Ядовитая тропа - Александр Александрович Тамоников

закрыл глаза, еще раз вспомнил всех жертв. Ничего, казалось бы, примечательного. Но личные дела он не видел, только краткие выписки из дела, которые дала ему почитать Тамара. Официально он не может их запрашивать или просить показать, только если наладить с кем-то из военной полиции контакты. Личные связи всегда его выручали, но задействовать их будет выглядеть слишком странным. Привлечет внимание, которого сейчас ему не нужно. Сделать вид, что нашел похожие описания тел в каких-то документах?

Семен открыл глаза. Сон не шел. И вот тут ему пришел на ум замок. Конечно же, как он не подумал про замок. Немцы ставили эксперименты с ядами еще со времен Первой мировой войны. Правда, состав яда или газа из Лохштедта так и не узнали, не было на это времени, пришлось принимать экстренное решение и на случай ловушки все сжечь. Но документы были же. И часть из них лежит у него в сейфе.

Плюсом мансардной квартиры было еще и то, что из его окна можно было легко попасть на крышу. Конечно, не самый лучший и безопасный вид прогулок для человека с контузией и ранением грудной клетки, но Семен так уже делал. Да отчего-то стало душно в квартире, захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом.

Полковник снова переоделся, отметил про себя, что нужно, наверное, раздобыть еще какой-то гражданской одежды. Отвык он от мирного слова «купить». Обменять, найти, раздобыть, но, с другой стороны, на новой земле еще будут с этим вопросом сложности, потому что пока еще тяжело понять, какие деньги будут тут в ходу. С одной стороны, конечно, советские рубли. Но и марки тоже были в ходу. Специальные. Их планировали пока выпускать для немецкого населения, которое по плану будет еще некоторое время жить в Кенигсберге и области. Нужно наладить производство, инженерное дело, коммуникации. Нужны работники порта. Талоны, понятное дело. Куда без них. Зарплата выдавалась в том числе и талонами.

Сложно. Гражданским, конечно, сложнее, чем военным. У них все-таки был и паек, и какое-никакое вещевое снабжение.

Но что-то удобное бы не помешало. Семен запахнул шинель и устроился на приступке трубочиста. Небольшая площадка рядом с трубой. Город вымер. Уличное освещение работало не на всех улицах, на многих горели аварийные уличные фонари. Это было планом коменданта, чтобы город с наступлением темноты не погружался во тьму. Так опаснее и страшнее. Словно тараканы могут вот-вот полезть из всех щелей ополченцы, шпионы, недобитки. Поэтому на улицах оставляли много света. Аэродром Девау спал, на его месте было черное пятно. Военный объект. А вот к Королевскому замку планировали подвезти авиационные прожекторы. Горел огнями порт. Невысокий дом Семена прятался в деревьях, и самого полковника поэтому не было видно на крыше. Даже когда он закуривал. Но зато хорошо были видны остальные дома, улицы. Движение на одной из крыш Серабиненко скорее почувствовал, чем заметил. Там тоже был человек. И он тоже просто стоял и курил. И, видимо, тоже заметил Семена. Потому что просто… помахал ему рукой. А потом, выкинув окурок, легко спрыгнул вниз. Вот и не было соседа.

«Или приснилось», – сказал сам себе Семен. Ну не задремал же он, сидя на крыше. И все-таки вернулся в дом, составив в голове приблизительный план на завтра.

У Семена был еще один козырь в руках. Подписанные документы для прохода на закрытые территории. Но пока их он решил придержать, чтобы любопытные уши и глаза не заметили чего лишнего.

Завтра. Все завтра.

…Утром на крыльце дома Семена снова поджидал сюрприз.

– Дяденька, хлебушка не найдется? – раздался веселый голос, казалось, что ребенка, но когда малец поднял голову и выпрямился, Семен даже не знал, что сразу сделать. Отдать честь или обнять командира и друга.

Борис Борисович Раглан приехал сам. Невысокого роста, щуплый, легкий на подъем. Чем-то они внешне были даже похожи. Борис Борисович виртуозно менял голоса, легко мог притвориться хоть подростком, хоть торговкой с рынка. Выдавали только глаза. Они были «седыми». Почти белыми, прозрачными. Так бывает после войны. Но их он успешно скрывал под длинной челкой отросших волос. Неуставная стрижка, но для их работы можно.

А крупных и рослых у них особо и не было в отряде. Разве что Кардиган. Он был рослым, высоким, широкоплечим, да еще и таким рыжим, что зажмуриться хотелось. В Крыму выгорал до белого, совсем как одуванчик.

– Пошли пройдемся, по пути, – сказал Раглан. И снова стал самим собой. Быстрым, цепким.

Семен доложил обо всем: и по Варшавской школе, и по тем телам, что были найдены. Командир вопросов не задавал. Слушал, кивал. Потом коротко сказал, что выйдет на связь в ближайшие пару дней, а пока хочет «погулять по городу», к Тамаре тоже заглянет, но позже. Формально в городе он по Варшавской школе, женщинами-шпионками очень заинтересовались в Москве, велели начать с Кенигсберга. Дел у него много, они не знакомы, встреч не искать, квартиру найдет сам.

– Что проверяем первым?

– Для начала, как всегда. Модистки, ателье… шучу. Понятное дело, что рынки. И подпольные больницы. Дам наших нужно искать в самых неожиданных местах. Скорее всего, они прекрасно говорят по-русски и отлично разбираются в наших офицерских званиях.

У перекрестка с одной из центральных улиц Раглан подмигнул Семену и буквально растаял в утреннем городе. Вроде бы только что был тут. А вот уже и нет его.

– Как обычно, – пробормотал себе под нос полковник.

Но все же он чувствовал себя увереннее, когда рядом был боевой товарищ. Так-то они часто работали поодиночке. Без документов, без прикрытия. Победил, нашел шпиона – почет тебе и уважение. Проиграл, ну что ж, может быть, кто-то и поставит на могилке крест. А может быть, и нет. Если вообще будет эта могила, а не просто скинут в воду.

Но тем не менее на работу полковник пришел в приподнятом настроении.

– Серабиненко!

– Так точно! – на всякий случай отозвался полковник, когда шел по внутреннему двору.

Замполит снова нашел что-то интересное, раз поджидал его у внутреннего входа.

– Молодец, правильно отвечаешь, иди получи продовольственный паек. Пришло распоряжение сегодня выдать всем праздничный. Не знаю, что уж там за праздник, но ты в списке на усиленный офицерский. Расписаться в ведомости не забудь.

– Так точно! Очень рад! – весело ответил Семен.

Праздничный паек на новой территории он не получал еще ни разу. Стало даже интересно, чем побалуют.

В коробке были консервы, чай, кофе, настоящий! Сахара кусок колотый. Крупа. Мед. Мед…

Семен даже приподнял брови, не веря своим глазам. Мед-то откуда?

Судя