Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945 - Алла Бегунова

Неделю назад Людмила и не подозревала о существовании Анастаса. Он родился в Крыму в прошлом веке в семье обрусевших армян, сто лет верой и правдой служивших российским государям, кои имели на полуострове поместья и обширные охотничьи угодья. Его дед и отец были лесниками. Затем эта должность перешла к нему по наследству, поскольку он вырос в лесу и знал его как свои пять пальцев.

Жизнь Вартанова и его дружной семьи проходила на кордоне № 2 «Хутор Мекензия». Старинный барский дом после пожара быстро разрушился, фруктовый сад, окружавший его, одичал. Но егеря-то всегда жили отдельно. На том же плоском взгорье, что имело высоту 310 метров над уровнем моря, для них построили целую усадьбу с небольшой конюшней и скотным двором, с баней, мастерской, дровяными сараями, теплицами, к которым примыкал огород. Теперь там находились немцы. А в метрах ста от дома, в роще, он похоронил свою родню, расстрелянную фашистами.

Вытерев кулаком слезу, сбежавшую по щеке, Анастас сказал старшему сержанту о своем заветном желании. Чужакам, вероломно вторгшимся на крымскую землю, разоряющим ее всеми способами, убивающим не только армейских людей, но и мирных жителей, надо отомстить. Он видел, как взвод Людмилы Михайловны, вооруженный винтовками с какими-то особыми прицелами, несколько дней подряд отбивал атаки немцев. Винтовки очень хорошие, и теперь, когда на фронте бои вроде бы кончились, можно с ними напасть на фрицев с тыла и перестрелять их быстро, как бешеных собак. Тайную тропинку к хутору, проложенную через лес по западной его стороне, лесник покажет хоть сейчас.

Старший сержант не ответила народному мстителю. В подобных случаях она не доверяла никому. Сведения были интересными, но нуждались в уточнении. Павличенко отправилась в штаб полка, чтобы побеседовать с ПНШ-2, или, попросту говоря, помощником начальника штаба по разведке капитаном Безродным. Как и снайпер Люда, он служил в 54-м полку с июня 1941 года и поначалу командовал двумя взводами разведки: конным численностью в 32 человека и пешим численностью в 53 человека. От конной разведки ничего не осталось, поскольку лошадей бросили в Одессе. Пешая разведка, сократившись до двадцати пяти человек, продолжала свою полезную деятельность.

Капитан, выслушав Люду, пообещал быстро навести справки в штабе Севастопольского оборонительного района и в целом одобрил план первого набега снайперов и разведчиков на вражеский опорный пункт, расположенный в ближайшем к русским немецком тылу. Осталось дождаться ответа от высокого начальства. Он пришел через два дня. Все рассказанное Вартановым подтвердилось. Тогда старший сержант решила пойти с лесником через лес на Мекензиевых горах и самолично убедиться в том, что и тропинка существует, и фрицы на хуторе есть…

От клена с изогнутым стволом узкая грунтовая дорожка расходилась надвое. Если бы не старый егерь, то Людмила не заметила бы ее поворота направо. Заросли «держи-дерева», кустарника высотой под два метра, широко раскинулись тут и подобно густой вуали скрывали подлесок. «Христова колючка» — так иногда называли это растение, обитающее по большей части в Средиземноморье и на севере Африки. Согласно легенде, из его веток был сплетен терновый венок для Иисуса Христа. В конце ноября крымское «держи-дерево» стояло без листьев. Но великое множество зигзагообразных побегов, длинных и коротких, расходилось в стороны от нетолстого серого его ствола. На них торчали десятки колючих колючек: одни прямые, как игла, другие — вроде рыболовных крючков, острые и кривые.

За плечо камуфляжной куртки снайпера немедленно зацепился такой зловредный отросток. Они никак не отпускал Людмилу. Пришлось ломать целую ветку. Сухой треск в предутренней тишине прозвучал, как сигнал тревоги. С ближайшей акации сорвалась стайка синиц. Вартанов укоризненно покачал головой и сказал:

— Осторожнее, товарищ командир!

Вскоре они увидели старинный водовод — ржавую трубу сантиметров двадцати в диаметре. Она вела к заброшенному колодцу. На его присутствие указывал и «журавль», поднявший свой хобот кверху. Роща тут становилась гуще, деревья теснились вплотную друг к другу у источника животворной влаги. Колодец имел вид черной ямы в земле, кое-как огороженной камнями и прикрытой досками.

Судя по карте, за колодцем нейтральная полоса кончалась и начиналась территория, захваченная немцами. Старший сержант и лесник присели отдохнуть и попить чистейшей воды, выходящей на поверхность из карстовых глубин крымских гор. Сухой паек, выданный на ротной кухне, состоял из краюхи ржаного хлеба и двух полосок розоватого сала, обсыпанных солью и размолотым черным перцем. Тем и удовольствовались. Вартанов увлеченно продолжал рассказывать снайперу про лес, который он знал лучше всего на свете.

