Мухи - Жан-Поль Сартр

Орест. Пусть разверзнется земля! Пусть выносят мне приговор утесы и цветы вянут на моем пути: всей вселенной мало, чтобы осудить меня. Ты — царь богов, Юпитер, ты царь камней и звезд, царь морских волн. Но ты, Юпитер, не царь над людьми.

Стены храма сдвигаются, вновь появляется Юпитeр, сгорбленный, усталый. Говорит нормальным голосом.

Юпитeр. Я не царь тебе, жалкий червь. Кто же тогда создал тебя?

Орест. Ты. Но не надо было создавать меня свободным.

Юпитер. Я дал тебе свободу, чтоб ты служил мне.

Орест. Возможно. Но она обернулась против тебя, и мы оба тут бессильны.

Юпитер. Ага, наконец-то извиняющие обстоятельства.

Орест. Я ищу не извинений.

Юпитер. Разве? Эта свобода, рабом которой ты себя объявляешь, очень напоминает, знаешь ли, извинения.

Орест. Я не хозяин и не раб, Юпитер. Я сам — свобода! Едва ты создал меня, я перестал тебе принадлежать.

Электра. Отцом нашим заклинаю тебя, Орест: свершив преступление, не богохульствуй.

Юпитер. Слушай ее. И не надейся ее вернуть своими словами: эта речь нова для ушей Электры, нова и оскорбительна.

Орест. Так же как и для моих собственных, Юпитер. И для моей глотки, из которой выходят слова, и для моего языка, придающего им на ходу форму. Я с трудом понимаю себя. Еще вчера ты пеленой обволакивал мой взор, воском залеплял мне уши. Вчера еще у меня были извиняющие обстоятельства: мое существование извинял ты — ты породил меня, чтоб я служил твоим намерениям, и весь мир, как старая сводня, твердил мне о тебе, твердил не переставая. А потом ты меня покинул.

Юпитер. Я тебя покинул, я?

Орест. Вчера, я стоял рядом с Электрой. И вся твоя природа ластилась к нам, она сиреной пела твое Добро и осыпала меня советами. Чтоб я смягчился — жгучий свет стал мягким, подобно затуманившемуся взору; чтоб я забыл обиды — небо разнежилось, как всепрощение. Моя юность, покорная твоей воле, стояла предо мной, точно невеста, умоляющая жениха, который хочет ее покинуть, — в последний раз я видел мою юность. И вдруг, внезапно, свобода ударяла в меня, она меня пронзила, — природа отпрянула: я был без возраста, один, одиноким в твоем ничего не значащем мирке — как человек, потерявший свою тень. Небо — пусто, там нет ни Добра, ни Зла, там нет никого, кто мог бы повелевать мной.

Юпитер. И что же? Прикажешь восхищаться овцой, которую парша отделяет от стада, или прокаженным, запертым в лазарет? Вспомни, Орест: ты был частью моего стада, ты пасся на траве моих лугов, среди моих овец Твоя свобода — парша, снедающая тебя, она — изгнание.

Орест. Ты прав: это изгнание.

Юпитер. Зло еще не укоренилось: оно возникло лишь вчера. Вернись к нам. Вернись. Посмотри, как ты одинок, даже родная сестра тебя покинула. Ты бледен, в твоих глазах тоскливый страх. Ты надеешься выжить? Тебя грызет нечеловеческое зло, чуждое моему естеству, чуждое тебе самому. Вернись: я — забвенье, я — покой.

Орест. Чуждое мне самому, знаю. Вне природы, против природы, без оправданий, без какой бы то ни было опоры, кроме самого себя. Но я не вернусь в лоно твоего закона: я обречен не иметь другого закона, кроме моего собственного. Я не вернусь в твой естественный мир: тысячи путей проложены там, и все ведут к тебе, а я могу идти только собственным путем. Потому что я человек, Юпитер, а каждый человек должен сам отыскать свой путь. Человек ужасает природу, и тебе, Юпитеру, царю богов, он тоже внушает ужас.

Юпитер. Ты не лжешь: когда люди похожи на тебя, я их ненавижу.

Орест. Берегись, ты признал свою слабость. У меня к тебе нет ненависти. Что у нас общего? Мы разойдемся, не коснувшись друг друга, как в море корабли. Ты — бог, а я — свободен: мы равно одиноки, мы мучимы одним и тем же тоскливым страхом. Почему ты думаешь, что этой нескончаемой ночью я не искал раскаяния? Раскаяние. Сон. Но отныне я не могу каяться и спать не могу.

Молчание.

Юпитер. Что ты собираешься делать?

Орест. Аргивяне — мои подданные. Я должен открыть им глаза.

Юпитер. Бедняги! Ты одаришь их одиночеством и позором, ты сорвешь одежды, которыми я прикрыл их наготу, и ты обнажишь внезапно их существование, похабное, пресное существование, лишенное какой бы то ни было цели.

