Когда тонут корабли - Анна Мар

Пауза.

Лука. Ну?..

Ютта. Я хочу… ты понимаешь… Я хочу только узнать. (В тоске.) Лука, где Ян?..

Лука (чистит свой рукав рукавом). Гедройц?.. Его черт носит по городу, без сомнения… Он никогда не сидит дома…

Ютта (бледная). Я умоляю тебя… Если ты его увидишь…

Лука. Ну, конечно, я его увижу…

Ютта. Ты передай ему… я очень беспокоюсь… я совсем больна… (У нее слезы, подавляет их.) Ты попроси его позвонить мне по телефону…

Лука (беспечно). Ба! Я передам… Только он не позвонит… Нет! Он к тебе враждебно настроен. (Вздохнув.) На старости лет он рехнулся…

Ютта (теряясь). Еще одно слово… Ты думаешь, он счастлив с Мариной?

Лука (слепо убежденный). Он любит Марину.

Пауза.

Ютта (слабея). Я еще спрошу тебя…

Лука. Пожалуйста…

Ютта (медленно). Это уже касается не меня…

Лука (сразу заинтересованный). А… (Садится.)

Ютта. Видишь ли… одна дама…

Лука. Хорошенькая?

Ютта. Недурна… Она влюбилась…

Лука. Черт!..

Ютта. И тот… тот, кого она любила… любил ее, в свою очередь…

Лука (разочарованно). А…

Ютта (думало своем). Она была счастлива… безмерно… безумно… потом…

Лука (вставая). Потом он ее бросил?

Ютта. Не совсем… Он перестал встречаться, не отвечал на письма…

Лука. Долго?

Ютта. Около двух месяцев.

Лука (свистнул). Он ее бросил.

Ютта. Как?.. Без объяснений?.. Без предлога?..

Лука. Ба… когда женщина перестает нравиться… какие тут объяснения?..

Ютта. И… ты думаешь… это конец?

Лука. Я убежден.

Ютта (задыхаясь). Почему?.. Почему он разлюбил ее?

Лука (соображает). Видишь, дорогая, мы, мужчины, никогда не знаем, почему нам перестает нравиться женщина… утомила… приелась…

Ютта (задыхаясь). Но он любил ее… По-настоящему любил…

Лука. Тем хуже… он дошел до точки кипения… потом реакция… отвращение…

Ютта (вздрагивая). Отвращение?

Лука (нетерпеливо). Конечно…

Ютта (как бы про себя). С первой встречи она полюбила его… С первой встречи она отдалась ему…

Лука (весело). Дело проиграно… каждая кокотка отдается сразу… подобная женщина не имеет цены…

Ютта. Она ничего не хотела от него…

Лука (который торопится). О, в таком случае она индюшка… Мы, мужчины, любим, чтобы женщина стоила дорого…

Ютта (пересиливая). Словом, ей не на что надеяться?..

Лука (почти убегает). Не на что, дорогая… Я бегу… (Воздушный поцелуй.)

Ютта, потом Ксендз.

Ютта ходит по комнате бессмысленно, как раненое животное. Потом садится, закрывает глаза.

Ютта (тихо, как вздох). О, Боже!..

Из глубины комнат голос Ксендза — странно звонкий: "Я знаю дорогу, дитя мое"… Ютта вздрагивает и прислушивается. Входит ксендз Корно. Лицо мертвенно-бледно, искажено. Он не снял своего весеннего пальто с пелериной. В руках у него шляпа. Его движения, жесты, мимика — истеричны. (Не веря своим глазам).

Это вы, ксендз-декан?..

Ксендз (швыряя шляпу). Это я, сударыня…

Ютта (медленно). Я думала, между нами все кончено…

Ксендз (с угрозою). Я пришел… О, да…

Ютта (слабо и равнодушно). Вы в таком состоянии…

Ксендз (смеется). Мое состояние?.. Ого… Вы еще не доросли до того, чтобы понять мое состояние… Нет!.. (Как бы бросая ей в лицо оскорбление.) Сегодня я получил бумагу от епископа… Я оклеветан, я унижен, я уволен… я переведен викарием… далеко… в глушь… на север… Радуйтесь! Ян Гедройц недаром хлопотал об этом…

Ютта (тихо). Мне очень жаль вас, ксендз-декан.

Ксендз. Молчите… Я долго молчал… Сегодня я говорю… а вы слушайте… Я унижен и смещен. Хорошо. Я подчиняюсь. Я презираю всю эту банду законных преступников… я утешал себя мыслью: я разбил гнусные планы гнусной женщины…

Ютта (вздрагивая). Ксендз-декан…

Ксендз. Вы — падшая женщина, сударыня, а Гедройц — безнравственный человек… Да… я разбил ваши планы… Так я думал и радовался… О, глупец!.. Я вообразил себя сильнее Сатаны… (Хохочет.) И сегодня я пришел в семью Гедройц… (Задохнулся.) Я шел туда прощаться и думал… Я чтил, лелеял одну душу… душу Марины… я оберегал ее от любви, ненависти и пошлости… да… (Передохнув.) Сегодня я думал: теперь я могу сказать слово Марине, слово, которое жжет мне губы. (Тише.) После этого я мог уехать, я мог никогда ее не видеть, я мог умереть… все равно…

Пауза.

