Обвинения - Луис Тилтон

— Уровень доступа и пароль подтверждены. Запрошенная Вами информация засекречена. Доступ запрещен.

— Засекречена кем, чёрт возьми?

— Эта информация засекречена.

— Это Уоллес, больше некому! Этот ублюдок запер мои файлы!

— Информация засекречена.

Поразмыслив секунду, он сказал:

— Выдай список всех незасекреченных личных файлов на станции — нет, это будет слишком длинно. Выдай список всех незасекреченных личных файлов, на людей, о которых известно, что они работали на марсианской Колонии.

Это был очень короткий список. Его собственное имя и два других — сотрудники службы безопасности. Это всё.

Гарибальди уставился на экран.

— Ублюдок — он запер мои файлы!

Капитан Шеридан занял место между Уоллесом и Гарибальди, что было вероятно хорошей мыслью, поскольку его Шеф Безопасности мог попытаться ринуться через него, чтобы задушить следователя Вооруженных Сил Земли.

Гарибальди был багровым от ярости.

— Он получил все мои служебные пароли! Он получил доступ ко всем записям Службы Безопасности Вавилона 5! Он вошёл в базу данных станции и наложил запрет на все файлы! Не только касающихся Ортеги — он, чёрт возьми, запретил доступ, ко всем личным файлам людей, когда-либо работавших на Марсе! Я не могу получить доступ ни к одному из них! Он парализовал работу службы безопасности на всей станции, чёрт побери!

Уоллес удостоил его только холодным, взглядом из-под прищуренных глаз, и адресовал свой ответ Шеридану.

— Как он узнал? Как он узнал, что файлы Ортеги засекречены, если он не пробовал получить доступ к ним? Или файлы на других подозреваемых? Это только доказывает, что мои предосторожности были необходимы. Существуют очень щекотливые аспекты этого дела, которые никто, ни мистер Гарибальди, ни кто-либо еще на этой станции не должен знать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из администрации, или недовольных сотрудников службы безопасности, имел доступ к записям моего расследования. Если откровенно, я имею весьма серьёзные сомнения относительно, некоторого персонала на Вавилоне 5.

— Если что-то касается безопасности станции, я, чёрт возьми, имею право знать что это! — резко ответил Гарибальди.

Шеридан, вмешался, сделав резкое движение рукой в пространстве разделяющим их.

— Так, хватит! Давайте по порядку! Командор Уоллес, вы признаёте, что наложили запрет на доступ к данным? вы ограничили доступ к служебным файлам Вавилона 5 от собственного Шефа Службы Безопасности станции?

— Мои полномочия…

— Командор, Ваши полномочия не дают Вам полный контроль над Вавилоном 5! Это моя прерогатива. Вы здесь ведёте расследование дела Ортеги, не берите на себя функций службы безопасности этой станции и не мешайте её офицерам исполнять свои обычные служебные обязанности.

— Позвольте мне поправить Вас, капитан. Мои полномочия распространяются больше чем на одно дело о смерти горного инженера. Мы здесь расследуем серьёзный террористический заговор, угрозу для этой станции и для официального правительства марсианской Колонии.

— Это может иметь место, Командор, но я не могу позволить быть поставленными под угрозу, требования безопасности Вавилона 5. Вы превысили здесь свои полномочия и я, как командир этой станции, приказываю Вам вернуть доступ к этим записям.

Уоллес твёрдо ответил,

— Я настаиваю на том, чтобы файлы по делу самого Ортеги остались запечатаны. Даже от мистера Гарибальди. Я имею на то причины.

— Хорошо, но только те файлы, непосредственно касающиеся Ортеги. Остальным, должен быть возвращён доступ незамедлительно. И я не хочу видеть эту возню снова, Командор. Это ясно?

— Капитан, — Уоллес согласно кивнул.

— А что касается Вас, мистер Гарибальди, — Шеридан повернулся к нему, — Вы должны, как приказано, не вмешиваться в расследование Командора Уоллеса.

— Да, но как далеко это зайдёт? Если есть люди, незаконно пробравшиеся на станцию, я должен выяснить, как они это сделали, я должен быть в состоянии заделать дыры, чтобы больше не одна крыса не пролезла на борт. А что если мы имеем парней с фальшивыми удостоверениями? Это затрагивает безопасность всей станции. Я, что, не должен расследовать это? Некоторые из моих лучших информаторов прибыли с Марса. Я, что не должен встречаться с ними? Только из-за того, что это может пересечься с его расследованием?

