Жажда - Таня Карвер

Фил посмотрел на своего нового младшего сотрудника. И увидел печаль и озабоченность в ее глазах. Страсть полицейского, желание получить ответы на свои вопросы. Это хорошо, подумал он. Правильные кадры.

Он снова выглянул в окно.

На яхте была натянута белая палатка, вдоль дороги расставлены временные заграждения. За барьером собралась небольшая группа газетчиков, фоторепортеров и телевизионщиков, и перед ними все еще выступал с речью старший инспектор Бен Фенвик. Оттачивает на них свои клише, подумал Фил.

— А вот и он, — сказал Фил. — Король избитых штампов в своем репертуаре.

Даже не глядя на Розу, Фил почувствовал, как она негодующе напряглась. Он сказал это намеренно, чтобы посмотреть, как она на это отреагирует. Теперь он знал наверняка: она спит с его боссом. И, вне всяких сомнений, докладывает все, что он говорит. Он должен вести себя осмотрительнее. Или же следить за тем, чтобы произносить вслух только то, что должно дойти до ушей Фенвика.

Фил вздохнул.

— Думаю, настало время нанести визит ее родителям.

— Но мы ведь пока еще точно не знаем, что это она. Может быть, следует подождать подтверждения?

Фил показал в сторону толпы журналистов.

— Чтобы они сделали это раньше нас? Думаю, нам нужно, по крайней мере, с ними переговорить.

Роза кивнула.

Через мгновение они уйдут отсюда. Но пока они просто молча стояли здесь, а в комнате у них за спиной висела мертвая тишина, словно в склепе.

Глава 16

Раздался еще один звонок. Не сходя с места, Сюзанна тихо сползла по входной двери.

Неужели это он? Опять пришел сюда? Прятался где-то снаружи, ожидая, пока уйдет полиция и Сюзанна вернется домой одна? Может такое быть?

Звонок зазвонил в третий раз.

Сюзанна смотрела на запертую дверь, на висящие на ней цепочки, на замок. Она надеялась, что все это достаточно прочное. Она протянула руку, но тут же отдернула ее. И просто продолжала смотреть.

— Оставь меня в покое… оставь меня в покое…

Яростная решимость, которая была у нее всего несколько мгновений назад, таяла. Паника снова грозила охватить ее. Сердце начало стучать как поршни в спортивном автомобиле, разгоняя кровь по всему телу. Она протянула руку к двери.

В квартире на четвертом этаже старого дома не было домофона или переговорного устройства. Если кто-то звонил в дверь снизу, ему нужно было открывать. А для этого необходимо было спуститься на три пролета лестницы вниз.

Нет. Одно дело — открыть дверь квартиры. А спускаться вниз по ступенькам — да еще и одной! — это уже совсем другое. Поэтому она осталась на месте. И стала ждать.

Звонок больше не звонил. Они ушли и оставили ее в покое.

Сюзанна облегченно вздохнула.

Но тут зазвонил ее телефон.

Она снова вскочила на ноги. Огляделась по сторонам. Трубка радиотелефона валялась на полу, корпус из пластика и металла мигал лампочкой и жалобно скулил.

— Нет уж, просто… просто отвалите…

Телефон продолжал звонить — настойчивое, всепроникающее металлическое бренчание. Она не шевелилась, крепко зажмурив глаза. Ей хотелось, чтобы все это закончилось, хотелось оказаться где-то в другом месте — неважно где.

Включился автоответчик. Ее собственный голос попросил оставить сообщение, и раздался гудок.

— Привет, Сюзанна, это я. Я стою на улице, ты…

Зоя. Ее лучшая подруга. Она встала, прошла в гостиную и схватила трубку телефона.

— Зоя?

Сюзанна тяжело дышала, как будто последние несколько минут дались ей ничуть не легче, чем часовая тренировка в тренажерном зале.

— С тобой все в порядке? Что случилось?

— О… о…

Она судорожно пыталась восстановить дыхание.

Голос Зои звучал озабоченно:

— Что случилось?

— Это началось снова, Зоя, это началось снова…

Сюзанна смотрела на дно кофейной чашки. Чашка была одной из ее самых любимых, в индийском стиле, вся в завитках различных оттенков бирюзового цвета. Она купила ее в магазине «Пирс» еще до того, как тот потерпел крах и прекратил свое существование.

До того, как то же самое произошло и с ее жизнью.

— Ну давай же.

Зоя сидела как раз на том самом месте, где перед этим сидела Анни Хэпберн.

Она поставила свою чашку на столик. Отдельные локоны ее идеально покрашенных светлых волос, словно обрамляя, аккуратно спадали по обе стороны привлекательного лица. Зоя, похоже, освоила искусство всегда выглядеть красивой без всяких усилий. От этого Сюзанне стало только еще хуже.

