Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

учитываю также отсутствие всяких следов животной пищи в отходах и на складах мест частного и общественного питания, равно как и отсутствие чего-либо похожего на скотобойни или другие объекты мясной индустрии. Если неккарцы не производили мяса, не торговали мясом, не готовили мяса и не употребляли мяса, то можно считать вполне обоснованным то, что они были вегетарианцами. Даже странно, что к такому выводу не пришел кто-то до меня.

– Ну, предположение об этом высказывал еще Диц.

– Да, он предполагал. А я доказала.

– И убедительно доказали, – подтвердил я и улыбнулся.

Рыбак рыбака видит издалека… В этой девушке горела та же одержимость неккаристикой, что и во мне. Как же я соскучился по общению с увлеченными коллегами, родственными душами! Наверное, что-то похожее ощутила и госпожа Недич: строгое выражение ее лица сменилось удивлением.

– А почему вы говорите о моей статье?

– Потому что мне нужен ксенобиолог-неккарист.

Она постаралась скрыть эмоции под маской сдержанной заинтересованности, но я успел заметить, как загорелись ее глаза после моих слов. Наверное, так выглядел и я перед Игорем Владимировичем месяц назад.

Что-то кольнуло в сердце и расплылось горечью, когда я понял, на чьем месте оказался и что на самом деле совершаю. Как же низко я пал! Пытаюсь толкнуть другого молодого ученого на преступный путь! И в случае успеха я загублю научную карьеру талантливой исследовательницы.

Нет! Нельзя решать проблему такой ценой. Эту черту я не переступлю. В конце концов, может быть, и один справлюсь.

– Я думала, вам нужен пилот… – сказала она.

– Пилот тоже нужен, – проговорил я, размышляя над тем, как закончить этот разговор.

– Можно ли узнать побольше о работе?

– У вас есть опыт пилотирования звездолета типа «гонец»?

Пожалуй, проще всего отказать ей по формальным причинам.

– Да, есть, – быстро ответила она.

Вот ведь незадача!

– Так все-таки… что за работа? – спросила Лира, когда пауза с моей стороны затянулась.

Я решил сказать правду:

– Очень рискованная, низкооплачиваемая, без контракта, страховки и соцпакета. Думаю, что вам не подойдет… Простите, что зря побеспокоил…

– Она связана с изучением неккарцев?

– Да.

– С доступом к образцам? Не теоретическая?

– Да.

– Когда нужно приступать?

– Постойте, вы, кажется, не поняли…

– Вы – черный ксеноархеолог, – тихо сказала она, и у меня екнуло сердце от этих слов. – Ни одна официальная экспедиция не станет искать в одном лице пилота и ксенобиолога. Очевидно, что ваша экспедиция, скажем так, неофициальная. Для меня это не проблема.

Впервые меня в лицо назвали падальщиком! Я с опаской огляделся по сторонам – не слышат ли люди за соседними столиками наш разговор? Парень слева был в наушниках, просматривал что-то на планшете, а женщины справа увлеченно беседовали.

– Вас смущает мой возраст или мой пол? – спросила девушка.

– Немного смущает и то и другое, но дело не в этом. – Я решил говорить искренне. – Вы многообещающий ученый. Это видно по вашим статьям. У вас есть будущее в неккаристике, и я думаю, что с моей стороны было бы неправильно лишить вас его.

– Вы видите, во что я одета? – Строгое выражение вернулось на лицо госпожи Недич, когда она ткнула пальцем в свой комбинезон. – По-вашему, это одежда ученого?

Я не ответил, и она продолжила:

– А в пилоты, как вы думаете, почему мне пришлось пойти? На Лодваре университет выпустил уже сотню неккаристов, из которых трудоустроить может единицы. Огромных усилий мне стоило найти работу ассистенткой декана. Но вскоре декан дал понять, что для продолжения карьеры мне придется спать с ним. Я предпочла уволиться и пойти в пилоты, по стопам отца. У меня здесь нет никакого будущего в неккаристике, господин Светлов. По крайней мере, пока жив декан, а он человек нестарый. И улететь на другую планету мне не на что. Если я вам не подхожу, так и скажите, но, пожалуйста, не надо говорить, что это ради моего будущего как ученого!

Последние слова она произнесла с явным раздражением.

– Простите, я не знал. Искренне возмущен тем, как с вами обошлись. Но должен напомнить, что та деятельность, о которой мы говорим, является не совсем законной. – Я понизил голос, когда это произносил. – И подавляющим большинством наших коллег считается неэтичной.

– Я никогда так не считала! На основании чего наши власти объявили монополию на все находки неккарской цивилизации? Единственные, кому они в действительности принадлежат, – это сами неккарцы! А все остальные по отношению к ним в абсолютно равном положении с точки зрения этики. Кто дал права на все это Федерации? Неккарцы точно не давали. Так что законы про черных археологов меня всегда возмущали.

– Однако если нас поймают…

– Вас же это не остановило.

– Нет, не остановило.

– Вы жалеете об этом?

Я вздохнул, но ответил честно:

– Не жалею. За одну экспедицию я узнал больше, чем за все предыдущие годы.

– Так, может быть, расскажете мне о работе? Хотя бы в общих чертах.

– Нужно изучить некоторые находки из нашей прошлой экспедиции и отправиться в следующую, далеко за пределы обитаемого космоса. Отправляться нужно быстро, и это надолго. Несколько месяцев. Вы будете иметь неограниченный доступ для исследования артефактов, однако публикации о находках, боюсь, в ближайшее время невозможны. Вы получите половину от моей доли с того, что нам удастся продать.

– А что за находки?

Я снова ощутил себя Игорем Владимировичем, когда достал из внутреннего кармана пиджака планшет и, найдя нужный файл, протянул ей. Это была трехмерная фотография оторванной головы неккарца. На лице девушки отразился восторг.

– Невероятно! – прошептала она. – Такая сохранность… как будто он умер только что… Точнее, она – это самка…

Госпожа Недич жадно впивалась взглядом в фотографию, стремясь не упустить ни малейшей детали.

– Это же колоссальный прорыв в неккаристике!

– И не один. Я знаю, из-за чего вымерли неккарцы.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– И что это в итоге? Гипотеза Берга? Или Чена? Миковского?

– Они все неверны, – с улыбкой ответил я. – В полете у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить данную тему.

– Значит, меня наняли?

Я кивнул. Раз уж она сама к нам рвется, то нет смысла препятствовать. Впервые в жизни красивая девушка так стремилась поработать со мной. И когда она после моего согласия улыбнулась, став еще прекраснее, я подумал о том, что наша совместная работа может перерасти во что-то большее.

– Мне нужен день, чтобы закончить дела, – сказала госпожа Недич. – Я могу прийти послезавтра.

– Хорошо. Звездолет «Отчаянный», платформа 4А.

Моя собеседница вдруг нахмурилась.

– Только у меня есть одно условие.

Девушка колебалась, прежде чем произнести его.

– Пожалуйста, – подбодрил я ее.

– Дело в