Античная драма - "Софокл"

Атосса

Увы! На персов и на всех, кто варваром На свет родился, море зла нахлынуло!

Гонец

Но ты еще не знаешь половины бед. Еще несчастье нам такое выпало, Что вдвое тяжелее остальных потерь.

Атосса

Какое горе может быть еще страшней? Какая же такая, отвечай, беда Случилась с войском, чтобы зло удвоилось?

Гонец

Все персы, силой молодой блиставшие, Отваги безупречной, рода знатного, Вернейшие из верных слуг властителя Бесславной смертью пали — на позор себе.

Атосса

О, доля злая! Горе мне, друзья мои! Какая же постигла их судьба, скажи.

Гонец

Есть возле Саламина остров маленький,[21] К нему причалить трудно. Там по берегу Крутому часто водит хороводы Пан. Туда-то и послал их царь, чтоб если враг, С обломков кораблей спасаясь, к острову Вплавь устремится, греков бить без промаха И выбраться на сушу помогать своим. Царь был плохим провидцем! В тот же день, когда В морском бою победу грекам бог послал, Они, в доспехах медных с кораблей сордя, Весь окружили остров, так что некуда Податься было персам, и не знали те, Что делать. Камни градом в наступающих Из рук летели, стрелы, с тетивы тугой, Слетая, убивали наповал бойцов. Но вторглись греки все же дружным натиском На этот остров — и пошли рубить, колоть, Покуда всех не истребили дочиста. Ксеркс зарыдал, увидев глубину беды: Он на холме высоком возле берега Сидел, откуда обозреть все войско мог. И, разодрав одежды и протяжный стон Издав, пехоте приказал он тотчас же Бежать напропалую. Вот еще одна Беда тебе в придачу, чтоб заплакать вновь.

Атосса

О злобный демон, как ты посрамить сумел Надежды персов! Сын расплатой горькою? Афинам славным воздал. Мало ль варваров Уже и прежде марафонский бой сгубил? Сын за убитых отомстить надеялся И только тьму несчастий на себя навлек! Но корабли, скажи мне, уцелевшие Ты где оставил? Ясного ответа жду.

Гонец

Предавшись воле ветра, беспорядочно Бежали уцелевших кораблей вожди. А остального войска часть в Беотии[22] Погибла, возле ключевой, живительной Воды от жажды мучась. Мы ж, едва дыша, Пришли в Фокею, пробрались, усталые, В Дориду,[23] дотянулись до Мелийского Залива, где поля река Сперхей поит. Оттуда мы, не евши, снова двинулись Искать приюта в городах Фессалии,[24] В ахейских землях. Большинство погибло там — Одни от жажды, голод убивал других. В край магнесийский мы затем направились И в землю македонян и, аксийский брод Пройдя и Больбы[25]  топи, в Эдониду[26] мы, К горе Пангею вышли. Бог не вовремя Послал мороз той ночью, и сковало льдом Поток священный Стримон. И не чтившие Богов дотоле тут с молитвой истовой К земле и небу в страхе принялись взывать. Молились долго. А когда закончило Молитву войско, реку перешло по льду. Кто перебрался прежде, чем рассыпал бог Лучи дневные, тот из нас и спасся там. Ведь вскоре солнца пламя светозарное Палящим жаром хрупкий растопило мост. Валились люди друг на друга. Счастливы Те, что, не мучась долго, испустили дух. А остальные, все, кто уцелел тогда, Прошли с трудом великим через Фракию И к очагам родимым возвращаются Ничтожной горстью. Слезы лей, оплакивай, Столица персов, юный цвет отечества! Все это правда. Но еще о множестве Бед умолчал я, что на нас обрушил бог.

Предводитель хора

О ненавистный демон, ты тяжелою Весь наш народ персидский растоптал пятой.

Атосса

О, горе мне несчастной! Войска нет уже. О, сновиденье этой ночи вещее, Как недвузначен был его недобрый смысл И как неверно ваше толкованье сна! И все же, слову подчиняясь вашему, Сначала помолиться я пойду ботам, А помолившись, снова выйду из дому И в дар земле и мертвым хлебы вынесу. Я знаю, жертвой не исправить прошлого, Но будущее может и отрадней стать. А вы советом в этих обстоятельствах Мне, как и прежде, добрым помогать должны. И если сын мой раньше здесь появится, Чем я, его утешьте и направьте в дом, Чтоб новой болью старую не множил боль.

Атосса с прислужницами и гонец уходят.

СТАСИМ ПЕРВЫЙ

Хор

Ты персов, о Зевс, огромную рать, Что силой тверда и славой горда Была, погубил, Ты ночью беды, ты мраком тоски Покрыл Экбатаны и Сузы. И матери рвут дрожащей рукой Одежды свои, И льются потоком слезы на грудь Измученных женщин. И юные жены, уже овдовев, Горюют о тех, с кем ложе любви, Отраду и счастье цветущих лет, Делили, на мягких нежась коврах, И плачут в тоске неизбывной. Я тоже скорблю о павших бойцах, О доле их горестной плачу.