— Ты просила меня зайти. Мне пришлось бросить своего пациента, так что давай рассказывай.

Сюзанна тяжело вздохнула и, держа чашку перед собой, словно щит, рассказала ей обо всем, что произошло.

— Ну… — Рассказ, собственно, еще не завершился, просто у нее вдруг закончились силы, чтобы что-то говорить. — Вот так, вот так…

Зоя, слегка приоткрыв рот, смотрела на Сюзанну широко открытыми глазами. Даже выражение ужаса на ее лице казалось совершенным. Внезапно Сюзанна почувствовала бесконечную усталость.

— Господи, Сюзанна, но это же просто ужасно, по-настоящему ужасно…

Сюзанна закрыла глаза и ничего не ответила. Она знала это и сама.

Зоя наклонилась к ней.

— А мог это…

Глаза Сюзанны открылись.

— Этого не может быть. Я… Нет. — Она вздохнула. — Нет. — Она уронила голову. — Нет.

Зоя снова откинулась назад и ничего не сказала.

Сюзанна подняла голову.

— Почему это должен был быть именно он? И почему сейчас? — В ней снова начали закипать эмоции. — Почему?

— Это не может быть он, только не Энтони…

— Тебя здесь не было, Зоя. Ты не видела эту фотографию, тебе не снился этот сон. — Ее мысли опять вернулись к прошлой ночи. — Этот сон, Зоя! О боже…

— Сюзанна…

Зоины глаза неотрывно смотрели на Сюзанну. Чистые, ясные и голубые. Не то что у Сюзанны — тусклые и коричневые. Она потянулась к Сюзанне и взяла ее за руку.

— Ты сейчас действуешь как терапевт?

Улыбка Сюзанны была такой же слабой, как и ее голос.

— Да уж, прихватила подработку на дом, — ответила Зоя. — А теперь дыши глубже. Успокойся. Это не может быть Энтони. Ты и сама это понимаешь.

Сюзанна ничего не ответила. Просто сконцентрировалась на дыхании и ждала, что Зоя скажет дальше.

— То, что случилось с Энтони, Сюзанна… С этим уже покончено.

Сюзанна ничего не сказала, но и не смотрела на нее.

Зоя пыталась заглянуть ей в глаза и нахмурилась.

— Сюзанна, все ведь и вправду закончилось, разве не так?

Сюзанна молчала.

Зоя отодвинулась и выпустила ее руку.

— О, но ты ведь не… Сюзанна, скажи мне, что ты все это не придумала.

Сюзанна подняла голову.

— Нет, я ничего не придумала.

— Уверена?

— Да, — сказала Сюзанна, уставившись на ковер. — Уверена.

— Хорошо. — Зоя улыбнулась. — Что ж, тогда тебе не о чем беспокоиться. Сегодня я переночую у тебя.

Сюзанна взглянула на нее.

— Ты не можешь этого сделать.

— Почему? Тебе нельзя оставаться одной. Я побуду с тобой. А завтра мы вместе пойдем на работу. Ты же пойдешь завтра на работу?

— Ну, в общем… Да, я надеюсь, но…

Сюзанна пыталась найти какое-то возражение. Это было типично для Зои. Прекрасно выглядит и прекрасное сердце. Иногда ей казалось, что она не стоит дружбы такой женщины.

— А как же Мерфи? Он…

— За пару дней ничего с ним не сделается. Он справится с этим. — Зоя улыбнулась. — У него наконец появится шанс соскучиться по мне. И, когда я снова вернусь домой, он будет ценить меня еще больше.

— Но…

Сюзанна почувствовала, как к глазам опять подступают слезы.

— Прекрати. Немедленно! — Зоя встала. — Я только на секундочку забегу домой и возьму кое-что из вещей. Ты сможешь побыть одна примерно час или поедешь со мной?

— Со мной все будет в порядке.

— Запри за мной дверь.

Сюзанна так и сделала, а потом еще трижды проверила все запоры. После этого она вернулась в гостиную и села. Ее кофе остыл. Она огляделась по сторонам, думая, чем бы заняться, чтобы отвлечься. Нужно чем-то занять голову до возвращения Зои. Она увидела телефон.

Нет.

Нет. Ей не следовало этого делать.

Но она знала, что сделает. И знала, кому должна позвонить.

Нет.

Она взяла трубку. Потом положила ее на стол.

Она не отрывала от нее глаз.

Нет.

Она снова взяла ее. Пальцы сомкнулись вокруг трубки, словно когти орла, ухватившего добычу.

Она набрала номер, который помнила наизусть. Номер, который никогда не забудет.

Глава 17

Анни смотрела на висевшую на стене картину и думала, что можно было бы сказать о ней и о человеке, которому она принадлежит.