Virtuality - Станислав Миронов

Тупая жирная корова.

Зеркало.

Я с силой сжимаю следующий прыщ. Снова надавливаю. Он лопается, так же с хрустом. Хлоп! С таким приятным хрустом. С хрустом, вместе с которым уходит гниль с поверхности моего жирного лица.

Говорят, у большинства подростков есть прыщи. Когда наступает пубертатный период, гормоны плещут, и всё в том же духе, у людей появляются прыщи. И я в свои тринадцать лет — как раз тот самый прыщавый подросток.

Вернёмся к моменту встречи. Я, наконец, выдавливаю из себя:

— Привет.

Мимо нас пробегает какой-то парень и орёт мне:

— Привет, Порш! Погнали? Тррррррнннннн!!! — и, дебильно гогоча, убегает дальше по своим делам.

Я думаю, что все уже достали дразнить меня своими глупыми прозвищами, но стараюсь скрыть это от Жени. Он не должен этого знать. Он ведь наверняка не знает, если подошёл ко мне. А это прозвище, оно какое-то обидное. Мне больно каждый раз слышать, когда меня называют Порш. И это их идиотское «Тррррррнннннн», как будто двигатель заводится.

Суки.

Кстати, почему именно Порш?

Никак не могу вспомнить.

Вернёмся снова к зеркалу.

Я смотрю на свою грудь. Точнее, на груди. Сиськи. Буфера, если их можно так назвать. Одна из них меньше другой, такие полудетские набухшие соски, и… Её почти нет. Груди, в смысле. Фу, как отвратно выглядит. Я хочу хорошую грудь. Господи, дай же мне хорошую грудь!

Вернёмся к Жене.

Он спрашивает:

— А кто это — Порш?

— Не знаю.

— Придурки. Не обращай внимания на идиотов.

Неужели хоть кто-то меня понимает?

Ах, этот Женя… Какой он классный…

Снова зеркало. Смотрю ниже. Нет, это ужасно. Я какая-то… Толстая. Нет, даже не толстая. Я именно жирная. Сало свисает у меня с боков, у меня висит живот. Большой, большой живот. Я — уродина?

Хлоп! Я выдавливаю очередной прыщ. Этот был зелёный, который с гноем. Цвет опорожнения на зеркале — такой же зеленоватый, как прыщ, которым это опорожнение было до тех пор, пока я его не выдавила. Гной стекает вниз по зеркалу. В этих гнойных прыщах больше жидкости, чем в обычных.

Снова Женя.

Он говорит:

— Забудь о них. Скажи мне, почему ты за мной наблюдаешь?

Я даже не знаю, как ему признаться. Я снова теряю дар речи. Пытаюсь взять себя в руки. Тяжело. Сложно. Но всё-таки можно.

Я говорю:

— Потому что… Потому что… Ты мне нравишься, — мне хочется сказать, что я люблю его. Нет, мне хочется кричать об этом. Рассказать об этом всему миру. Но я не могу. Пока рано. Нельзя открывать все карты.

— Как тебя зовут?

— Меня? Меня — Вика.

— А я Женя.

— Мне… мне… очень п-п-приятно, — запинаясь, призналась я. А ведь правда, так приятно!

Зеркало.

Хлоп! Хлоп! Я выдавливаю ещё два прыща. Я избавляюсь от своих изъянов. Я хочу стать красивее. Но ведь если чего-то хочешь, то надо не просто хотеть, надо ещё делать. И я делаю. Начинаю с гнили. Она мне не нужна.

Женя.

Он говорит:

— Что делаешь завтра?

— Учусь, а потом домой.

Как всегда, учёба — дом — учёба. Развлечение моего дня.

Это так тяжело, быть самой умной. Самой страшной — тоже.

Ещё тяжелее, когда тебя называют Порш.

И постоянно добавляют: «Тррррррнннннн».

Женя предлагает:

— Забей. Пошли гулять. После уроков. Ты же сможешь, да?

— К-конечно. Смогу. Да.

— Ты во сколько заканчиваешь?

— В четыре.

— Вот и отлично, я тоже. Давай на этом же месте. Окей?

— Д-давай, — по-прежнему запинаясь, отвечаю я.

— Тогда до завтра.

— Пока, — и он, помахав мне рукой на прощание, резко развернулся и ушёл.

Нет, этого не может быть. Женя. Женя. Женя со мной заговорил! Сам подошёл! Домой я не шла. Я летела. В голове летали бабочки, и майская погода только лишь добавляла романтики. Как мне было хорошо…

Зеркало.

Я поднимаю руку, и сало, то, что у меня под плечом, свисает вниз. Слегка трясу рукой в том же положении, и сало отдаёт резонансом вместе с рукой.

Раз покачивание. Два покачивание. Три покачивание.

Снова и снова.

Как мешок с говном.

Женя.

Я встретилась с ним на следующий день. Мы гуляли с ним целых два часа! Я сказала маме, что ушла в библиотеку, а сама пошла с Женей.

Кстати, я не вспомнила мою маму. Абсолютно никаких связанных с ней воспоминаний. Кроме библиотеки. А о существовании отца я вообще не задумываюсь. У меня что, нет отца?