Орест. Если и для них нет надежды, почему я, утративший ее, не должен с ними поделиться отчаянием?

Юпитер. Что им делать с отчаянием?

Орест. Что угодно: они свободны, настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния.

Молчание.

Юпитер. Пусть так, Орест. Все было предначертано. В один прекрасный день человек должен был возвестить мои сумерки. Значит, это ты и есть? И кто бы мог это подумать вчера, глядя на твое девичье лицо?

Орест. Я и сам бы не поверил. Слова, которые я произношу, чересчур крупны, они раздирают мой рот; судьба, которую я несу в себе, чересчур тяжела, она переломила мою молодость.

Юпитер. Я не люблю тебя, но жалею.

Орест. И я тебя жалею.

Юпитер. Прощай, Орест. (Делает несколько шагов.) А ты, Электра, подумай: мое царство не кончилось, до этого еще очень далеко — я не прекращу борьбы. Гляди, со мной ты или против. Прощай.

Орест. Прощай.

Юпитер уходит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же, без Юпитера.

Электра медленно встает.

Орест. Куда ты?

Электра. Оставь меня. У нас нет ничего общего.

Орест. Неужели, встретив вчера, сегодня я утрачу тебя навеки?

Электра. Дали бы боги мне никогда не встречать тебя!

Орест. Электра! Сестра моя, Электра, дорогая моя! Моя единственная любовь, единственная услада моей жизни, не покидай меня, останься.

Электра. Вор. Я владела столь малым: крупицей покоя, несколькими снами. Ты отнял все, ты обокрал нищую. Ты был моим братом, главой семьи, твой долг был охранять меня — ты окунул меня в кровь, я — красна, как освежеванный бык; ненасытные мухи облепили меня, мое сердце — чудовищный рой!

Орест. Любовь моя, это правда, я забрал все, и мне нечего дать тебе, кроме моего преступления. Но это огромный дар. Или ты думаешь, что оно не лежит камнем у меня на душе? Мы были слишком легковесны, Электра: теперь наши ноги уходят в землю, как колеса колесницы в колею. Иди ко мне. Мы отправимся в путь тяжелым шагом, сгибаясь под нашей драгоценной ношей. Ты дашь мне руку, и мы пойдем...

Электра. Куда?

Орест. Не знаю. Навстречу себе самим. Там, за горами, за долами нас ждут Орест и Электра. Будем их терпеливо искать.

Электра. Не хочу больше слушать тебя. Ты сулишь мне только горе и омерзение. (Выскакивает вперед.)

Эринии медленно приближаются к ней.

На помощь! Юпитер, царь богов и людей, мой царь, прими меня в свои объятия, унеси меня, оборони! Я буду покорна твоему закону, я буду твоей рабыней, твоей вещью, я покрою поцелуями твои ступни и колени. Защити меня от мух, от брата, от меня самой, не оставляй меня в одиночестве, я посвящу всю мою жизнь искуплению. Я раскаиваюсь, Юпитер, я раскаиваюсь. (Убегает.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Орест, эринии.

Эринии порываются бежать за Электрой. Первая эриния останавливает их.

Первая эриния. Оставьте ее, сестры, она от нас ускользнула. Но нам остается этот, и, думаю, надолго — у него крепкое сердечко. Он будет страдать за двоих.

Эринии, жужжа, приближаются к Оресту.

Орест. Я совсем один.

Первая эриния. Да нет же, пригоженький мой убийца, я тебя не покину: увидишь, какие игры я придумаю, чтоб тебя развлечь.

Орест. Я буду одинок до самой смерти. Потом...

Первая эриния. Мужайтесь, сестры, он слабеет. Посмотрите, как расширились зрачки: скоро его нервы зазвучат, как струны арфы под пленительными переборами ужаса.

Вторая эриния. Скоро голод выгонит его из убежища: еще до вечера мы вкусим его крови.

Орест. Бедная Электра!

Входит педагог.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Орест, эринии, педагог.

Педагог. Ну и дела, государь мой. Где вы? Здесь ни зги не видно. Я вам принес немного еды: жители Аргоса осаждают храм, выйти и думать нечего; ночью мы попытаемся убежать. Пока что ешьте.

Эринии преграждают ему путь.

А! Это кто такие? Опять суеверия. Как я сожалею о прекрасной Аттике, где все действительное было разумно.

Орест. Не пробуй подойти, они разорвут тебя на части.

Педагог. Тише, мои красавицы. Ну, ловите эти куски мяса и фрукты, может, мои жертвоприношения вас умиротворят.

Орест. Ты говоришь, что жители Аргоса собрались перед храмом?

Педагог. О да! И даже не знаю, кто гнусней и мстительней — эти прелестницы или ваши дорогие подданные.