К лучшему ли (СИ) - Фишер Лали

— А разве нет?

Моя зеленоглазая красавица не выдержала моего взгляда и опустила глаза, тихо сказав:

— Выйди. Я переоденусь.

Мария

Всю дорогу, пока мы ехали не вымолвили ни слова. Я думала об этом странном человеке и о его нелогичных поступках. Он меня пугал и одновременно выводил из себя, поднимая мне нерв. Его пронзительные взгляды, касались чего-то очень личного и глубокого. Казалось, что он бегущей строкой у меня на лбу читает все мои мысли. Его желания вызывали у меня трепет вперемешку со смятением и предвкушением. Его напор заставлял цепенеть и ждать неотвратимости хода событий, намеченного им.

С трудом верилось, что он меня везёт домой. Целую, невредимую и почти здоровую. Цвет лица практически восстановился, красные пятна сошли на нет.

В салоне его автомобиля пахло кожей и его парфюмом, к которому я уже успела привыкнуть и который наталкивал меня на определённые мысли и воспоминания.

Момент своего сегодняшнего пробуждения постоянно всплывает в моем воспаленном рассудке. Странная дрожь охватывает с головы до кончиков пальцев на ногах, разливаясь тягучим жаром по всему моему телу и концентрируясь внизу живота. Вспоминая прикосновения к его гладкому и твёрдом торсу, меня бросает в жар. В огонь растления и разложения моей души, в котором я непременно буду гореть, если продолжу думать в этом направлении. А подушечки пальцев правой руки, которыми я дотрагивалась до кожи сидящего рядом мужчины, начинают покалывать, словно я снова чувствую его плоть. Дыхание перехватывает, а сознание замирает в надежде чего-то яркого, особенного и желанного. Чего?

Яростно сжимаю ладони в кулаки, прогоняя ощущения парестезии. Поерзав на сидении, раздражённо тряхнула головой, словно пытаясь вытрясти все непотребные мысли. И со злостью уставилась на причину моих душевных… и телесных терзаний.

Мистер Невозмутимость, как и всегда, расслабленно держал руль в своих сильных и красивых руках, сосредотачивая свое внимание на дороге. Поймала, себя на том, что снова любуюсь ладонями мужчины с набухшими и чуть выпуклыми венами. Чертыхнувшись, отругала себя за отсутствие силы воли и стойкости духа.

Что это такое? Сначала Евгений. Теперь он. Я раньше никогда не замечала за собой склонности к любвеобильности. С Женей, конечно, все было по другому. Но ведь было. А Максим… Нет, так нельзя. Даже не думай. Не смей. Сначала один брат, потом другой… Фуууу, от самой себя тошно. Как можно быть такой непостоянной?

— Поделишься? — врывается в сознание голос виновника моих тревожных умозаключений.

Сморгнув несколько раз, я уставилась в карие глаза. Такие внимательные, сосредоточенные, умные и очень глубокие. Они затягивают и гипнотизируют. Не хочется ни говорить, ни слушать. Только бы не прерывать это соприкосновение зрительных ощущений.

Красив как черт! Чтоб его.

Так, мне срочно надо домой. От греха подальше…

Поспешно отвела глаза, понимая, что сижу и разглядываю его, как восхищенная дура. Надеюсь, хоть рот не открыла и слюной не капала. Осмотрелась по сторонам, отмечая, что мы приехали к моему подъезду. Интересно, как давно?

— Извини! Я задумалась, — опуская глаза и разглядывая свои руки на коленях, меня начинает бить нервная дрожь.

— Скажи мне.

Блин, мне как то не хорошо. Это от волнения. Ещё этот голос его такой пронзительный, тихий и требовательный, который мешает эффективно соображать. Теперь меня не только потряхивает, но ещё и подташнивает. Надо срочно вернуть трезвость ума и душевное спокойствие. Вскинув быстрый взгляд на него, пробормотала:

— Спасибо! За всё. Всего доброго!

Слишком резко и порывисто открыла дверь автомобиля и выскользнула из салона. Сбегала? Да. Но… он пошёл следом.

— А если я скажу, что меня не надо провожать? Сейчас ведь утро. И мой родной подъезд. Все равно пойдёшь?

Он не ответил, лишь придержал входную дверь, пропуская меня вперёд.