В тот день мой любимый предложил мне встречаться. Он сказал:

— Вика, будь моей девушкой!

Я не верю своему счастью. Меня никто не любит. Я никому не нужна. Все презирают меня. Дразнят. Издеваются. Ненавидят. Все, кроме него. Я так его люблю!

Прошло всего лишь несколько секунд, прежде чем я сказала, точнее, даже выдохнула, слово «да». Но секунды эти показались мне вечностью. Как будто пролетела целая жизнь, но так незаметно, что я её не успела вспомнить, ощутить, проникнуться ею. Это так волшебно…

И снова я у зеркала.

Хлоп, хлоп, хлоп! Я выдавливаю ещё несколько прыщей. Они бывают не только разных цветов. Они ещё бывают разного размера, некоторые на моём лице диаметром с иголку, а некоторые с кончик вилки розетки. Некоторые просто набухшие, а некоторые с таким красным обрамлением, а сверху белая или зелёная головка. Есть и подкожные прыщи, их давить сложнее.

Я достаю иголку и протыкаю ещё один прыщ, тот, который подкожный. Сначала вытекает кровь, все мои пальцы в крови. А вот и хлоп, и потёк гной. Из меня. Я смазываю его пальцем и нюхаю. Запах приятный. Я от него избавилась, от этого прыща. Я беспощадна к своей напасти. Я хочу её искоренить.

И я это сделаю.

Мы встречались с Женей почти месяц. Каждый день, после уроков. Я уже забросила все книги. Даже учителя начали замечать, что что-то со мной не то. На самом деле, это с ними было что-то не то. Они все злые, эти учителя. И одноклассники. Вообще, все люди злые. Они называют меня Порш. И всегда добавляют «Тррррррнннннн».

Твари.

Ну, ничего, скоро они все узнают, что Женя — мой парень.

Они у меня ещё попляшут.

Я так и вижу их открытые от удивления рты. Как же это сладко!

Жду не дождусь того дня, когда они все уткнутся в тряпочку.

Я им всем покажу, кто чего стоит.

Обязательно.

А вчера Женя сказал мне:

— Ты знаешь, Вика, ведь ты уже взрослая. И я тоже. Ну, ты меня понимаешь…

Кажется, я понимаю, о чём он говорит.

Женя продолжил:

— Ты бы знала, милая, как я тебя люблю. Ты бы знала, как я тебя хочу!

Знал бы ты, как я тебя хочу. Знал бы ты, как я хочу тебе это сказать. Но не могу. И я промолчала.

Он сказал:

— А ты хочешь?

Я только кивнула головой.

— Тогда давай сделаем это. Я никогда так этого не хотел.

— На выходные. В субботу. То есть, завтра. Мама уезжает на дачу, а я остаюсь учить уроки. Готовиться к сдаче зачётов.

Нет, это не я сказала. Слова сами вылетели. Откуда-то изнутри. Из души. Да, я люблю его. Да, я хочу его. Я хочу, чтобы он был моим, а я — его. Я готова. Точно.

Зеркало.

Я поворачиваюсь спиной, по-прежнему смотря в зеркало, и смотрю на свой зад. Ужас. Он шире плеч. И на нём складки. Трогаю его. Такая противная, мягкая, как квашня, кожа. На ногах — тоже сало. Вы бы знали, как это плохо, не нравиться себе.

Женя.

Он говорит:

— Отлично, тогда завтра в десять утра на том же месте.

На том же месте — это возле футбольного поля. Мы всегда встречались с ним там, весь этот месяц, а потом уходили гулять по лесу. Я однажды спросила его, почему мы не можем гулять возле школы? Или в парке? А Женя ответил, что все остальные пока не должны знать о наших отношениях. Пусть это будет для них сюрпризом. Он спросил:

— Ты же хочешь сделать им такой сюрприз?

Я могла только согласиться. Вообще, он такой весь понимающий, этот Женя, он такой предупредительный, он всегда знает, что нужно делать, а что нет. А как он целуется… Мы по десять минут целовались, не отрываясь друг от друга. Перед поцелуем и после него он всегда доставал платок и вытирал губы. Он объяснял это тем, что нужно соблюдать правила гигиены, что чистота — залог здоровья. Конечно, я была с ним согласна, и на следующий же после первого поцелуя день тоже стала ходить с платком. И тоже стала вытирать им губы. Женя это поощрял. Его поцелуи были такие страстные, что внутри от них всё ныло и зудело. Ну, там, в низу живота. В общем, вы меня понимаете.

Зеркало.

Ещё бывают подсохшие прыщи, те, которые самые глубокие, которые ты уже когда-то пыталась выдавить, но тщетно. Они самые сложные. Их сложнее всего удалить, они сидят глубоко под кожей. И под твёрдой засохшей коркой, состоящей немного из крови и немного из лимфы. Я прочитала об этом в библиотеке, в какой-то там энциклопедии для девочек. Прежде чем давить такой прыщ, стоит сначала хорошенько распарить его горячей водой, а затем отодрать размякшую корку. И потом — хлоп, и готово.