Россия: власть и оппозиция - Сергей Кургинян

Я не стану преувеличивать роль злой воли, которая стоит за подобным прерыванием нормального идеологического процесса. Потому что никакая злая воля никого совратить не может в том случае, если внутри политического движения нет слабых, легко уязвимых мест. Но эти места. есть. Не избавившись от этих слабостей, нельзя бороться со злой волей, да и вообще нормально развиваться и жить, даже при условии, если эта злая воля исчезнет. Главной слабой точкой, ахиллесовой пятой оппозиционного движения, весьма традиционной для России и ее национально мыслящих сил, является леность политической мысли.

Сразу же оговорюсь, что эта констатация не имеет ничего общего с рассуждениями о том, будто русский народ ленив. Нет более трудолюбивого народа, своим подвижническим трудом уже неоднократно в истории опрокидывавшего замыслы своих недругов. И Великая Отечественная война выиграна, как и индустриализация, как и петровские преобразования, героическим трудом народа. Этим трудом создано все, что теперь распродается по дешевке, оптом и в розницу, под аккомпанемент разговоров о русской лени. Русские создали величайшую в мире культуру, они проявили и проявляют подлинную гениальность в вопросах научно-технического творчества. Это один из самых национально-открытых народов мира. И все эти сентенции о русском фашизме — гроша ломаного бы не стоили, если бы… если бы не леность именно политической мысли. Если бы не особая, «детская» доверчивость нашего народа, способного бессознательно для себя быть втянутым в совершенно чуждые ему идеологические игры.

Уязвимое место национального сознания — это политика. Здесь русский человек часто и легко проигрывает. И мы должны признать эту слабость, если хотим от нес избавиться. Нет, не русский народ я обвиняю в лености, а так называемую патриотическую интеллигенцию, которая по крупному счету ничем не отличается от своего демократического собрата. Я еще раз говорю — по крупному счету, потому что в нравственном отношении я не могу и не хочу здесь ставить знака тождества. Но политическое верхоглядство, страсть к заимствованию, неумное и мелкое честолюбие лидеров, приводящее к политической грызне между ними, обусловленная леностью мысли тяга к упрощенным решениям, не соответствующим масштабу проблем, неверие в кропотливый, каждодневный политический труд и вытекающая отсюда организационная бесплодность; отсутствие воли к самостоянию, к самостоятельной творческой активности в сфере идеологии — все это у них общее. И как ни горько, но я должен признать, что в большей части своей патриотическая интеллигенция еще менее способна к творческой активности в идеологии и энергичному действованию в реальной политике, чем ее демократический противник. Страна переживает катастрофу беспрецедентную, и национальное сопротивление, силы национального возрождения должны предпринять действительно сверхчеловеческие усилия, чтобы не дать нации исчезнуть. Что же мы имеем вместо этого?

Первое. В коммунистическом лагере мы имеем упорное и ничем рационально не объяснимое цепляние за марксистско-ленинскую догматику. Я не намерен топтать марксизм-ленинизм и утверждать, что это сатанинская религия и разновидность фашизма. Но это безусловно устаревшая доктрина, продемонстрировавшая свою недостаточность для обеспечения нормального развития России.

Добавим к этому очевидную иномирность, иноцивилизационность той доктрины, которую называют марксизмом-ленинизмом (это словосочетание, как известно, принадлежит Троцкому). Да, марксизм описывает очень многое в западной цивилизации. Но когда это самоописанис Запада начинает претендовать на всеобщность, универсальность — то это еще и концептуальный империализм, столь же опасный, как и доктрина «нового мирового порядка», и столь же антирусский по своей сути. Что касается Ленина; то здесь речь идет вообще о политической теории, которая не может и не должна претендовать на вневременной, абсолютный, непреходящий характер. Казалось бы, я говорю об очевидных вещах, но на чем базируется тогда такое цепляние за догмы, такое нежелание коммунистов, восстанавливающих сегодня компартию России, сделать хоть какие-то коррективы в идеологии, придав ей современный и национальный характер?

Казалось бы, можно сделать выводы хотя бы из трагедии «катастройки». В самом деле, огромная держава с колоссальными возможностями и невероятным военным потенциалом, с достаточно культурным населением, имеющая на своем счету величайшие исторические свершения, огромные победы и достижения, рухнула в результате удара по ее идеологическому стержню. Мы проиграли не в экономике и не в гонке вооружений. Мы проиграли в идеологии и проиграли, будучи вооруженными именно этой доктриной и ее основными идеями, совершенно не органичными для России и в принципе тупиковыми с точки зрения исторической перспективы.

