Подарок от злого сердца - Анна Данилова

– Может, ты и прав. Я же действительно не знаю его.

Они поделили фотографии и отправились к Русалкину. Машину Вадим оставил за два квартала от его офиса.

– Ты жди меня, Карибова, я вернусь. Причем не с пустыми руками.

Он перекрестился и убежал.

«Мальчишка», – подумала Тамара.

Его не было почти сорок минут. Она и представить себе не могла, как происходит разговор Русалкина с киллером. А если заказчик понял, что труп ненастоящий? Что это не кровь, а гуашь? Что тогда?

Вариантов возможного разговора было много, и чем больше Тамара об этом думала, тем больше понимала, что надо бы поскорее исчезнуть: и из машины, и из города. И тут вернулся Вадим. Сел в машину молча, завел мотор.

Лицо его при этом ничего не выражало. Они отъехали подальше от этого места, встали в тихом месте, возле парка, в тени огромной ивы, и только после этого Вадим повернулся к ней и посмотрел на нее пристальным, но все равно не совсем серьезным взглядом. Авантюрист, пройдоха, прохиндей! Дурак.

– Представляешь, Карибова, он поверил мне! Как я и предполагал, он был уже пьян. Пошатываясь, подошел к двери, заперся изнутри и только после этого начал просматривать снимки. Молчал, смотрел, потом схватился за живот, за сердце. Словом, это был настоящий спектакль с пьяным, да еще и бездарным актером.

– Что он сказал? Ему не жаль жену?

– Он сказал: что положено какому-то Юпитеру, то не положено телке.

– Это он о ее любовнике. Вроде бы – мужчине можно ходить налево, а женщине – нет. Значит, не простил, даже после ее смерти. А деньги?

– Деньги? – улыбнулся Вадим, хитро подмигивая ей. – Не боись, денежки все при мне! Пятьсот баксов за маскарад тебя устроят?

– Знаешь, Шаталов, я вроде бы обязана тебе жизнью, а ты про деньги! Да не нужно мне никаких денег.

– Говорю же – дура. Никогда не отказывайся от денег, которые сами идут тебе в руки. Учись у меня, пока я жив, Карибова! На, вот тебе пятьсот баксов. Остальные слупишь с твоей парикмахерши.

– С кого-кого? – не сразу поняла Тамара.

– С Русалкиной, с кого же еще. Действуй отчаянно, смело, решительно, даже нагло, как действовала эта сучка. Ты пойми главное – она знала, что тебя убьют! Знала! Она легко отправила тебя на смерть, тебя, простую официантку, да она – убийца!

– Вадим! Но за что? И почему именно меня?

– Да потому что ты, как бы тебе это по-простому сказать, «косила» под нее, понимаешь, и она видела, что нравится тебе, что ты восхищаешься ею. Все совпало – она была почти уверена в том, что ты ей не откажешь. Хотя, если разобраться, подумай сама: какую бредовую идею она придумала, какой она оказалась сырой, несерьезной… Да ты и сама, я думаю, все понимала, просто колесо завертелось, к тому же она дала тебе денег. Вот и все.

– Как мне ее найти, пока я не передумала? Как? Я не знаю ее адреса.

– С этим у тебя проблемы не будет. Адрес у меня есть, Русалкин сам дал мне его на случай, если «спектакль» пришлось бы переносить с дачи домой. Адрес – это же не секрет какой-то, не ПИН-код. Карибова, что ты задумала, а?

– Мне не смешно. Это меня собирались убить. Спасибо тебе, Шаталов, что ты разглядел меня под этой шляпой.

– Скажи спасибо своим родинкам. Так когда я смогу их поцеловать?

– Дурак!

– Я пошутил, думаешь, я сейчас смог бы? Ладно, записывай адрес. Да, это адрес, по которому она проживает реально, понимаешь, это ее квартира. Русалкин живет в другом месте, вот тебе и его адрес. Ключей, правда, нет. Зато есть код двери.

– Хорошо, что предупредил. У тебя гуашь осталась?

– Для маскарада? Осталась. Подожди, посмотри в бардачке. Вот бери. Не жалко.

И вдруг он привлек ее к себе и крепко поцеловал:

– А это тебе, Карибова, от меня лично. Вот держи: код – три, пять, восемь.

И на колени ей упали ключи.

Он оставил ее возле фонтана, прямо в центре города. Как же ей хотелось поговорить с Ларой, все ей рассказать! Она и расскажет, обязательно, но позже, когда все будет сделано. Иначе Лара отговорит ее, скажет, что лучше обратиться в милицию.

Спасаясь от жары, она зашла в гостиницу «Волга» и сняла номер. Тамара постоянно думала о Марине: где она, о чем думает, не раскаивается ли в том, что совершила? А что, если она все-таки вернулась на дачу, увидела кровь на полу террасы? А трупа нет!

… Она проспала до вечера. Просыпалась тяжело, болезненно, с ощущением пустоты в душе, в желудке. Она же ничего не ела. А ей ведь понадобятся силы.

Встала под душ, стояла долго сначала под теплой водой, потом постепенно прибавляя холодную, пока не замерзла. Это придало ей бодрости.

