своего телефона?

ПЕРВЫЙ. Зачем тебе?

ВТОРОЙ. Мне нужно.

АВТОР. Запишите: 8-917-141-8-917.

ПЕРВЫЙ. Променял театр на эстрадную похлебку? Предатель!

ВТОРОЙ. Я устал от твоего пафоса. Я просто хочу жить как человек, чтобы у жены была шуба, у ребенка – компьютер, чтобы я не занимал ни у кого до получки.

ПЕРВЫЙ. Брут… Значит, в театре тебя недооценили, нигде твоего портрета не повесили. Как ты ни накалялся, а не прилетели на твой призывный свет бабочки, не налил тебе никто на халяву водочки. Что молчишь?

ВТОРОЙ. С тобой бесполезно говорить. Ты, кроме театра, ничего не знаешь. Ты же жизни не знаешь.

ПЕРВЫЙ. Иуда!.. Проститутка!.. Я тебя породил, я тебя и убью! (Снимает со стены ружье, целится во Второго.) Молись!

ВТОРОЙ (Автору, виновато). Театр.

ПЕРВЫЙ. Молись! За измену делу театра, за разнузданный, неприкрытый эгоизм…

АВТОР. Не надо, не цельтесь!

ВТОРОЙ. Это бутафорское ружье.

ПЕРВЫЙ (Автору). Что? (Поворачивается к нему, не отнимая приклада от плеча.)

Автор мечется под дулом ружья.

Что вы сказали?

АВТОР. Уберите ружье! Я не люблю, когда в меня целятся!

ПЕРВЫЙ. Почему?

АВТОР. Не люблю, и всё!

ПЕРВЫЙ. Суеверный, что ли?

АВТОР. Нет, я убежденный атеист. Просто не люблю.

ПЕРВЫЙ. Ну, извините. (Опускает ружье.)

ВТОРОЙ (Автору) . И так каждый день. «Театр выше жизни». «Театр – это осмысленная жизнь».

ПЕРВЫЙ (наставляет на Второго ружье) . За глумление над святым. За измену будущему!.. Привести приговор в исполнение. (Нажимает на спусковой крючок.)

Слышен щелчок.

Осечка. Твое счастье, гадёнок. АВТОР (отбирает у Первого ружье) . Всё. Ни один человек не имеет права распоряжаться жизнью другого человека. Даже на сцене, даже в шутку. (С любопытством осматривает ружье, нажимает на спусковой крючок.)

Гремит выстрел. Все замирают в оторопи.

ВТОРОЙ (Первому) . Ты мог убить меня. Ты мог бы убить меня!

ПЕРВЫЙ. Меня бы оправдали. Может, даже наградили бы.

АВТОР. Почему оно выстрелило?

ПЕРВЫЙ. Оно выстрелило, потому что было заряжено.

ВТОРОЙ. Кем?

ПЕРВЫЙ (пожимает плечами) . Может, Сергей Константинович что-то задумал.

ВТОРОЙ. Передай ему, что я уволился.

ПЕРВЫЙ. Нет! Не уволился. Театр отверг тебя как инородное тело, несовместимое с его жизнедеятельностью. (Чихает.) Правда. (Достает платок.)

На пол падает бумажка.

Вот тебе вчерашняя записка из зала.

ВТОРОЙ (читает) . «Звукорежиссеру. Дорогой друг, не знаю вашего имени-отчества, может быть, это и хорошо – вы для меня навсегда останетесь безвестным героем, одним из тех, чьими трудами жив наш великий театр. То, что вы делаете с вашей устаревшей аппаратурой, – чудо. Знаю, что ваша зарплата невелика, а значит, это не только чудо, но и подвиг… Бесы не дремлют, соблазны кишат вокруг нас, не поддавайтесь им, служите высокому. Вы – святой! Святые должны нести свой крест до конца – больше некому. Помните: в начале было слово. Произнесенное слово – это звук. Звук – главное в театре».

ПЕРВЫЙ. А свет?

ВТОРОЙ. Написано «звук». (Читает.) «Звук – главное в театре».

ПЕРВЫЙ. Дальше, дальше.

ВТОРОЙ (читает) . «Звук – главное в театре. Пусть материально вы оскорблены и унижены, пусть хрюкают вам вслед сытые, знайте: раскаявшаяся, благодарная Россия еще принесет живые цветы на вашу могилу».

Автор растроган, промокает глаза.

Дальше неразборчиво… «Россия… Россия еще поставит памятник неизвестному звукорежиссеру. Вам памятник».