Что за невозможный человек? Сам себе на уме. Размышляла я, пока мы поднимались на мой этаж. Неужели трудно ответить и проявить хоть толику вежливости и тактичности? Бесчувственный чурб… Не успела я додумать и сделать последние пару шагов по ступеням до своей лестничной площадки, как сверху с громким лаем выскочил коричневый питбуль и, агрессивно оскалившись, зарычал и кинулся на меня. От неожиданности и испуга я взвизгнула и отпрянула назад, потеряв равновесие.

На самом деле перспектива пересчитать собой ступеньки меня не так пугала как собака. Я ненавидела собак! Всей своей душой! Ненавидела и ещё больше боялась. Особенно больших и бойцовских пород. Хотя нет, не так. Я их не просто боялась, меня охватывали дикий ужас и неконтролируемый животный страх, которые сковывали моё сознание и парализовали тело. Наверное, они чувствовали мою антипатию и боязнь и почти никогда не упускали возможность показать кто из нас сильнее.

Ловкие и сильные руки Максима не дали мне упасть. Он легко подхватил меня, удержал и быстро задвинул за спину.

Я даже не сразу поняла, что собака была на поводке, и сосед сверху, мужчина лет пятидесяти еле удерживал пса. Без намордника. И когда он взял собаку? Её у нас в доме не было.

Гул в ушах и рычание вместе с лаем мешали понять разговор мужчин. Да мне и не до речей было в тот момент.

Хозяин схватил пса за ошейник и потащил вниз.

Я же не могла пошевелиться. Все мои конечности были парализованы от ужаса.

— Маша, — трясёт меня за плечи Максим, — сильно напугалась?

Что-то нечленораздельное промычав в ответ, я дошла по стенке к своей двери и, раскрыв сумку дрожащими руками, искала ключи постоянно оглядываясь вниз. Найдя ключи я никак не могла попасть в замок, который все время расплывался. Слезы испуга застилали глаза. А у меня никак не получалось их сдерживать.

Максим мягко забрал у меня связку и отворил дверь, подталкивая меня в квартиру.

Только захлопнув дверь, я начала потихоньку расслабляться, чувствуя себя в безопасности, и дрожь усилилась вместе с потоком слез.

Я вовсе не хотела плакать, нет. Но пережитые сильные эмоции у меня всегда сопровождались сыростью.

Макс притянул меня к себе, крепко обнял за плечи и ласково гладил по волосам. Держал пока мои судорожные всхлипы не стихли. Потом отвёл в гостиную и посадил на диван, а сам ушёл на кухню. Вернувшись, вложил мне в руки стакан с водой. Я поднесла ко рту, а стакан застучал о мои зубы. Заставив себя пить медленно и дышать через нос, я почти успокоилась.

— Спасибо и прости. Ты меня который раз спасаешь, — скривив губы в подобии улыбки я встала и подошла к окну, распахнув его. Прохладный утренний воздух высушивал слезы и заполнял лёгкие.

— Маша, мне надо уехать ненадолго. Пока меня не будет, пожалуйста, постарайся не совершать глупости.

— Ты о чём? Какие глупости? — повернув голову в его сторону, нахмурилась я.

— Такие, как с Женей и с клубом.

Он смотрел на меня с упреком в карих глазах. Но что-то ещё там было, что-то такое, от чего горло снова схватило спазмом, перекрывая дыхание. Что именно я не поняла.

Он подошёл совсем близко и посмотрел серьёзным и внимательным взглядом в моё зареванное лицо. Я отвела взгляд в сторону, пряча мордашку. Мне было не просто смотреть на него. Максим взял меня за руку и настойчиво прижал к себе, зарываясь ладонью в мои волосы и с шумом вдыхая запах моих волос, вызывая тем самым мурашки по всему моему вновь дрожащему телу. Я попыталась отстраниться, просовывая руки между нами. Но он только сильнее прижал меня к себе.

— М-максим, что ты делаешь? — дрожащий голос и порывистый вздох выдаёт моё нестабильное состояние.

— Я позвоню. Дверь запри за мной, — глухо сказал, поцеловал меня в висок и ушёл.

Глава 17 Максим

Три с половиной года спустя

Резко проснувшись, сел на кровати, потирая ладонями лицо, разгоняя сонное видение. Видение моего наваждения. Наваждение равное неуемному желанию всецелого обладания недосягаемого.