Спасти Осень (СИ) - Мишарина Галина

— Хорошо, — спокойно согласился маг, — осматривай.

Открыл дверь, пропуская меня вперёд, и тотчас снял верхнюю одежду, небрежно бросив чёрный плащ на кресло.

— Рана на плече.

Он начал было расстёгивать жилет, но я сразу заметила, что мужчина неохотно двигает правой рукой.

— Позволь мне, — решительно сказала я.

Ракх кивнул, и это была моя замечательная маленькая победа. Я не могла прочитать его чувства, но он не прогнал меня, а это означало, что нам обоим друг друга не хватало.

— Так, теперь рубашка.

Я сглотнула и принялась за серебряные пуговицы на вороте. И вдруг Ракх нахмурился:

— Подожди-ка, Роза… что у тебя с волосами?

Он-то, в отличие от меня, разрешения не спрашивал. Пальцы быстро расправились со шпильками, убрали тугую ленту, и пряди густой пламенной волной легли мне на плечи, укрыв руки мага.

— Я случайно зельем обожглась, — сказала я, млея от того, как он поглаживает мой затылок, снова и снова запуская пальцы в самую гущину волос. — Ну, они и начали расти с бешеной скоростью… Я не против, честное слово! У меня прежде почти такие же густые были, разве что длины никогда не водилось. Тебе нравится?

Ракх медленно моргнул, ладони его легли на мои щёки. Мгновение — и он склонился, целуя меня так, как я мечтала: обжигающе, настойчиво. Глубокий и властный, поцелуй смутил меня, но не испугал. Обхватив Ракха за шею, я прижалась к его груди, запрокидывая голову с доверчивым нетерпением. Мужчине пришлось обхватить меня за пояс и поднять над полом, чтобы нам обоим было удобно, и эта вынужденная слабость вызвала в теле дрожащий отклик. Я не ведала прежде подобной тягучей теплоты, не могла и представить, что жадность бывает такой нежной. А, почувствовав на мгновение его язык, и вовсе растаяла, обмякнув в сильных руках…

Ракх поставил меня на пол, придержал, пошатнувшуюся, за пояс. Потом отошёл, взъерошил волосы и отчаянно посмотрел в глаза.

— Прости, — выдохнул он. — Я не должен был. Иди, Роза-Анна. Вернись в свою комнату.

— Но я не осмотрела тебя!

— К чёрту раны, — тихо сказал мужчина. — Они не опасны. Я сам сейчас куда опаснее.

Он подтолкнул меня к двери, и я уныло поплелась прочь.

— Пожалуйста!

Но мужчина уже закрыл дверь, и мне стало пусто. Понимая, что Ракх не поменяет своего решения, и осознавая, что он прав, я отправилась в свою комнату. Теперь что ни затевай — будет валиться из рук. Я боялась, что расплачусь, неутолённый голод плоти сжигал изнутри. Как же часто мы остаёмся наедине со своей печалью, когда, казалось бы, ничто уже не может помешать родиться могущественному волшебству радости!

Глава 5_1

До самого вечера я не решалась зайти к Ракху, и сам он из комнаты не выходил. Только когда окончательно стемнело, я спохватилась об ужине, и, волнуясь, собрала побольше еды на широкий поднос. Мужчина наверняка устал с дороги, к тому же был ранен, и сидит голодный. Ничего себе позаботилась! С другой стороны, он ведь сам попросил меня уйти, и, наверное, так было лучше для нас обоих… Когда я тихо постучала, Ракх не отозвался. Пришлось помочь себе ногой, а потом и за ручку дёрнуть. Дверь оказалась не заперта, и я вошла в полумрак комнаты.

Мужчина сидел на постели, уже раздетый до пояса, с мокрыми волосами и тряпкой, перепачканной в крови. Ахнув, я опасно накренила поднос, и аппетитный хлебец с нутром в виде запечённого мяса, помидор и сыра, шлёпнулся на пол.

— Прости! Я сейчас подниму! Боги леса, ты что это делаешь?!

Я поставила еду на комод и подошла, не спрашивая разрешения. Оказывается, Ракх небрежно промывал рану на плече и спровоцировал кровотечение. Увидев глубокий порез, я с трудом поборола желание на мужчину накричать.

— Что за глупое отношение к ранам! — вырвалось сердитое. — Ну-ка, дай сюда! И где эта твоя штука, которая скрепляет кожу?