АВТОР. Вот так надо жить. Только так! И поставят памятник. А это уже бессмертие. А мы – ни богу свечка, ни черту кочерга, всё сомневаемся, выгадываем, подсчитываем. Всё из-за денег. Мы готовы жить праведно, но нам бы сперва денег побольше. Без денег мы в святые не пойдем.

ВТОРОЙ. Я – проститутка, я – Иуда.

ПЕРВЫЙ. Перестань, возьми себя в руки!

ВТОРОЙ. Я засомневался, заколебался.

ПЕРВЫЙ. Ничего. И на старуху бывает проруха. Это жизнь незаметно подкралась и застала тебя врасплох.

ВТОРОЙ. У жены недавно кошелек вытянули, теща свой сама потеряла. У матери в деревне картошку жук сожрал…

ПЕРВЫЙ. Он американец.

ВТОРОЙ. Кто?

ПЕРВЫЙ. Жук. Он из штата Колорадо. Холодная война не кончилась.

ВТОРОЙ. Сын на велосипеде катался, задавил какого-то щенка, тот шестьсот долларов стоит…

ПЕРВЫЙ. Дороже человека.

ВТОРОЙ. Цены опять поползли вверх…

ПЕРВЫЙ. Черт с ними, с ценами. У них своя жизнь, у нас своя. Мы должны думать о будущем, об идеальном театре. Идеальный театр родит идеального зрителя… потом двух, трех… сотни, миллионы! Идеальные люди построят идеальную жизнь! В ней не будет места ни зависти, ни деньгам, ни ценам. Ради этого стоит жить!

АВТОР. Я с вами!

ПЕРВЫЙ. Спасибо.

ВТОРОЙ. И я.

ПЕРВЫЙ. Спасибо. Впереди долгий, трудный путь. Я знаю, что нужно сделать в первую очередь.

АВТОР. Что? Скажите нам – что?!

ПЕРВЫЙ. Армия чем сильна?

ВТОРОЙ. Правильно! Надо вооружаться.

ПЕРВЫЙ. Армия сильна присягой. Тайные общества сильны клятвой. Мы должны собраться в кулак, чтобы ничто в жизни не могло поколебать нас. Мы должны дать клятву!

АВТОР. Позвольте, я вас обниму. (Обнимает Первого.) И вас. (Обнимает Второго.) Это прекрасно! То, что мы затеваем, прекрасно. (Промокает глаза.) Раньше дашь себе слово и тут же нарушишь его, потому что без клятвы. А клятва – это прекрасно. (Второму, раскрыв объятия.) Позвольте мне…

ВТОРОЙ. Не надо, хватит. (Первому.) Какую клятву?

ПЕРВЫЙ. Простую. Клянусь верой и правдой служить театру… не зная ни сна, ни роздыха.

АВТОР. Ни сна, ни роздыха.

ВТОРОЙ. Ни сна, ни роздыха.

ПЕРВЫЙ. А если я нарушу эту мою клятву… то будь я проклят.

АВТОР. Будь я проклят!

ВТОРОЙ. Будь я проклят!

ПЕРВЫЙ. Всё.

ВТОРОЙ (торжественно). Всё!

ПЕРВЫЙ. Да всё.

ВТОРОЙ. Да всё!

ПЕРВЫЙ. Кончилась клятва.

АВТОР. Насчет «ни сна, ни роздыха» – условно, да? Отдыхать-то нужно. Тем более если случай подвернется. Я на днях познакомился с директором легочного санатория в Сочи. Он сказал: «Приму по высшему разряду, только обратитесь к знакомому врачу, пусть врач найдет у вас в легких что-нибудь, чего там нет. Дальше – мое дело». Сегодня получу направление, поеду в Сочи.

ВТОРОЙ. С женой?

АВТОР. Разумеется. Только с женой. Она у меня необыкновенный человек. Она даже не человек! Она – ангел. Вы не поверите, но она – ангел.

Первый и Второй снисходительно улыбаются.

Описать ее невозможно. Вот представьте себе, я прихожу домой… (В сторону.) Лиза!

Вся в белом, с крылышками на спине выпархивает Лиза.

ЛИЗА (подбегает к Автору) . Лёва, мой милый! (Кладет голову ему на грудь.) Я места себе не нахожу, я вся извелась. Ты обещал быть в четыре, уже пятнадцать минут пятого… АВТОР. Образумься, Лиза. Перед людьми неудобно.

Лиза кивает Первому и Второму, те в ответ раскланиваются.