Эти идеи:

— экономический детерминизм (бытие определяет сознание), называвший себя историческим материализмом,

— самоосуждение от высших смыслов, целей и ценностей, называвшее себя диалектическим материализмом,

— теория права наций на самоопределение, обернувшаяся разрушительной для государства концепцией национально-территориального устройства страны,

— концепция универсализма, отрицающая право России на свой путь и презрительно именующая все прочие пути исторического движения азиатчиной, азиатским способом производства и прочес,

— и, наконец, идея мирового господства в форме до конца не изжитой идеи «мировой революции». Все в мировом масштабе, вес для «мирового социалистического лагеря» — пусть это в последние десятилетия и заменялось все чаще «уравновешиванием», «геополитическим балансом» и «взаимным сдерживанием».

Я даже не говорю здесь об идее классовой борьбы, которую больше всего пинают демократы, поскольку в том обществе, какое они строят — такая идея станет безальтернативной. Но это плод их уникального реформаторства. Мы наконец-то воплотили у себя ту концепцию буржуазного общества, которую сами же создали и которая к нормальному бытию буржуазного мира особого отношения не имеет. Описывая капитализм как империю зла, мы, наконец, признав его неотвратимость, начали его строить именно как империю зла, и в этом смысле наши демократы, реформирующие сегодня страну, марксисты-ленинцы худшего толка.

Пересмотр марксистско-ленинских догм, отказ от них в программе новой компартии — это насущная необходимость. Это вытекает из задач обеспечения здесь и сейчас всеобщего национального и конфессионального мира, из сегодняшних мировоззренческих реалий, из международной и внутриполитической ситуации. Это не вопрос вкуса! И не вопрос чьих-то амбиций!

Спрашиваю еще и еще раз: почему новая партия, воссоздаваемая на обломках КПСС, вновь провозглашает свою верность идеям Маркса и Ленина? Что думает об этом национально мыслящие лидеры коммунистов? Как относится к этому коммунистическая молодежь? Это вопросы, которые по непонятным мне причинам даже не поднимаются на коммунистической, ни патриотической прессой. Политические последствия этой фигуры умолчания мы наблюдаем еженедельно на заседаниях право-левых альянсов, объединенных оппозиций, фронтов и соборов. Неумение верно ставить идеологические вопросы раскалывает движение на уровне политических масс, а этот раскол неизмеримо опаснее размежевания лидеров на внятных идеологических основаниях. Ибо раскол снизу доверху (а он назревает!) действительно чреват гражданской войной.

Леность мысли, отсутствие прагматической устремленности к действительному взятию власти и идеологическая недееспособность — вот причины того, что нынешние коммунистические лидеры опять цепляются за старое. Поступая так, они совершают политическое самоубийство и влекут в тупик те государственные, патриотически ориентированные силы, которые пойдут на поводу их замшелого бесперспективного догматизма. Да, догматизма, причем догматизма в лучших традициях предшествующего периода, компенсирующего свою убогость маранием всех, кто действительно болеет за будущее того современного, национально (а не национал-!) коммунистического движения в России, вне которого нормальный политический синтез в стране невозможен, а значит ни мира, ни стабильности быть не может. Я был одним из первых, кто выступил против демонизации здоровых патриотических ориентированных государственных сил в коммунистическом движении России, против их «расчеловечивания» так называемыми «демократами», против позорной клички «красно-коричневые». Но сейчас скажу, что принятие старой и политически тупиковой концепции, основанной на марксистско-ленинской ортодоксии, погубит воссоздаваемую российскую компартию, превратит ее в одну из сил разрушения страны, блокируя возможность серьезного, гибкого и прочного политического согласия для обеспечения политической стабильности в обществе. И, повторяю, это обусловлено отсутствием творческого потенциала и подменой реальной политики всеми худшими рефлексами предшествующего периода: интриганством, местничеством, боярским олигархизмом, популистской истерикой. Да, популистской истерикой, ибо обещания восстановить Союз ССР, даваемые коммунистическими идеологами, столь же реальны, как и обещания Ельцина построить в Россию Америку за 2 года. Это того же розлива демагогия, тот же тип безответственности.