Сидели они на стволе старого клена, вероятно, поваленном взрывной волной, и Анастас вспомнил древние славянские сказания о нем. Это будто бы такое дерево, в которое превращен («заклят») человек. Потому клен нельзя использовать на дрова, нельзя делать из него гробы, нельзя листья клена, или «явора», подкладывать под хлеб в печи. Обращение человека в явор может произойти после его смерти, и матери часто причитают над умершим сыном: «Ах ты, мой сыночек, мой же ты яворочек!» Церковь признает чудодейственную силу клена: на Троицу, в день Божьего Тела, ветками клена надо украшать ворота и дома.

Налетел порыв ветра, и тихий голос егеря растаял среди перестука голых веток. Людмила оглянулась. Как тут не поверить, что они, деревья, подобно людям, растут, живут, имеют лица, различаются по характерам и оттого спутать их между собой невозможно. Только она пока остается человеком степи и ничего здесь особенного не чувствует…

К хутору Мекензия егерь вывел ее с северо-западной стороны, когда солнце уже поднялось. Взобравшись на дерево, Павличенко в бинокль наблюдала картины мирной жизни тыла германской Одиннадцатой армии. По дороге между хутором и деревней Залинкои размеренно двигались немецкий транспорт и люди в куртках и шинелях мышиного цвета. Около дома лесника стояло два колесно-гусеничных бронетранспортера «Sd Kfz. 250», мотоцикл «Zundap KS750», который при мощности мотора в 28 лошадиных сил мог перевозить легкие орудия, три мотоцикла «BMW R12» с пулеметами, установленными на их колясках, большой грузовик, крытый брезентом. У шлагбаума дежурили два человека с повязками полицаев на рукавах. Это были крымские татары, коварные предатели советской власти.

Около двенадцати часов дня появилась полевая кухня, и соблазнительный запах мясного картофельного супа донесся до разведчиков. К кухне с котелками собралось человек пятьдесят солдат. Получив свои порции, они разошлись далеко не сразу, переговаривались между собой, курили, ждали раздачи кофе. Нижним чинам немецкой армии полагался не настоящий кофе, а суррогатный, и запах у него был совсем не такой приятный.

После обеда из дома вышел высокий, стройный голубоглазый офицер, одетый в китель с витыми серебряными погонами. Людмила уже немного разбиралась во вражеской униформе и определила, что это майор артиллерии, награжденный орденом «Рыцарский крест», а также серебряным «Штурмовым знаком». Дверь дома, откуда он появился, отстояла от дерева, где расположилась Павличенко, примерно на 150–160 метров и точно напротив него, то есть со стороны немецкого тыла. Она отметила это в своих записях. Жить майору оставалось недолго.

Не подозревая об опасности, фашист закурил сигару и вместе с ординарцем, который держал в руках какую-то папку с бумагами, сел в легковую машину «Опель-капитан». Подпрыгивая на ухабах, машина поехала по дороге, но не в деревню Залинкой, а к селению Черкез-Кермен. Там, согласно донесениям нашей разведки, была штаб-квартира 11-й армии и жил ее командующий генерал-полковник Эрих фон Манштейн. Наверное, майор торопился на совещание к генералу…

Прямоугольный лист бумаги, прикрепленный к плоской полевой сумке, постепенно заполнялся разными знаками. Людмила рисовала для себя «Карточку огня». В виде квадрата она изобразила дом лесника, в виде треугольников — скотный двор и сараи, извилистой линией — проселочную дорогу, двумя черточками — шлагбаум на ней. Расстояния тоже указывала, хотя и условно, на глаз. В центре композиции очутился весьма заметный ориентир — беловатая, испещренная впадинами и трещинами слоистая глыба. Так выходят на поверхность породы известняка, что нередко бывает на западных крымских возвышенностях, относящихся к геологическому типу «куэста». Кроме этой особенности Людмила обратила внимание на ветер. Кроны деревьев сильно качались, над дорогой крутилась белая пыль.

Спустившись с дерева вниз, Павличенко показала свое произведение Вартанову. Он удивился дотошности старшего сержанта и сообщил ей истинное расстояние от ворот своей усадьбы до известкового камня — 43 метра. Люда искренне поблагодарила старого егеря. Таковая деталь помогала указать на «Карточке огня» дистанции между объектами более точно, что обеспечивало лучшее прицеливание. Она также спросила лесника про ветер и услышала в ответ рассказ о том, что в ноябре здесь часто властвуют штормовые холодные ветра с севера и северо-востока. Старая снайперская присказка напоминала про это: «Ружье стреляет, ветер пули носит!»