Судьба в руках твоих - Ена Вольховская

во время захвата оказавшегося слишком близко к ловким пальчикам воришки. Едва ли здесь была вся сумма оговоренной награды, но и так тоже сойдет! Если повезет, этого хватит, чтобы оплатить услуги столичных лекарей.

Впрочем, чем дольше он размышлял об этом, тем безнадежнее казалась идея. Слепота не была последствием какой-то болезни, больше похоже, что жрец его попросту проклял, а такое едва ли можно вылечить. Неужели, придется привыкать к такой жизни? Йозэля передернуло. В чем Вэйл был прав, так это в том, что ослепшему вору долго не жить. Не имея толком никаких навыков, парень и так был обречен на незавидную судьбу, а уж теперь подавно.

За этими тяжкими думами парень не заметил, как вышел на оживленную улицу, и тут же налетел на кого-то из прохожих.

— Простите! — отпрянул он. — Я не специально!

— Смотри, куда прешь!.. — рявкнул на него высокий женский голос, под конец фразы сменивший гнев на удивление: — Йоз? Ты что ли?

— Ирма? — изумленно, но от того не менее радостно произнес он, поняв, что волей судьбы натолкнулся на помощницу Нэны.

Женщина ухватила его за руку, отводя куда-то в сторону.

— Знатно тебя потрепало! — на несколько тонов тише сказала она. — Где тебя носило? Нэна себе места не находит — ты же еще днем должен был вернуться!

От слов Ирмы на душе потеплело, и Йозэль едва заметно улыбнулся.

— Дело прошло не слишком гладко, — покачал он головой. — Случилось… нечто непредвиденное, — отвернув голову, он неловко почесал затылок.

— Все же Волки обманули тебя, — фыркнула Ирма.

— Да, конечно, но это было вполне предвидимым. Ай, ладно! — он махнул рукой. — Не забивай себе голову, все не так уж плохо, — Йозэль ненадолго замолчал, чувствуя на себе недоверчивый взгляд женщины. Некоторое время он собирался с мыслями, а когда Ирма уже собралась прощаться, тяжело выдохнул: — Подожди! Ты можешь отвести меня в «Розу»?

— Ха! Вот еще! — возмущенно отозвалась женщина. — Сам топай! У меня единственный выходной, и я не хочу тратить его вечер на таскание тебя за ручку. Или у тебя на «деле» память отшибло? Дорогу забыл?

— Не память, — опустив голову, произнес Йозэль.

Он сказал это таким убитым тоном, что женщина тут же прервала словесный поток. Она всмотрелась в его лицо, сокрытое капюшоном, пытаясь понять, что же здесь не так. Йозэль нередко пользовался манипуляциями, чтобы добиться своего, и на жалость давил весьма искусно, однако сейчас отчаяние в его голосе было неподдельным. Ирма положила огрубевшую от работы ладонь на его плечо и тихо спросила:

— Йозэль? Что случилось?

Парень вновь покачала головой.

— Пожалуйста, не задавай вопросов. Просто… — голос его дрогнул. — Просто отведи меня домой.

— Ладно, — чуть заторможено ответила Ирма и с удивлением взяла его за протянутую руку. — Но потом я хочу узнать подробности, понял меня?

Йозэль кивнул, и они вместе направились к кабаку Нэны. Весь недолгий путь они провели в молчании, погруженные в свои мысли. И если Ирма все это время напряженно рассматривала Йоза, тащившегося за ней, как на прицепе, и спотыкавшегося на каждом шагу, то сам парень судорожно пытался придумать, как ему в одиночку добраться до столицы. Еще вчера это не составило бы никакого труда, но теперь… О какой столице могла идти речь, если он до Нэны сам дойти не в состоянии?!

Через какое-то время они остановились перед шумным заведением, откуда даже на улице слышался алкогольный дух и вопли гостей. Бросив короткое «Мы пришли», Ирма на прощание похлопала Йозэля по плечу и пошла прочь, оставляя парня со всем остальным разбираться самостоятельно.

Осторожно нащупав дверной косяк, Йозэль переступил порог и погрузился в атмосферу вечернего кабака с таким удовольствием, которого не ощущал ни разу в жизни. Не смущал ни запах дешевого эля, смешанный с дивными ароматами пота и рыбы, ни голосящие работяги, ни даже поддатый мужик, едва не сбивший Йозэля с ног. А задорная мелодия, играемая неумелой пианисткой из числа работниц кабака, ласкала слух родным мотивом. Дом, милый дом!

Йозэль по памяти двинулся к стойке, опасаясь наткнуться на кого-то из посетителей, что и случилось, когда он, надеясь забраться на стул, положил руку на спину изрядно подпитого рыбака.

— Тебе чего надо, малец?

— Простите, — отдернув руку, тихо ответил Йозэль и опустил голову. — Я вас не увидел.

Хлопнула дверь, ведущая на кухню, прерывая не начавшийся диалог, и в эту же секунду раздался громогласный голос Нэны:

— О! Явился не запылился! — таз с кружками с привычным грохотом опустился на прилавок под стойкой. — Так, ты, — обратилась она к сидящему напротив мужчине, — тебе уже хватит. Еще немного, и слюни пускать начнешь!

— Ну хозяйка!

— Шуруй, говорю! Я с твоей женой опять разбираться не хочу!

При упоминании супруги рыбак заворчал и слез со стула, медленно поковыляв к выходу. Йозэль же мгновенно занял освободившееся месте. Благодарно кивнув, он положил на стойку монетку из кошелька и, как вживую увидев недовольный взгляд Нэны, едва слышно произнес:

— Поговорим, когда все разойдутся.

Нэна что-то промычала и, поставив перед Йозом кружку эля и тарелку с пирогом, отправилась работать дальше. Парень приложился к кружке, оперся локтем на стойку и попытался вновь вернуться к тому успокаивающему чувству родства, которое испытывал всего несколько мгновений назад. Однако мысли раз за разом возвращали его к предстоявшему разговору. Нэна с самого начала была против этой сделки. Плакаться ей на последствия было жалко и глупо, все равно, что уверенно хлопнуть дверью, а потом приползти на коленях, размахивая белым флагом. Но другого выхода просто не было. Во всем городе он мог довериться лишь этой женщине и совершенно точно знал, что, как бы она ни ругалась, все равно помогла бы. По крайней мере, попыталась.

Под терпкий эль вечер вдруг стал тянуться гораздо медленнее. Внутренняя борьба между необходимостью получить помощь и желанием оттянуть свой позор потихоньку перевешивала в сторону последнего. И будто слыша это желание, народ не спешил расходиться, хотя и стал заметно тише. Все балагуры уже расползлись по домам или же укатились под стол, откуда их бодро выпинывали усталые женщины, мечтающие поскорее закрыть кабак на ночь. Остались лишь самые крепкие — те, кто медленно потягивали свои напитки, размышляя о вечном. Однако в этот раз им не повезло. В отличии от Йозэля, Нэне не терпелось услышать невероятные оправдания, и ждать, пока философы последуют за балагурами, она не собиралась, и вскоре всех их выгнали за порог, заперев входную дверь на засов. Отпустив по домам чуть с ног не валившихся девушек и оставив уборку на утро,