Соблазнитель (ЛП) - Пир Элин

— Ха, погодите-ка. Ты прав, Ханс. Но если я появлюсь там в облике женщины, я хочу большие сиськи и глубокое декольте.

— Зачем? — спросила я.

— Хочу проверить, правда ли мужчины Родины фригидны.

Ханс нахмурился.

— Почему ты считаешь, что мы фригидны?

Брови Финна полезли вверх с выражением «ты что, издеваешься надо мной».

— Может потому, что вы не занимаетесь сексом?

— Неправда, — запротестовал Ханс, — я занимался сексом ежемесячно с тех пор, как мне исполнилось двадцать два года.

— Да ну, и со сколькими женщинами ты переспал?

— Я не готов делиться этой информацией, — вздернул подбородок Ханс. Но это высказывание лишь рассмешило Финна.

— Другими словами, ноль, — произнес он.

— Не забудь мои инструкции: держись в стороне и веди себя тихо, — повторила я, прежде чем мы активировали наши считыватели настроения и вошли в виртуальную реальность.

Умиротворенная атмосфера темы луга была идеальной, с естественным склоном, который позволял аудитории слышать и видеть того, кто говорил, под старым дубом с красивой кроной, способной обеспечить тень от солнца.

Народ медленно собирался и тихо находил себе местечко, чтобы с комфортом устроиться на мягкой траве. Ханс стоял неподалеку, выглядя самим собой, но в другой одежде. Рядом с ним стоял Финн, но в облике блондинки с длинными волосами и очень большой грудью. Присутствующие поймут, что Финн на самом деле выглядел по-другому из-за буквы G, парящей над его головой, которая говорила всем о том, что блондинка была обычным аватаром. Хотя им и стараться не придется, поскольку ни одна женщина не стала бы с таким восхищением разглядывать собственную грудь. Я подала Хансу знак держать Финна под контролем, когда он начал приходить в себя.

Когда пришло время начинать, я развела руки в стороны и заговорила громким и ясным голосом.

— Да пребудет со всеми Вами мир. Для меня большая честь, что вы все здесь, и, как всегда, давайте начнем с минуты безмолвной признательности.

Присутствующие склонили головы и закрыли глаза на десять секунд в знак уважения и признательности.

— Сегодня я решила, что нам стоит поговорить о наших соседях с Севера. Теперь, когда упоминать о них больше не запрещено и в настоящее время пятеро из них находятся с визитом в нашей стране, это кажется актуальной темой.

Многие закивали.

— Мы все выросли, слушая истории об их странных обычаях, но лишь немногие из нас встречали их в реальной жизни. Я знаю, что некоторые жители Родины недовольны тем, что здесь находятся северяне, в то время как другие видят в этом нечто захватывающее.

— Что касается меня, — сказала я и развела руки, — я нахожу в этом отличную возможность для нашего и их духовного развития. Если в будущем две наши нации в какой-то момент объединятся, потребуется масса дипломатических усилий, не говоря уже о компромиссах с обеих сторон.

— Мой вопрос к вам сегодня таков: как вы считаете, должны ли мы стремиться к союзу с Северными землями?

Несколько человек подняли руки, и я указала на пожилую женщину, которую знала.

— Да, Тереза.

— Северяне пугают меня, — призналась она и сложила руки перед собой. — Я слышала много ужасных историй. Наблюдая за тем, как кто-то вроде Перл Пилотти, которую я всегда уважала и которой восхищалась, их защищает, я начинаю сомневаться во всем чему меня учили. — Тереза бросала взгляд то на меня, то на окружающую ее аудиторию. — Сложно представить, как нация с такой огромной разницей в ценностях может измениться, но больше всего меня пугают некоторые их ценности, которые могут отразиться на нас, если мы интегрируемся. По-моему, многие из нас предпочли бы умереть, нежели снова увидеть мужчин у власти.

— Мысль, что история повторится, пугает, — согласилась я.

Тереза кивнула, и от этого ее короткая стрижка дернулась вверх-вниз.

— По нашу сторону границы мы почти четыреста лет живем в мире. По их сторону существует лишь насилие и война. История доказала, что мужчины неспособны сохранять мир в долгосрочной перспективе; они слишком властолюбивы по своей природе.