Шеридан покачал головой.

— Я вынужден согласиться в этом с Командором, мистер Гарибальди. Поиск способа, которым Ортега проник на станцию, вполне может пересечься с расследованием этого дела. С другой стороны, если вы обнаружите другие свидетельства, что кто-то крутится на Вавилоне 5 по фальшивому удостоверению, тогда это будет Вашим делом. Но только, если это не касается Ортеги. На том и решим. "Как я могу обнаружить свидетельства, если я не могу вести расследование?" Подумал Гарибальди, но не сказал вслух.

По крайней мере, он вернул свои записи. Это было главным.

Но Уоллес не закончил.

— Ещё одна вещь, Капитан. Серьёзный вопрос. Одна причина, почему я фактически считаю целесообразным ограничить доступ к этим секретным записям. У Вас есть офицер, в вашем командном составе, который существенно замешан в этом деле. Я настаиваю…

Гарибальди вмешался, поскольку он догадывался, кого тот имел в виду.

— Только попробуй задержать меня хоть на минуту…

Уоллес проигнорировал его.

— Я настаиваю, Капитан, чтобы этот офицер был взят под арест, вплоть до завершения нашего расследования.

Глаза Шеридана округлились.

— Если вы имеете в виду…

— Под домашний арест, или, по крайней мере, отстранении от служебных обязанностей — Командора Иванову.

— Вы должно быть спятили! Взорвался Гарибальди.

Уоллес был непроницаем.

— Вы приказали мне восстановить доступ к сверхсекретным файлам, основываясь на поддержании безопасности Вавилона 5. Это означает, что Командор Иванова, как член командного состава, может получить доступ к ним. Командор Иванова, позвольте мне выражаться прямо, подозреваемая в этом деле. Она состояла в переписке с подозреваемым террористом. Она устроила тайную встречу с этим террористом и присутствовала там примерно в то же время, когда он был убит, при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Записка, адресованная ей этим террористом, была найдена вблизи места его смерти. В ней, безусловно, содержится какой-то шифр, но Командор Иванова, отказалась открыть, что он означает. Командор была враждебно настроена, когда мой следователь задавал её вопросы. Она согласилась отвечать, только под угрозой ареста. Она утверждает, что видела подозреваемого в убийстве, но нет других свидетелей, чтобы идентифицировать этого человека. В действительности, вообще нет свидетелей, чтобы поддержать её версию событий.

Гарибальди в бешенстве перебил его, — У вас нет ни единого доказательства…

Проигнорировав его, Уоллес продолжил.

— Но что важнее всего, мы также имеем основание полагать, что когда подозреваемый в терроризме Джей Ди Ортега прибыл на станцию, он привёз с собой некую информацию: жизненно важную информацию, относительно вопроса, который я не уполномочен разглашать. Когда его тело было обнаружено, никакого признака этой информации не оказалось. Его одежда и личные вещи не были найдены, это даёт нам основание полагать, что информация была взята у него и теперь находится у некой другой стороны. Возможно, он передал её во время контакта перед смертью, или возможно она была взята у него после — тем, кто его убил, или тем, кто обнаружил тело, после того как убийца ушёл. Мы думаем, это вполне возможно, что Командор Иванова может быть как той, так и другой личностью. Учитывая обстоятельства и чрезвычайную щепетильную природу рассматриваемой информации, я думаю, что правильнее будет поместить Командора под надзор. Естественно, было бы невероятно, если бы ей позволили остаться в её текущем статусе, с доступом к секретным материалам.

Гарибальди уставился на него, как будто тот отрастил хвост и чешую, но Шеридан выглядел взволнованным.

— Вы отразили эти обвинения в вашем отчёте?

— Это не обвинения, Капитан. По крайней мере, пока. Но, да, все добытые нами сведения до настоящего момента есть в наших отчётах. Прочтите их, Капитан. Отбросьте Ваши прошлые отношения с Командором и прочтите их объективно.

Гарибальди внезапно воскликнул,

— Капитан, вы не можете позволить ему…

Но Шеридан отрезал:

— Достаточно, мистер Гарибальди. И вы тоже Командор. Я рассмотрю вопрос и сообщу Вам своё решение. Всё на сегодня.

Шеридан был один. Один с отчётом Уоллеса на письменном столе.

Множество тяжёлых вещей он должен был делать в ходе карьеры. Писать письма семьям погибших под его командованием — это было самым тяжёлым. Но этого было много раньше.