Слева по борту-рай - Арне Фальк-Рённе

На острове Тетиароа — своеобразном «пансионате» для благородных девиц, дочерей местной знати, — находилось несколько хижин. Там девушки, готовившие себя к замужеству, были заняты тем, что старались придать своей коже бледный оттенок: это считалось особо привлекательным. Стены хижин были покрыты полосками тапы и сплетенными листьями, чтобы лучи солнца не проникали внутрь, а на пол стелили циновки из листьев, политые кокосовым маслом. Долгие месяцы благородные девицы сидели в этих душных печках и были заняты только тем, что бесконечно ели. Прежде чем отправить их ко двору вождей на Таити, им украшали волосы цветами и давали возможность полюбоваться собой в зеркале из половинки кокосового ореха, заполненной водой. Последние дни пребывания на острове девушки занимались массажем тела. Только после этого они были готовы к тому, чтобы сделать хорошую партию.

Пребывание на острове Тетиароа мужчинам запрещалось, однако трое участников восстания на «Баунти» нарушили запрет и тем самым уничтожили священную силу острова. Когда «Баунти» находился в бухте Матаваи на Таити, капрал Чарлз Черчилль, отвечавший за поддержание порядка на борту, и двое матросов — Уильям Маспрет и Джон Миллуорд — решили бежать с корабля, чтобы провести остаток жизни в обществе красивых таитянок. Захватив восемь мушкетов и мешок пороха, они проплыли тридцать морских миль по открытому морю до острова Тетиароа. Они не сомневались, что, останься они на Таити, Тинах-Помаре выдаст их по требованию капитана Блая. Зная же славу острова Тетиароа, они полагали, что ни один таитянин не осмелится ступить на его землю и что таитяне сделают все возможное, чтобы помешать другим членам экипажа «Баунти» высадиться на острове. Одного только эта троица не рассчитала: толстухи их попросту прогнали. Им пришлось вернуться на Таити, где они были подвергнуты аресту, их высекли и, заковав в кандалы, бросили в трюм корабля. Но появление мужчин положило конец привилегиям острова, и с тех пор на Тетиароа никто не жил, если не считать короткого периода времени.

Мы остаемся на острове на ночь. Сбрасываем на берег матрацы и противомоскитную сетку. Матрос Пуа зажигает костер, Эритапета начинает жарить на раскаленных камнях отбивные, а мы, трое попаа, отправляемся принять послеобеденную ванну в лагуне. На берегу поднимает голову черепаха. Раскачивая высохшей морщинистой шеей, она с удивлением взирает на мою скромную особу, направляющуюся к воде в длинном халате и с тростью в руке.

После купания мы совершаем небольшую прогулку по острову, благо есть время. Тысячи кокосовых пальм гнутся под тяжестью плодов, всюду на земле разбросаны груды кокосовых орехов. Их больше никто не собирает и не перерабатывает на копру. Да и кому этим заниматься? Часто ли люди посещают Тетиароа — раз в четыре-пять лет? Никакой ценности остров больше не представляет.

Но одно время он служил местом ссылки маху, что в переводе означает «женоподобные мужчины». В обществе, где об интимных отношениях между мужчиной и женщиной можно говорить столь же открыто, как и об удовольствии от хорошей пищи, весьма терпимо относятся к тем проявлениям отдельных индивидов, которые не могут быть отнесены ни к мужским, ни к женским началам, а скорее представляют собой сочетание тех и других. На островах Общества до сих пор немало маху, и в этой связи уместно вспомнить слова Гогена о таитянах: «Ветер с моря и из лесов укрепляет легкие, расширяет плечи и бедра. Ни мужчины, ни женщины не защищены от лучей солнца или от камешков на берегу. Вот почему здесь есть что-то мужское в женщинах и вечно женское в мужчинах».

Слова эти справедливы и сегодня. Здешние нравы и обычаи позволяют мужчине, который хотел бы перевоплотиться в женщину, осуществить свое желание. Он одевается, как женщина, и предпочитает женские занятия мужским. Более того, он даже в какой-то мере гордится своей принадлежностью к маху. Американский писатель Уиллард Прайс, изучавший эту проблему, рассказывает, что маху известны повсюду на Таити, и приводит множество тому примеров. Мы лишены возможности на страницах этой книги приводить данные в пользу высказываний американского писателя или же опровергать их, но то обстоятельство, что маху не являются отщепенцами общества и к ним относятся так же, как и к другим людям, которые не попадают под общепринятые мерки, лишь делает честь таитянам. Правда, какое-то время поклонение маху взяло верх, и часть из них вывезли на Тетиароа, который ранее был недоступен мужчинам. По рассказам, на острове проживало свыше полусотни маху, и их маленькое своеобразное сообщество могло бы служить образцом для других островов. Маху, в частности, усыновляли детей и воспитывали их в лучших полинезийских традициях. Однако после того, как упали цены на копру и переработка кокосовых орехов перестала себя окупать, общество захирело и в конце концов распалось.

Какова дальнейшая судьба этого острова, предсказать трудно. Сейчас на нем никто не хочет жить, но может случиться, что со временем в силу каких-то непредвиденных обстоятельств остров привлечет к себе внимание. Во время съемок на Таити фильма «Мятеж на Баунти» американский киноактер Марлон Брандо, исполнитель роли Флетчера Крисчена, влюбился в таитянку и прижил с ней ребенка. Год назад он вел с французской администрацией переговоры о покупке Тетиароа, но пока еще не ясно, как решен этот вопрос. Сегодня, когда мы посещаем остров, он похож на райский сад, и мне кажется, что прозвище Уолтера Шерри — Адам В Раю — вполне соответствует действительности!

Во время нашего плавания я обнаружил, что Эритапета называет меня Ани. Сначала я подумал, что это просто переиначенное имя Арне, но Аад пояснил, что полинезийцы на нашей шхуне зовут меня Ани-Таате — «спрашивающий и записывающий». Все белые люди, попадающие на острова, получают какое-нибудь полинезийское прозвище, и я благодарю судьбу за то, что меня миновала участь моего коллеги американского журналиста, который хвастался тем, что полинезийцы называют его пуа'а. Правда, он несколько поутих, когда узнал что пуа'а означает «воняющий, как свинья».

Мы с Аадом все больше узнаем об Эритапете, но пока не беремся утверждать, принадлежит ли она к числу типичных вахин у попаа. Своего отца она не знала, но полагает, что им был моряк с архипелага Тубуаи. У ее матери, которой сейчас 33 года, имеется клочок земли и небольшой домик на Раиатеа. На вопрос, чем занимается мать, Эритапета неизменно отвечает одной и той же фразой: «ора э ареареа», что, как переводит Аад, означает «она живет, и ей весело». В этих словах весь духовный мир Эритапеты. Ведь и она забралась в постель Уолтера ради opa э ареареа — она мечтает о легкой и приятной жизни, которая достанется ей с наименьшей затратой сил. Стоит ли ей думать о завтрашнем дне? Она понятия не имеет о цели нашего плавания и не задумывается над тем, почему мы оказались на борту «Мейлис», зато до мельчайших подробностей знает историю о Марлоне Брандо и девушке из Папеэте и считает эту красавицу самым счастливым человеком на земле. Подумать только — родить ребенка от Марлона Брандо и привезти его домой к матери на Раиатеа! Эритапета очень хочет вернуться к матери, но не раньше, чем сможет привезти с собой ребенка. Иными словами, она хочет сделать карьеру.