Понимая, что Финну тяжело это слышать, я предприняла попытку защитить северян.

— За последние тридцать лет в Северных землях не было крупных войн, — отметила я. — Сейчас там кажется все более-менее стабильно.

— Да, но, возможно, это часть их стратегии: заставить нас открыться, а добившись этого, попытаться одержать над нами верх, — заявила Тереза и снова села.

Мое внимание привлек элегантный мужчина слева от меня, и я подошла, чтобы установить с ним связь.

— Как тебя зовут?

Его длинные прямые волосы были разделены точным зигзагообразным пробором посередине головы, и на нем было красивое ожерелье, которое доходило до самого пупка.

— Я Майлз, — представился он и встал.

— Я предлагаю тебе высказаться, если тебе есть что добавить, — произнесла я.

Он почтительно склонил передо мной голову, потом выпрямился и заговорил.

— Я не хочу показаться пессимистом, но в последние недели волнение людей по поводу северян выходит из-под контроля. Наши культурные различия слишком глубоки, объединение не поможет.

— Почему ты так думаешь?

— Их радикальные взгляды и их старомодная иерархическая система несовместимы с нашим образом жизни. По правде говоря, меня беспокоит, что мы говорим о северянах так, словно у них есть шанс когда-либо войти в наше общество. — Он говорил спокойным голосом, но его слова были резкими для жителя Родины. — Я видел их в новостях, — продолжил мужчина. — И даже мне, такому непредвзятому человеку, видно насколько они примитивные и несмышленные. Некоторые ответы на вопросы, которые им задают, говорят о том, что они имбицилы.

Я завела руки за спину, тщательно обдумывая следующие свои слова.

— Мы и северяне отличаемся нашими политическими взглядами и тем, как видим мир; это правда. Но я хотела бы оспорить твое суждение о том, что они имбицилы. Это сурово — осудить миллион человек, не познакомившись ни с одним из них лично.

— Я хочу кое-что сказать!

Узнав глубокий голос Финна, я побоялась поднять глаза, но Финн не собирался оставаться в стороне и подошел к первому ряду, чтобы поспорить с Майлзом. Причудливое сочетание его женской внешности в виде аватара блондинки и его мужской походки бросилось в глаза только, когда он остановился и занял твердую позицию, нахмурившись.

— Почему бы тебе просто не признать, что ты чувствуешь угрозу в том, что северяне — настоящие мужики?

От грубого комментария Финна у шокированного Майлза округлились глаза, но Финн еще не закончил.

— Ты не виноват, что твои предки отказались от своей мужской сущности 400 лет назад, и ты стал этой… — Финн махнул рукой вверх и вниз перед лицом мужчины, — …печальной имитацией представителя мужского пола.

Аудитория коллективно ахнула, а я вздохнула.

— Что за абсурд, — воскликнул Майлз и тихо рассмеялся. — Не в моих правилах употреблять обидные слова, но в данном случае я скажу, что ты ведешь себя нелепо.

— Нелепо? — Финн усмехнулся и скрестил руки на груди, приподняв свою выдающегося размера грудь. — Это самое обидное слово в твоем лексиконе? Тогда я, пожалуй, назову тебя сук… — он замолчал, когда я молниеносно положила руку на плечо Финна, чтобы остановить его.

— Давайте не будем переходить на личности. Я понимаю, что это эмоциональная тема для многих, и вы, похоже, испытываете теплые чувства к северянам, которых мы все уважаем. — Я попыталась дать Финну знак успокоиться, но он не понял моего тонкого намека.

— Вот именно, — пробормотал он. — И я не позволю этому… эм… мужчине называть северян идиотами.

— Я бы никогда не использовал такие вульгарные выражения, — оскорбленно заявил Майлз. — Я сказал, что они ведут себя как имбецилы.

— А я говорю, что ты чувствуешь угрозу от них как представитель мужского пола, — заявил Финн.

— С какой стати мне чувствовать угрозу? — И снова Майлз тихо хихикнул, явно испытывая неловкость от грубых обвинений Финна.