Ядовитая тропа - Александр Александрович Тамоников

Стилет ‒ излюбленное оружие фашистов. Но не мелких исполнителей. Те обычно обходились простыми ножами или теми же пуке, финскими ножами, которыми обычно пользовались наши рядовые штурмовики. Семен положил стилет перед собой на стол и внимательно осмотрел. Где-то он уже видел такой. Подобные стилеты крепились под наручи. Тонкое лезвие можно было вытащить из рукава легким движением запястья. Полковник посмотрел в окно и прислушался к ровному дыханию командира. Он поймал себя на том, что улыбается. Он скучал по тому, что только что произошло на крыше. Да, разгадывать загадки, сидя в кабинете или гуляя по городу, было интересно. Закопаться в бумагах, распутать следы, найти скрытые подсказки. Это было интересно. Но столкнуться в прямом бою, найти, победить, посмотреть в глаза врагу. Вот это уже было другое чувство. Сколько раз Серабиненко ловил себя на том, что пытался найти в себе крупицы милосердия к врагу. К шпиону, который говорил с ним, возможно, на одном языке. И, может быть, даже родился где-то рядом и, может быть, даже в том же первом роддоме на Арбате. Но… он враг. Шпион. Он предал свою страну.

Гораздо проще взять в руки оружие и пойти вперед, не оставляя врага за спиной. Семен еще раз прокрутил в голове ночную встречу. На нападавшем была очень странная одежда. Какой-то цельный костюм из непонятного материала. Он частично гасил удары, и было сложно за него зацепиться.

…Командир ушел утром, еще до того, как Семен проснулся. Ушел по-кошачьи тихо, умудрившись оставить завтрак на столе – омлет из яичного порошка и чуть поджаренный хлеб из грубой муки. И кофе. Свежесваренный кофе, прикрытый блюдцем в ковшике. Семен не разбудил его и не доложил о ночной драке. Это было нарушением всего – всех правил и являлось ошибкой Серабиненко. Но почему-то ему было жалко будить командира, подумал, что пусть лучше выспится.

«Идиот», – отругал сам себя Семен. Ведь ночное столкновение, ко всему прочему, означало, что квартира скомпрометирована. И рисковал он не только собой, но и Рагланом. Непростительная ошибка.

Также на столе лежал вырванный из блокнота лист с небольшим стихотворением. Прочитав его, Семен улыбнулся. Ему даже не нужно было доставать книгу, по которой можно было расшифровать этот текст. Он просто привычно переставил буквы в голове, потратив на это примерно двадцать секунд, а раньше мог быстрее, ему было достаточно пяти-семи секунд, чтобы расшифровать записку от друга.

Итак. Командира не будет несколько дней, если он окажется рядом – они не знакомы, если будут представлять друг другу – равнодушное знакомство. Дальше каждый занимается своим делом. Конкретно: необходимо выяснить интервалы, с которыми появлялись тела, не было ли их ранее, максимально точно установить первую дату, еще раз проверить все места, где были найдены тела со странными следами, составить карту. Пройти локации, проверить пути отхода убийцы.

Был еще один момент. Все тела были найдены утром. Значит, убийца работал ночью.

Семен кивнул сам себе, соглашаясь с командиром. И параллельно подумал о том, что командир еще пытается занять его. Может быть, он узнал что-то о деле Варшавской школы женщин-шпионов и ему было нужно время? К тому же со стола исчез стилет. Значит, командир либо о чем-то догадался, либо они обсудят это позже. Борис Борисович никогда ничего не делал просто так. Вопрос: забрал ли стилет командир или кто-то наведался к нему в гости?

Семен пожал плечами, отвечая сам себе, что разберется с этим вопросом потом. Сегодня у него был редкий выходной.

И Семен отправился выполнять первый пункт задания. Но перед этим он вылез на крышу. И еще раз изучил место, где вчера произошла неожиданная встреча, которую очень хотелось назвать банальной стычкой. Потому что это только где-то в книгах или, может, фильмах драки больше похожи на героические сражения. На самом деле все происходит очень быстро. И не всегда красиво. Чаще всего это просто близкая, контактная возня. Потому что ну нет у тебя в драке времени на красивый замах, скорее, наоборот, будешь максимально прижимать к себе противника, подминая его под себя, чтобы не дать ему сделать лишнее движение.

Семен внимательно изучил крышу, но не нашел никаких следов, которые мог оставить вчерашний противник. Его ошибка. Нужно было встать с рассветом, потому что, скорее всего, на крыше был уже и его ночной противник, и, скорее всего, командир, если он все же что-то слышал.

– Позорник, – пробормотал себе под нос агент СМЕРШ. Ему было стыдно и неловко именно перед командиром.

Хотя бы не дал себя ранить или убить. А то было бы совсем неловко. Прав Борис Борисович. Расслабился Семен на бумажной работе.

Для того, чтобы пройти по городу, Семен переоделся. Достал старую гимнастерку, галифе, начальный цвет которых уже сложно было определить. Шинель без погон. И вот уже и не понять, кто это: то ли кто-то из переселенцев, то ли просто рядовой или караульный. Если встретит кого-то из знакомых, тоже вопросов не будет, после войны не до моды. Еще лет двадцать точно будут ходить так же. Не потому, что не хочется одеться в гражданку, а потому, что так привычнее. Как… да как в броне, наверное.

Февраль в Кенигсберге пах весной. Травой, землей. Гарью. Запах гари ветра еще не скоро выдуют из города. Повезет тем, кто приедет в мае. Уже город будет цвести, сады, парки. Город-сад. Так его и планировали немцы. А позарились на чужие земли и потеряли свой город-сад.

Свой маршрут Семен начал от того самого дома с каштановыми листьями на фасаде. Там был обнаружен первый труп. Он изучил развалины и быстро нашел подвал. Хороший такой, перспективный. Прямо под домом, и попасть туда было легко, нужно было всего лишь обойти дом по большему радиусу. Вход в подвал был закрыт упавшим деревом, но взрослый человек легко пройдет. Семен и прошел. И понял, что убийца мог не просто спрятаться там после убийства, но и находился в подвале все время, пока патруль осматривал местность, а потом забрал тело. Смело. Серабиненко осмотрел подвал и понял, что он прав. Времени прошло немало, но следы на мерзлой земле читались. Валялись окурки. Курил тот, кто прятался в подвале у окна, немецкие сигареты, не самокрутки. В целом – не редкость. В Кенигсберге их можно было найти в домах, которые еще не заселили. Мародерство было под запретом и каралось строго. Но пойди докажи, что ты не нашел сигареты просто на развалинах. Шел и подобрал. Чего же