Ракх кивнул на тумбу, где стояла заветная склянка. Я встала меж его бедёр и принялась бережно промокать кровь. Потом всё снова тщательно промыла, намазала, аккуратно стягивая края, и закрепила повязку, чтобы не мешала. Поглядела на Ракха, и только тогда почувствовала, что его рука уже лежит у меня на талии.

— Спасибо, — тихо сказал мужчина.

— Пожалуйста. Ты есть хочешь? Прости, что раньше не принесла. Я расстроилась, но уже успокоилась.

— Ты понимаешь, почему я прогнал тебя, малыш?

Я пожала плечами.

— Только одно скажи: ты поцеловал меня из жалости?

— Нет, — сказал он, и его искренность меня согрела. — Я целовал тебя как желанную женщину. С тех пор, как моей семьи не стало, как погибла моя супруга, никто не смотрел на менятак… — Скулы его обозначились резче, губы строго сжались. — Но жена не знала меня таким, не видела, во что я превратился, блуждая по звёздным переулкам ночи. — Он поглядел мне в глаза, и чёрное око как будто вспыхнуло на мгновение. — Там мы и встретились, и у каждого была своя собственная тьма. Поначалу я видел твой страх, теперь же чувствую только огонь. Ты не боишься меня, Роза. Совсем. И это пугает меня.

— Я чувствую не страх, а страсть. — Я покраснела, потому что руки его опустились чуть ниже талии, и сквозь платье чувствовалось, какие горячие у мужчины ладони. — Мне бы не спешить, но что поделаешь, если я очень по тебе скучала?

— Ты здесь больше не работаешь, — вдруг сказал маг. — Ты уже не экономка и тем более не служанка. Я и тогда-то хотел сразу предложить пожить у меня… Но подумал — насторожишься, начнёшь подозревать во мне идиота.

Я не выдержала и улыбнулась.

— За твоё сострадание и доброту?

— Разве я похож на доброго человека? — нахмурился Ракх.

— Внешне — не слишком, — лукаво сощурилась я, и задержала дыхание, когда мужчина подвинул меня чуть ближе к себе.

— Я не прошу тебя стать моей женой, Роза. И не смею просить о большем после твоего порыва.

— И это значит?..

— Что у меня уже давно не было женщины, — сказал он, поглаживая мои бёдра. — Что я на взводе после нашего поцелуя. Но я не насильник, на невинных девушек не набрасываюсь.

Я покраснела.

— Ты так уверен в моей чистоте?

— Я знаю про тебя многое. Даже такое, о чём ты сама не догадываешься. И вижу твою жажду, Роза. Чувствую её, словно ароматное облако кругом себя. Это сводит с ума.

Я понимала его. Ракх не собирался тотчас связывать себя прочными узами любви. Но он желал меня, как и я его. И сказал об этом, чтобы не вводить меня в сладостное заблуждение, не давать радужных невыполнимых обещаний.

— Я должен быть сдержанным за нас обоих, — между тем продолжал мужчина, хотя его руки уже вовсю ласкали меня, заставляя прижиматься к нему всё теснее. — Ты сказала: страсть. Но нужна ли она тебе без настоящего глубокого чувства?

— Я нравлюсь тебе? — прошептала я, пытаясь рассуждать здраво.

— Да. И понравилась ещё тогда, при первой встрече, что уж говорить о том, какая ты теперь. Твои глаза — само тепло и нежность, в них больше нет грусти, а волосы — кудрявый огонь, о который хочется обжечься… И всё, что в твоём сердце — сила, нежность, милое упрямство. — Он резко отстранил меня, и я вцепилась в плечи мужчины, чтобы не смог оттолкнуть. — Сколько тебе лет, Роза?

— Двадцать четыре.

— Ну, я так и знал. Я более чем на десять лет тебя старше. — Он вздохнул и мягко погладил меня по спине. — И что же мы будем со всем этим делать, лисёнок? Выпроводить бы тебя отсюда куда подальше! Или соблазнить, чтобы не передумала и сама не сбежала…

Я не могла больше сдерживаться. Ну её на лютые морозы, эту разумность! Я обхватила его щёки ладонями и поцеловала мужчину в губы, выпрашивая тот сладостный поцелуй, что он подарил мне утром. Мне так не терпелось узнать его глубже, что, навалившись на Ракха всем телом, я опрокинула его навзничь.

— Роза, — тихо рассмеялся мужчина. — Остановись, упрямица! Ты не представляешь, на что идёшь.

— Ты никогда не причинишь мне вреда, — уверенно сказала я, прижимаясь щекой к его груди. — Потому что желать ту, которая безразлична, невозможно.