Судьба в руках твоих - Ена Вольховская

себе под нос, поднес его к лицу Йозэля. Парень подался назад, с ужасом глядя на неотвратимо приближающееся лезвие, но затылком наткнулся на удерживавшего его священника. Он крепко зажмурил глаза и отвернулся, насколько это было возможно. Все тело напряглось, как пружина, но впустую — в мертвой хватке даже не пошевелиться толком! Когда от страха стали подкашиваться ноги, кто-то заставил его повернуть голову к жрецу. Одно мгновение, и тонкое лезвие сделало пару крошечных надрезов под глазами. Две крупные капли крови стекли по влажному от ледяного пота лицу и разбились о металл кинжала.

Больше Йозэль не чувствовал на себе чужих рук, и ватные ноги не выдержали тяжести тела, позволяя ему вновь упасть на землю.

— Настоящий вор — до последнего не выпускает добычу! — хмыкнула Иса.

Венан подошел к едва дышащему от страха вору и схватился за посох.

— Проклятье! — выругался жрец, отдергивая руку, будто его обожгло.

— Что-то не так, ваше святейшество?

Жрец пару секунд помолчал, обдумывая слова.

— Посох… он принял мальчишку, — будто не до конца веря собственным ощущениям, жрец ошалело смотрел на распластавшееся перед ним дрожащее подобие человека. — Его милость, господин Ксенон, признал этого ворюгу своим Мессией!

— И что будем делать?

Повисло напряженное молчание. Священники переглядывались между собой, на деле ожидая решения лишь одного из них. Однако Венан медлил. Он задумчиво обошел полубессознательное тело Йозэля, не имея ни малейшего представления, как действовать. По всем канонам Мессию следовало обучить и чтить, как пророка бога знаний. Но принять в этом качестве мелкого вора…

— Оставим, как есть, — наконец, изрек Венан. — Мы и так совершили слишком много непозволительного. Пусть живет. Но помогать вору я не стану. Уходим!

— Но, ваше святейшество, что мы скажем людям?! Если мы бросим его здесь, у нас не будет ни Мессии, ни посоха! — взволнованно говорила Иса, и другие священники поддержали ее тревожным гулом голосов. — Вашего авторитета не хватит, чтоб успокоить паникующую толпу и в этот раз.

— Нет нужды беспокоиться! Вернёмся сюда завтра. Если только боги действительно не наделили его своим благословением, до утра его сожрут кликуши или другая нечисть, а потом мы вернём посох в обитель и найдем кого-то более достойного.

Девушка едва не задохнулась от возмущения, но не нашлась, что ответить. Иные же, похоже, и вовсе не были способны перечить жрецу.

— Как поступить с нашим мальчишкой?

— Без Рактааса храм — это просто здание, — отмахнулся Венан, лишь в последний миг отказывая себе в удовольствии переступить через Йозэля. — Поболтается и сам выйдет. Если осмелится вернуться в селение… Хотя, нет, будет лучше, если кто-то встретит его еще на выходе из храма. Местные не должны пачкаться об этот позор!

— Вам не кажется, что это уже слишком? — Иса выступила вперед и сурово посмотрела на жреца.

— Мы веками изгоняли провалившихся…

— Но им никогда не мешали посторонние! Венан, да что он тебе сделал?! Это просто мальчишка! Ты ведь сам отправил его в храм, еще и оружие забрал! Мы даже не знаем, жив ли он после стычки с вором! Вдруг, ему нужна помощь!..

Раздался хлесткий звук пощечины.

— Не слишком ли много ты берешь на себя, девочка? — холодно посмотрел Венан на обиженно зыркнувшую из-под капюшона священницу.

— Как можно проповедовать милосердие насилием и смертями? — прошептала Иса, прижав ладонь к щеке.

— Милосердие? Мы несем свет знания, девочка! Развитие крайне редко идет рядом с милосердием, куда чаще оно вынуждено избавляться от… испорченных деталей.

Иса прикусила губу и чуть отстранилась от жреца.

— О каком развитии может идти речь, если сами мы погрязли в этих варварских традициях?! — проворчала она себе под нос.

Венан же только презрительно хмыкнул и, на мгновение задумавшись, снисходительно бросил:

— Ладно, так и быть, можешь пойти в храм и проверить мальчишку.

Они точно говорили о чем-то еще прежде, чем покинуть поляну, но Йозэль уже совсем не мог различать ни слов, ни силуэтов. Сознание покидало его, и в боли и унижении это стало для него величайшим благом.

Ослепительная гордыня. Часть 3

С первыми рассветными лучами, когда служители Ксенона давно покинули окраины леса, Йозэль начал приходить в себя. Невероятным усилием воли он заставил нывшее тело слушаться. Задубевшие пальцы, сжимавшие посох, как величайшую ценность, еле-еле расцепились, позволяя парню опереться руками в землю. Он кое-как встал на четвереньки, медленно поднимая голову, все еще кружившуюся после дурной ночи. Пару секунд Йозэль продолжал так стоять, постепенно приходя в себя. Он искренне думал, что жрец убьет его. Но он все еще жив, и даже злосчастная побрякушка при нем!

Парень перевернулся и сел на землю, рукой ощупывая глаза, слипшиеся от крови. Жрец что-то сделал с ним, вот только что именно? Руки-ноги на месте, на лице под скулами пара глубоких царапин… Он протер рукавом глаза, убирая запекшуюся кровь, и открыл их, однако ничего не изменилось, будто на дворе по-прежнему стояла мистическая непроглядная ночь. Парень нервно сглотнул, истерически захихикав, сильно зажмурился и вновь протер глаза. Понимание хищной змеей холодного ужаса поползло по спине, обвиваясь вокруг крепкой шеи. Дрожащими пальцами Йозэль осторожно ощупывал глазницы, не решаясь дотронуться до глазных яблок, страшась, что их там просто нет. Кончик пальца прикоснулся к роговице, и от неожиданности Йозэль отпрянул назад. Все на месте… Но почему он ничего не видел?

Что этот змей сделал?!

Йозэль вздрогнул, услышав собственный голос, столь внезапно озвучивший его мысли. До боли стиснув зубы, он плотно приложил к глазам ладони и резко рухнул на спину, ощутимо прикладываясь спиной о выступавшие корни. Тихий скулеж наполнил лесную тишину, постепенно переходя в душераздирающий вопль агонии. Изящные пальцы впивались в лицо, сквозь тонкие перчатки расцарапывая кожу до красноты, будто жгучая боль могла вернуть все на свои места. Словно все это лишь кошмар или иллюзия, которую можно разрушить, как следует себя ущипнув.

Но кошмар и не думал кончаться.

Йозэль катался по земле, корчась, будто кто-то беспрестанно избивал его, кричал и выдирал мох и траву. В исступлении он лупил по корням деревьев, зубами вцеплялся в собственные руки и одежду. Клоками он вырывал свои волосы и голосил, как раненное дикое животное, совсем не думая, что его крики могут привлечь настоящих диких животных. В голове пульсировала единственная мысль: лучше бы жрец убил его на месте!

У мертвых проблем нет. А с этим ему что теперь делать?! Как быть дальше? Как вслепую добраться до города? Как вообще с этим жить?! Столь беспомощным он не чувствовал себя никогда ранее. Теперь