Начало опричнины - Руслан Скрынников

       Главнейшие сочинения иностранцев (Шлихтинг, Штаден, Таубе и Крузе) появились за рубежом в 70-х гг. XVI в. Пискаревский летописец был составлен в Москве спустя много десятилетий. Названные иностранные авторы черпали сведения в опричнине, где они служили. Московский летописец передавал традицию, сложившуюся, скорее всего, в земщине. Совпадения этих источников, на наш взгляд, служат аргументом в пользу их достоверности.

Глава I

                    Избранная Рада и её падение.

     В конце XV — первой четверти XVI в. процесс объединения русских земель в рамках единого централизованного государства завершился: в состав великого княжества Московского вошли Ярославское, Ростовское, Тверское княжества, Новгородская феодальная республика, а несколько позже Псковская феодальная республика (1510 г.) и Рязанское княжество (1521 г.). Но порядки и традиции феодальной раздробленности, господствовавшие на протяжении трех-четырех столетий, не исчезли бесследно и оказывали глубокое воздействие на политическую историю Руси XVI века. Живым носителем традиций феодальной раздробленности была могущественная боярская аристократия. Правящее московское боярство не представляло собой единой и однородной массы. В его сложной иерархии запечатлелась вся история объединения русских земель. Три высших ступени московской иерархии занимали последовательно удельные князья, титулованная княжеская знать и нетитулованное старомосковское боярство.

     Старомосковские бояре (Челяднины, Захарьины, Морозовы, Плещеевы, Бутурлины и т. д.) владели обширными землями на территории собственно Московского княжества в Московском, Коломенском, Костромском и Переяславском уездах, издавна служили московским великим князьям и составляли наиболее прочную политическую опору поднимающейся монархии. Некогда старомосковская знать безраздельно господствовала в думе и при дворе московских государей. Затем она уступила первенство более знатным княжеским фамилиям, но и тогда продолжала прочно удерживать в своих руках важнейшие отрасли приказного аппарата управления государством, включая Конюшенный приказ и Казну, а также Большой дворец и областные дворцы.

      По мере присоединения к Москве независимых княжеств Северо-Восточной Руси на службу к московским князьям перешла многочисленная титулованная знать, члены местных княжеских династий. Они не могли забыть своего былого величия и были полны зависти к правящей московской династии. В их среде постоянно жило недовольство самодержавными поползновениями московских государей и были сильны традиции феодальной раздробленности. К середине XVI в. высшая титулованная знать занимала прочные позиции в Боярской думе и армии. В виде привилегии некоторые княжеские фамилии проходили службу при дворе по особым княжеским спискам (см. ниже таблицу)[277].

      Совершенно особенное положение в среде высшей титулованной знати занимали многочисленные и влиятельные князья Ростово-Суздальские, Ярославские и Стародубские, происходившие от единого корня и сидевшие крупными гнездами на территории некогда принадлежавших им княжеств. К середине XVI в. землевладение младших потомков удельных княжеских династий Владимиро-Суздальской земли подверглось значительному дроблению. Наиболее крупные земельные богатства сохранили в своих руках старшие Суздальские князья.

Таблица 1[278].

Они происходили от старших отраслей владимирской великокняжеской династии и не уступали в знатности московским великим князьям[279]. Годы «боярского правления» (конец 30 — начало 40-х гг. XVI в.) наглядно показали, что для неокрепшей феодальной монархии политические претензии суздальской знати представляли наибольшую опасность.

           Княжеская и старомосковская нетитулованная знать, постоянно боровшаяся за политическое преобладание, составляла наиболее многочисленные и влиятельные прослойки правящего боярства. Третьим его компонентом была удельная аристократия.

      Удельные князья занимали самую верхнюю ступень московской иерархии, но влияние их на политическую структуру Руси XVI века не следует преувеличивать. Процесс централизации государства беспощадно уничтожил древние удельные княжения Северо-Восточной Руси. Почти все уделы, сохранившиеся до времени Грозного, образовались в конце XV — начале XVI в. и были сравнительно молодыми княжествами.