Внизу, в аптечном киоске, она купила таблетки от головной боли и спустилась в маленькое армянское кафе, где съела лепешки с брынзой и напилась кофе. Уж сюда-то Русалкина точно никогда не пойдет, это не ее уровень.

Телефон. Почему молчит телефон? Почему Лара не ищет ее? Ведь Тамара уже давно должна быть на своем рабочем месте. Лара непременно забьет тревогу, ведь Тамара в ресторане на хорошем счету, никогда не опаздывала, а если и не выходила на работу, то всегда предупреждала. Телефон? Да он просто отключен. Это было условие Марины. Чтобы никто их не отвлекал. Хорошо еще, что вообще не отобрала его.

Тамара включила телефон. Он был переполнен непринятыми вызовами и сообщениями – и все от Ларочки. Она там с ума сходит, больницы, наверное, уже обзванивает! Переживает. «Ничего, моя дорогая, подожди еще немного, я скоро позвоню». Тамара снова отключила телефон. Чтобы он не помешал ей привести в исполнение теперь уже ее приговор Русалкиной.

После ужина мысли приобрели стройность, она уже знала, как будет действовать. Остановила такси, доехала до места и увидела, что машина стоит возле подъезда, – значит ли это, что Марина дома?

Тамара сделала своим наблюдательным пунктом детскую заброшенную песочницу, скрытую кустами дикой смородины, и теперь сидела там, под тенью металлической шляпы гигантского гриба, и смотрела на окна квартиры своей несостоявшейся убийцы. И вдруг сразу два окна зажглись. Все! Она точно дома. Кому же еще там быть? Не станет же она приглашать к себе в этот вечер любовника. Пьет там. Наверняка пьет.

Она сидела под грибом до тех пор, пока не стемнело. Время, как ни странно, шло быстро – ей было о чем подумать.

И вдруг окна потухли. Неужели Марина отправилась спать? Отлично…

Она вышла из своего укрытия и направилась к дому. Три, пять, восемь. Дверь открылась, словно приглашая ее войти. Иди же, Карибова, ну не дрейфь! Докажи, что и ты тоже на что-то способна. Во всяком случае, что можешь постоять за себя.

Поднялась на третий этаж, достала баночку с гуашью из сумки и вымазала себе висок, губы, чтобы пострашнее было. Потом дрожащими руками открыла два замка на двери. Старалась не шуметь, но получилось с таким металлическим лязгом – громко, страшно.

И вот она уже в квартире. Идет на ощупь. Коридор, вот дверь справа, вот – слева.

– Кто там? – услышала она откуда-то издалека и замерла. Но голос она узнала, какой-то придавленный, пришибленный – но ее голос, ее!

Вдруг дверь, в которую она уткнулась плечом, стала прозрачной, засветилась изнутри – она оказалась из матового ребристого стекла.

– Да кто там?! – Это был уже почти крик, полушепот-полукрик.

Тамара распахнула дверь и вошла. Русалкина, одетая, привстала на кровати и смотрела на нее.

– Привет, Русалкина. – Тамара приблизилась к ней. Она с трудом представляла, как она выглядит и насколько страшно может быть Марине.

– Ты?! Что с тобой?

– Вот. Не дождалась тебя. Лежала, мертвая, с пробитой башкой, а потом, когда солнце закатилось, что-то холодно стало лежать голой на полу. Почему ты не пришла? А? Почему?

И она кинулась на Русалкину – пьяную, с мутным взглядом. Со всей ненавистью, болью, презрением и жаждой мести. Она колотила ее, бывшую почти в бессознательном состоянии, по лицу, хлестала по щекам.

– Гадина, алкоголичка, дрянь, за что ты хотела меня убить? За что?! Что я тебе такого сделала? Как ты могла подставить меня, чтобы меня пристрелили? Да что ты знаешь обо мне, о моей жизни? Тебе бы такую! Ты не знаешь, как тяжело работать в ресторане, как хочется другой жизни, как ты чувствуешь, что все самое хорошее проходит мимо!

– Ты… ты.. живая? Живая, что ли?! А эта кровь… – Русалкина спрятала полову под подушку. – Хватит! Прости меня… Я сама испугалась. Я и сама недавно задавала себе точно такие же вопросы. Я не хотела быть мертвой. Я еще слишком молода. У меня не было выхода, я должна была подумать о том, как остаться живой!

– А я подскажу тебе. Если ты не хочешь, чтобы тебя убили, и не желаешь идти в тюрьму, ты должна заплатить за это. Двадцать тысяч евро каждый месяц. И так – в течение года!

– Сколько? Да ты что, спятила?! – Русалкина трезвела на глазах.

– Я не шучу. Вот!

И Тамара швырнула ей на постель снимки.

– Посмотри, подумай. А я тебя сама найду. Только учти: первый взнос должен находиться в газетном свертке и лежать на третьем этаже здания отделения милиции, расположенном в квартале от твоего дома, на подоконнике. Там лестница, увидишь. Деньги возьмет преданный мне человек, а если ты посмеешь обмануть меня и сама обратишься в милицию, я сделаю все, чтобы тебя посадили.