Ретроградная Венера - Сара Джио

– Дорогой… – негромко произносит Фрэнки. – Лена… не очень хорошо себя чувствует.

– Ого, ты приболела? – хмурится Кристиан.

– Что-то в этом роде, – отвечаю я.

Фрэнки внимательно на меня смотрит, выжидая, пока я расскажу, в чем дело. И я повторяю Кристиану то, что говорила в такси его жене.

Он откашливается.

– Выходит, у тебя… амнезия?

– Да, типа того, но не из-за травмы. По крайней мере, насколько я знаю.

Кристиан кивает и задумчиво откидывается на спинку стула. Муж Фрэнки все такой же красивый, как и семь лет назад, когда мы с ней увидели его в том нью-йоркском баре, – высокий, темноволосый, с легкой щетиной на лице. Вообще-то, я первая его заприметила. Он отпил мартини и улыбнулся нам. Помню, в его бокале плавала начиненная сыром оливка, а из динамиков звучала песня Summertime Sadness Ланы дель Рей. Я бы подошла к нему познакомиться, если бы в тот период не встречалась с парнем. Отношения есть отношения, пусть и не самые удачные. Вместо этого я заявила Фрэнки, которая тогда была одна, что оплачу нам следующий раунд выпивки, если она на спор подойдет вон к тому загадочному красавчику в дальнем конце бара, представится и подсунет ему бумажку со своим номером телефона.

Стеснительностью Фрэнки никогда не отличалась, однако знакомиться с мужчинами в баре было не в ее привычке. И вдруг, к моему изумлению, она хлебнула «Космополитен», распрямила плечи и пошла прямиком к цели.

В каком-то смысле я тогда потеряла лучшую подругу. Не буквально, конечно, хотя она проболтала с Кристианом весь остаток вечера – и следующий вечер, и вечер после него. И пошло-поехало. А через три месяца Фрэнки мне сообщила, что они с Кристианом собираются пожениться и она переезжает из нашей бруклинской квартирки в его très chic[13] лофт в Трайбеке – самом престижном и дорогом районе Манхэттена.

Такова жизнь, сказала я себе. На самом деле, когда Фрэнки съехала, я даже купила себе постер с надписью c’est la vie[14] и повесила его в ванной, которую мы раньше делили. Прямо над туалетом. Я скучала по Фрэнки – и еще как! – особенно когда снова рассталась с молодым человеком. Мне приходилось себе напоминать, что какие-то вещи меняются, а другие неизменны. И хоть я потеряла Фрэнки как соседку, с которой мы проводили почти все время вместе, наша дружба по-прежнему оставалась крепка, просто выглядела теперь иначе. В нашей команде появился новенький – Кристиан. Несколько раз я даже расстраивала их планы провести ночь вдвоем. «Приезжай в любое время», – уверила меня лучшая подруга. И ни разу не дала повода усомниться в сказанном.

Вот почему я спокойно раскрываю душу перед Кристианом. Он внушает мне не только доверие, но и уважение. В рамках своей работы Кристиан делает примерно то, что врачи скорой помощи: помогает компаниям, оказавшимся на грани выживания, срочно разобраться с накопившимися проблемами и спасает их от закрытия. Интересно, сможет ли он спасти меня?

– Значит, ты ничего не помнишь? – уточняет Кристиан, жестом показывая официанту, что нам требуется еще одна бутылка вина.

– Ничегошеньки, – подтверждаю я, откидываясь на спинку стула. – Может, мне надо к врачу?

– Нет! – выпаливает Фрэнки. – Ты же знаешь, как здесь обходятся с теми, кто ведет себя…

– Как чокнутый? – подсказываю я.

Она опасливо кивает и шепчет:

– Я однажды смотрела видео на YouTube. Тебя могут упечь в психушку!

– О, да у нас тут профессор интернета! – фыркает Кристиан.

– Милый, это не смешно! – возмущается Фрэнки. – Я пытаюсь помочь!

– Ладно-ладно, – примирительно говорю я. – Переходим к плану Б.

– Ты звонила тете? – интересуется Фрэнки.

– Да, я чуть раньше пыталась ей набрать, – отвечаю я, вытаскивая из кармана телефон. – Звонок почему-то не проходит.

Я еще раз звоню Рози. Снова безуспешно.

– Дай-ка я попробую. – Фрэнки жмет клавиши и озадаченно хмурится. – Странно.

Я гляжу на телефон, который мне ужасно хочется швырнуть через весь зал, и на экране высвечивается текстовое сообщение на французском от некоего… Жака? Я не понимаю ни слова.

Фрэнки наклоняется к моему телефону и начинает читать сообщение:

– Там говорится… – Она замолкает и переглядывается с Кристианом. – «Удачи сегодня вечером и… поздравляю с открытием отеля».

– А зачем столько сердечек? – удивляюсь я.

– Ты же знаешь французов, – объясняет моя подруга. – Они такие эмоциональные.

– Погоди! – восклицаю я. – А откуда ты знаешь французский?

Она вздыхает, будто я спросила, существует ли Санта-Клаус.

– Ну тебя и плющит! Милая, напоминаю: я окончила магистратуру в Сорбонне.

– Ничего подобного! – мотаю головой я. – Ты училась в Нью-Йоркском университете!

Фрэнки смотрит на Кристиана, потом на меня, и тут появляется официант с нашими блюдами. Несколько минут мы едим молча, размышляя над нестыкующимися фрагментами этой сводящей с ума головоломки.

– Лена, я только одного не пойму, – наконец заговаривает Фрэнки, отрываясь от салата с руколой. – Когда мы приезжали прошлым летом, ты бегло говорила по-французски. Что случилось?

– Не знаю, – отвечаю я, не поднимая глаз.

– Ладно. Мне нужно в туалет.

Когда Фрэнки уходит, я прячу лицо в ладонях.

– Она переживает за тебя, вот и все, – объясняет Кристиан. – Да и я тоже.

Я отнимаю руки от лица, и мы долго смотрим друг на друга в упор. Наконец я отвожу глаза, и Кристиан отодвигает в сторону свой стейк с картофелем фри.

– Что из последнего ты помнишь? Попробуем начать с этого.

Тот самый взгляд – я уже видела его раньше, очень давно. Я крепко зажмуриваюсь и, открыв глаза, пытаюсь разлепить губы, чтобы заговорить, но слова не идут с языка. Сцены, которые проносятся у меня в голове, вообще не должны всплывать в памяти. На самом деле я изо всех сил старалась их забыть: вечер в Нью-Йорке в маленьком итальянском ресторанчике возле Карнеги-холла[15]. Фрэнки тогда уехала до утра на встречу выпускников магистратуры, а мы с Кристианом встретились, чтобы поужинать. Конечно, она была в курсе. Это же не какой-то непристойный секрет. Ей нравилось, что мы с Кристианом составляем друг другу компанию. Но, несмотря на ее одобрение, и я, и Кристиан уверены: узнай Фрэнки то, что стало очевидно в тот вечер, она бы это точно не одобрила.

Может, всему виной была бутылка Barolo, хотя Кристиан выпил гораздо больше меня, или веселый спектакль в небольшом театре, куда мы случайно забрели позже тем вечером, или едва освещенный бар в подвальчике, в который пошли потом. Кристиану с его ростом в 192 сантиметра пришлось нагнуться, чтобы войти в низкую дверь. В любом случае мы оба знали – и знаем до сих пор: в тот