Двенадцатый день Рождества - Маргарет Мур

Учитывая слова Жизель, сказанные при расставании, Майлс пришел к неутешительному выводу, что риск для него огромен. Успокаивало одно: сэр Уилфрид явно хочет этой свадьбы, следовательно, наблюдая за действиями Жизель с определенной долей пристрастия, сможет все-таки найти к чему придраться.

Да и вообще, подумал Майлс, не стоит придавать большое значение тому, что наговорила девушка. В этом замке решающее слово принадлежит сэру Уилфриду.

— Должно быть, вы уже поняли, друг мой, что я очень привязан к племяннице. — Старик вздохнул. — Более того, я отношусь к ней как к родной дочери. А потому не нашел в себе силы отказать в ее просьбе.

Вспомнив, какими огромными и выразительными глазами смотрела на него Жизель, когда рассказывала о годах, проведенных у суровой наставницы, и о своем безудержном стремлении к свободе, Майлс кивнул. Такой девушке действительно невозможно отказать.

— Признаю, мне следовало предупредить вас заранее, — продолжал сэр Уилфрид, — что, несмотря на все ее богатство, жизнь моей племянницы никак нельзя назвать безоблачной. Родители ее умерли, когда она была еще совсем ребенком, и она переехала ко мне. Если бы моя обожаемая супруга не покинула к тому времени наш бренный мир, я оставил бы Жизель у себя, но я ведь ровным счетом ничего не смыслю в воспитании маленьких девочек и потому отослал ее к леди Катарине, а дама сия, надо признаться, будучи прекрасным человеком, необычайно… гм… строга. И пребывание в ее доме не оставляло бедной девочке практически никакого времени для праздных развлечений или пустой болтовни с подругами… Я понимаю, что наше соглашение повергло вас в шок, но Жизель это было необходимо… Ну что с того, если мы пойдем на небольшие уступки? Мы с вами внакладе не останемся, а Жизель будет приятно. Женщины — слабые существа, уж нам ли этого не знать!

Майлс выдавил из себя улыбку. Сэр Уилфрид кивнул и тяжело поднялся из кресла.

— Ну вот, так-то лучше, — сказал он. — А теперь — как вы смотрите на то, чтобы принять участие в охоте? Даже если не загоним зверя, прогулка верхом не повредит.

Молодой вельможа не стал возражать. Ему и самому захотелось проехаться верхом на свежем воздухе.

— Ну, тогда отправляйтесь вперед, а мне необходимо уладить кое-какие дела. Присоединюсь к вам на дальних лугах.

Отвесив глубокий поклон, Майлс вышел из солярия.

Старик медленно подошел к узкому окну и принялся наблюдать за группой молодых людей, которые уже начали собираться у конюшен. И вдруг в дверях кухни он увидел Жизель, дружелюбно беседующую с только что прибывшими незнакомцами, по виду — бродячими актерами, если судить по пестрой одежде и множеству тюков на двух стоящих поодаль повозках.

А вот и сэр Майлс вышел во двор и широкими шагами направился к молодым вельможам.

На чело сэра Уилфрида легла тень. От его глаз не ускользнуло, что Жизель не обратила на славного рыцаря никакого внимания — в отличие от сидящей в одной из повозок женщины, которая расплылась в такой восхищенной улыбке, заприметив молодого мужчину, будто впервые увидела существо противоположного пола.

В чем же дело, почему Жизель никак не реагирует на очевидные достоинства жениха? Неужели настолько упряма, что действительно вбила себе в голову непременно добиться своего и освободиться от брачных обязательств? Право, странно, ведь любая мало-мальски здравомыслящая девица почла бы за честь выйти замуж за одного из самых завидных женихов Англии…

Наконец Жизель рассеянно посмотрела через плечо и удостоила мимолетным взглядом охотников, уже выезжающих на своих скакунах из внутренних ворот замка.

Сэр Уилфрид вышел из солярия чернее тучи и схватил за плечо оторопевшую от неожиданности Мэри, бегущую по коридору с совком угля, который только что выгребла из камина в опочивальне леди Жизель.

— Брось этот совок и немедленно пришли ко мне племянницу! — хрипло прорычал он. — Быстро!

Глава пятая

После крайне нелицеприятного выяснения отношений с сэром Майлсом Жизель сбежала вниз, где ее встретил прислужник с сообщением о прибытии участников рождественской пантомимы. Девушка, обрадованная тем, что нежданно получила возможность отвлечься от тяжелых мыслей, поспешила во внутренний двор, чтобы лично поприветствовать маленькую труппу актеров, которые должны были забавлять нынче вечером гостей.

Однако, как Жизель ни старалась, мысли о Майлсе не покидали ее. Почему, ну почему он так настойчив в своем желании сделать ее своей женой, если пришел в безумную ярость, узнав о ее соглашении с дядей? Почему выдвинул ответное предложение? Ведь она ясно и недвусмысленно дала ему понять, что шансы его ничтожно малы.

Возможно ли, что внезапная смена настроений — от злобного высокомерия до полной растерянности — не наигранная? Насколько вероятна возможность, что она, Жизель, ошиблась, приняв видимое невооруженным глазом разочарование за хитроумную игру?..

Нет, мысленно убеждала себя Жизель, ему нельзя доверять. Она снова попалась в расставленные Майлсом сети и теперь пытается найти оправдание его поведению. Не заслуживает он ее расположения! Нужно немедленно взять себя в руки — сэр Майлс просто фиглярничает, как один из приехавших нынче актеров.

А те, о ком она только что подумала, собрались у дверей, ведущих на кухню, и ежились на холодном ветру. Видя явное расположение к лицедеям молодой хозяйки, слуги уже подвели к кухне обе повозки, груженные различным скарбом; на одной из них женщина, ранее улыбавшаяся сэру Майлсу, укачивала младенца. Среди актеров находилась и маленькая девочка.

Суровая леди Катарина считала игру бродячих комедиантов вполне приемлемым рождественским развлечением, если, конечно, пантомимы были на соответствующие сюжеты из Библии. Жизель очень хорошо знала прибывших актеров — от их вожака, Мэттью Эплтона, до самого юного исполнителя, четырнадцатилетнего сына Мэттью Питера, который играл почти все женские роли.

Единственными женщинами в этой маленькой бродячей труппе были жена и дочь несравненного Мэттью; они не только готовили пищу для мужчин, обстирывали и обшивали их, но и приглядывали за нехитрыми костюмами и декорациями.

Заприметив торопящуюся к ним Жизель, Мэттью театрально поклонился, широко развел руки, и девушка в который раз залюбовалась той пластикой и грацией, с какой двигался этот сорокалетний грузный мужчина. Остальные актеры тоже низко поклонились молодой хозяйке замка Уотертон.

— Здравствуйте, миледи! Веселого вам Рождества! — зычным голосом выкрикнул Мэттью. — Как же вы прекрасно выглядите, миледи, не правда ли, Марта?