Некро-Тур - Ольга Рубан

помочь копать могилу…, - неуверенно пробормотал он, смутно надеясь, что Анка произнесет какие-то правильные, весомые слова, чтобы отговорить его, но она только кивнула и поднялась. Может, нет на свете таких слов? Макс пригляделся к девушке. Лицо ее порозовело, в глазах зажегся знакомый жадный огонек. Внезапно его передернуло от жгучего отвращения. Она, без сомнения, нашла бы тысячу подходящих аргументов, чтобы тихонько скрыться, если бы гроб был… закрыт, но гроб был открыт, а эта девушка никогда не упустит случай полюбоваться на труп. Настоящая одержимость!

Макс нехотя поплелся следом за ней, пристраивая на плечо камеру. Может, получится несколько удачных ракурсов? Так сказать, совместить неприятное с полезным.

…

Народу было совсем немного, но они окружили гроб и Леонида таким тесным кругом, что Максим, неуклюжий из-за камеры, некоторое время не мог к ним пробиться и снимал обезображенный труп Ксении и коленопреклонённого вдовца вслепую через головы.

Лицо женщины было совершенно неузнаваемым – отекшим, лиловым, с вывороченными запекшимися губами. За приоткрытыми веками виднелись красноватые белки, шею разбарабанило до таких размеров, что, казалось, бедняжка умерла, подавившись бейсбольным мячом. Зато все, что располагалось ниже , словно провалилось внутрь. И даже накинутая на тело серенькая простынка не могла ни скрыть этого, ни замаскировать. За спиной то и дело вздрагивающего Леонида стояла Фрося, ласково положив ему на загривок пухлую руку. Мужики – те самые, что помогали Максиму с машиной – теперь так же споро и весело копали могилу. Разве что без залихватского напева «Пчёлки», и он мысленно поблагодарил их за это.

Когда могила была готова, селяне, как по команде, расступились, и у гроба остались лишь Леонид и завороженная Анка. Внутренне похолодев, Макс выключил камеру и подошел к новоиспеченному вдовцу.

- Лёня, друг… мне очень жаль, - как мог проникновенно произнес он. Леонид вышел из мутной прострации, повернулся на голос и уставился на Макса, словно не узнавая его.

- Мы тебя полдня искали..., - заикаясь и сгорая от стыда, продолжил тот, - Даже решили, что вы с… ну, в общем, что вы решили уйти без нас, как ты и собирался вчера… А потом кто-то сказал, что… Мы сразу прибежали…

- Ты снимал? – спросил Леонид глухо.

- Что?..

- Ты снимал мою жену?

- Ну…, - Макс запоздало спрятал камеру за спину.

- Дай сюда, - он удивительно проворно вскочил на ноги и протянул руку. Максим отшатнулся. Что они будут делать, если…? Додумать он не успел. Перед глазами вспыхнули звезды, и он рухнул на землю, молясь, чтобы и челюсть, и камера остались целы.

- Чертовы извращенцы! – орал Леонид, и Макс не сразу сообразил, что речь идет о нем и Анке, - Я же говорил, надо ехать в больницу! Трупы снимать приехали?! Снял, гнида, труп?!

Последовала серия пинков по ребрам, но слабых, вялых. Вероятно, все имеющиеся силы Леонид вложил в первый удар.

- Оставь его, - послышался рядом дрожащий Анкин голос, - Вас никто не заставлял ехать с нами. Вам вообще повезло, что вы нас встретили в этой глуши.

- Может, мне еще и спасибо сказать?!

- Может, и так. Твоя жена была обречена, но здесь ее хотя бы похоронят, а что бы ты делал с ней один на один в лесу?

Леонид по-лошадиному всхрапнул и тяжело двинулся на нее. Его тут же перехватили чьи-то руки, но он вывернулся и кинулся на девушку. Макс, все еще лежа, ухватил его за и́кру, и тот упал, но тут же вновь подскочил и, прихрамывая побежал за петляющей меж могил Анкой. Следом за ним торопились мужики, потом Максим, ощупывая на ходу камеру, и замыкали шествие старухи.

Жуткая и нелепая погоня закончилась на нижнем погосте, когда Анка, поскользнувшись на текучей глине, съехала на животе прямо в стоячую смрадную воду, заполнившую пустую могилу.

На несколько мгновений все застыли на месте, переглядываясь. Макс первым скинул оцепенение, помог ей выбраться и оттащил выше на склон. Она икала, всхлипывала и мелко тряслась, цепляясь за него.

- Ты не…? – он сглотнул, - Ты не хлебнула воды?

Она яростно затрясла головой. Макс оглянулся и прошелся взглядом по лицам. Старухи укоризненно качали головами, мужики глядели разочарованно, а в глазах Леонида горело жгучее злорадство.

- Не забудь и свою бабу заснять, когда ляжет в гроб, - ядовито произнес он, - Столько лайков соберешь…

- Она не пила! – крикнул он, - Слышите? Все в порядке!

Зрители зашевелились и потянулись назад, вспомнив, что у них осталось незавершенное дело. Последним, часто оглядываясь, плелся Леонид. Бодрящий приступ злорадства миновал, и он снова ссутулился и по-стариковски шаркал ногами. Максим, глядя на его спину, вдруг осознал, насколько тот изменился со вчерашнего дня. Когда они встретились, это был крепкий и подтянутый мужчина средних лет, а теперь... Даже местные старухи выглядели на его фоне резвыми и свежими. Сознание захлестнуло чувство вины. Ведь, действительно, если бы не он, Макс, они бы вернулись в Усть-Илыч. Да, Ксения, скорее всего, все равно бы умерла в дороге, но она умерла бы по пути в больницу… А расплачиваться за его ошибку, вероятно, придется Анке…

Глава 5

Борясь с муторным чувством брезгливости, словно обнимал больную проказой, он отвел с ее лица мокрые, пахнущие рыбой волосы и прижал к себе покрепче, стараясь согреть своим теплом.

- Ты как?

- Но-нормально, - ответила она, стуча зубами.

- Ты точно не…

- Я же сказала, что нет! – выкрикнула она, - Я задержала дыхание и плотно стиснула губы . Если бы хоть капля попала, я бы почувствовала…

- Ладно… Пойдем скорее к горячей печке. Я боюсь, что ты простудишься.

Он помог ей подняться, стянул с нее промокшую курточку и вместо нее надел свою худи. Дрожь ее немного улеглась, и они поспешили в деревню.

- Искупалася? – спросила баба Груша, когда они забрались по лесенке к избе. Она сметала березовым веником с настила двора палые листья, и в голосе ее не слышалось ни тревоги, ни беспокойства.

«Да, что же это за люди!», - в отчаянье подумал Макс и ответил:

- Она сильно промокла… Можно у печки погреться?

- Грейтесь, ежели змерзли,