Ютта (тихо). Как вы несчастны.

Ксендз (с ненавистью). Молчите… Я прихожу в семью Гедройц… (Бледнеет.) Я застаю там рыдающую старуху Подгаецкую… растерянных слуг… родственников… (Сильно.) Ян Гедройц бросил свою жену. Ян Гедройц уехал… навсегда…

Ютта (глухо вскрикивая, вскакивает). Уехал?.. Как?.. Куда?..

Ксендз (с ненавистью). Он бросил Марину, службу, дом… все… Он бежал, как дезертир, как убийца…

Ютта (вне себя). Уехал!.. Ион не простился со мной!.. Уехал!.. А я?., я?..

Ксендз (хохочет). Жалкая женщина… Он бросил Марину… Слышите?.. Это не вы… Марина… Почему же ему не бросить вас?..

Ютта хочет бежать. Останьтесь… Я еще не все сказал… Останьтесь… (Грубо толкая ее в кресло.) Я пришел к Гедройцам… Марины в доме не было… Я бросился искать ее… Да, я забыл свои годы, свою сутану, свое положение…

Ютта (как в бреду). Ян уехал!.. Ян уехал!.. (Закрывает лицо руками и качается, как от нестерпимой боли.)

Ксендз (истерично). Я нашел Марину. О, да… Мне дорогу пересекал автомобиль. В нем я увидел Марину, которую обнимал и целовал Верциньский. (Вытирая пот.) Да… ваш пример не прошел даром… вы сгубили Марину… мою чистую, невинную Марину… Марину бросил муж. Марина взяла себя любовника.

Ютта (монотонно и все качаясь). Ян уехал… Ян уехал… (Срывается с места).

Ксендз (вне себя). Не смейте… Слушайте меня.

Ютта (в тоске). Ян уехал… Ян уехал…

Те же и горничная.

Горничная. Ксендза-декана просят к телефону…

Ксендз (резко). Кто?

Горничная. Госпожа Подгаецкая… очень нужно…

Ксендз круто поворачивается и уходит. За ним уходит горничная.

Ютта одна. Вечернее солнце золотит комнату. Вдруг доносится колокольный звон. В костеле — "Ангелус"*. Ютта вздрагивает и поднимается. Она идет к окну неуверенно, шатаясь, как пьяная и без крика, без жеста, без слова бросается вниз на мостовую. Теперь сцена пуста. "Ангелус" звонит по-прежнему. На всем солнце.

Ксендз, позже Ян Гедройц. Ксендз входит. Оглядывается. Ютты нет. Он не выражает никакого удивления. Он ходит, слушая "Ангелуса".

Ксендз (бормочет). Я — раба Господня… да будет мне по слову Твоему… Ессе ancilla Domini…*

Ксендз, Гедройц, Горничная. За сценой голос и смех Яна Гедройца.

Гедройц (входя, как буря). Доложите барыне… скорее… скорее…

Горничная убегает.

Ксендз (глядя на Гедройца в оцепенении). Вы?.. А…

Гедройц (властно и небрежно). Что вы здесь делаете, ксендз-декан?..

Ксендз (задыхаясь). Я понял… Я теперь понял…

Гедройц (весело, стягивая перчатку). Что вы поняли, ксендз-декан?

Ксендз (близкий к обмороку). Вы приехали увезти с собою Ютту Лабуньскую…

Гедройц (расхохотавшись). Наконец-то!.. Это не трудно понять… (Гордый, счастливый, почти юный.) Да. Я приехал увезти Ютту… Мою несчастную, измученную Ютту… моего ребенка… Любовь имеет свои законы, ксендз-декан. Я все бросил, все порвал, через все перешагнул, от всего отрекся… (Жест уверенный и широкий.) Я беру ее, которая любит меня так, как я ее люблю, — стремительно и насмерть, — я увожу ее от вас всех… о, далеко!.. и я говорю ей: "Я не верю словам, я верю только действиям. Вот почему — я молчал так долго…" (Задохнувшись.) И она будет счастлива…

Ксендз (вне себя). Я не позволю вам!.. Я не позволю!..

Гедройц (надменно). Вы мне не позволите?.. (Смеясь.) Останьтесь… Тогда останьтесь, ксендз-декан… Я увезу ее на ваших глазах. (Бросаясь в комнаты.) Ютта!.. Ютта!..

Глухой шум за сценой. Звонки. Голоса.

Занавес

1915

ПРИМЕЧАНИЯ