 Крупнейшими уделами владели, во-первых, члены правящей московской династии, родственники царя (князья Старицкие, Углицкие) и, во-вторых, иноземная знать главным образом литовского происхождения (князья Бельские, Мстиславские, Воротынские, Одоевские, Трубецкие и т. д.). Литовская аристократия стала переходить на московскую службу после того, как Русское государство добилось первых крупных успехов в войне с Литвой и присоединило Северские земли. Князья Воротынские, Одоевские и Трубецкие сохранили старинные родовые владения на территории Чернигово-Северского княжества, но их вотчины, за исключением Воротынского удела, подверглись сильному дроблению. Крупные литовские магнаты князья Бельские и Мстиславские получили удельные княжества из рук московского правительства и в значительной мере зависели от него. Удельная знать литовского происхождения основательно потеснила суздальскую знать, заняв первые места в Боярской думе и на военной службе. При дворе удельные владыки служили до получения боярского чина по особому списку «служилых князей». В силу немногочисленности и отсутствия политических связей, которыми располагали потомки местных династий, соперничавшие с ними удельные князья постоянно тяготели к союзу со старомосковской знатью.

 Неокрепшая монархия была вынуждена постоянно лавировать между различными группировками правящего боярства, Громадному влиянию суздальской знати царствующая династия могла противопоставить поддержку старомосковского боярства и отчасти удельных князей. В то же время влиянию боярской аристократии в целом она противопоставляла поддержку дворянства и купеческой верхушки. Конечно, между титулованной и старомосковской знатью, между боярской прослойкой и верхами дворянства не было твердых перегородок: старомосковские и княжеские фамилии были связаны сложным клубком родственных отношений и, кроме того, наиболее глубокие социальные требования и интересы были общими для всего феодального сословия. Последнее обстоятельство неизбежно ослабляло действие указанной выше тенденции. Тем не менее, раздоры между различными группами и прослойками правящей боярской аристократии достигали иногда, например в годы опричнины, очень большой остроты. Влияние подобных раздоров на политическое развитие страны, хотя и было ограничено определенными рамками, в целом было значительным, особенно в переломные моменты. Сами же рамки политической истории XVI в. были установлены в ходе длительного исторического развития, причем решающую роль в их возникновении сыграли классовые противоречия и социально-экономическое развитие страны в целом.

    Так называемое боярское правление основательно поколебало результаты государственной централизации, достигнутые в период непрерывного и блестящего правления великих князей Ивана III Васильевича и его сына Василия III.

    Великий князь Василий III незадолго до кончины вверил свою семью и управление страной попечению Боярской думы[280]. Боярские смуты и ожесточенная борьба за власть между различными олигархическими группировками, происшедшие после смерти Василия III, обнаружили слабость неокрепшей монархии и полную зависимость ее от боярства. Приход к власти кн. И. Ф. Овчины-Оболенского, фаворита великой княгини Елены Глинской, вызвал немедленный раскол внутри правящей боярской группировки. Противниками правителя выступили влиятельные удельные князья и старомосковские бояре. Летом 1534 г. боярин князь С. Ф. Бельский и окольничий И. В. Ляцкий-Захарьин бежали в Литву, а ближний боярин М. Ю. Захарьин, бояре князья Д. Ф. и И. Ф. Бельские, И. М. Воротынский с тремя сыновьями, М. Л. Глинский и Б. Трубецкой подверглись аресту[281]. Дядя великой княгини Елены М. Л. Глинский и удельный князь И. М. Воротынский были уморены в темнице, удельный князь И. Ф. Бельский длительное время содержался в тюрьме[282]. Спустя четыре года, в 1537 г., правительство жестоко расправилось с удельным князем Андреем Старицким, поднявшим вооруженный мятеж против Елены Глинской[283].

    После смерти великой княгини Елены и казни князя Овчины бразды правления захватила суздальская знать — князья Шуйские. Происками Шуйских старый митрополит был низложен, удельный князь И. Ф. Бельский и ближний боярин М. В. Тучков-Морозов сосланы в ссылку, думный дьяк Ф. Мишурин и некоторые другие лица казнены[284]. Успех князей Шуйских объясняется тем, что репрессии 1533—1537 гг. заметно ослабили позиции старомосковской и удельной знати в Боярской думе. Правительство Шуйских опиралось на высшую титулованную знать, сила и влияние которой основывались на их многочисленности, крупных земельных богатствах и древних традициях.