Красота требует средств - Галина Балычева

в зеркале полуголой, а точнее, почти что совсем голой Ленки, которая в этот самый момент находилась в процессе переодевания.

Она только что скинула с себя бархатное платье с глубоким декольте и белым стоячим воротником, предназначенное для бала, и собиралась примерять мою зеленую амазонку или, точнее, то платье, в котором я планировала выступать на королевской охоте.

При этом свое платье она уже сняла, а мою амазонку еще не надела. И поэтому стояла посередине холла в одних только розовых стрингах, а это значило, что все равно, что без ничего. Их, эти стринги, не всякий человек и с хорошим-то зрением разглядит, а уж про Поля с его близорукостью, да после банкета и говорить было нечего.

Короче, увидев в своей квартире такое безобразие, в смысле голую женщину, Поль решил, что либо он здорово перебрал на банкете и теперь ему в собственной квартире голые бабы мерещатся, либо он просто ошибся дверью.

То, что он открыл дверь своим собственным ключом, а чужая дверь вряд ли так легко поддалась бы, ему почему-то в голову не пришло.

— Пардон, мадам, — с испугом произнес Поль, — я, кажется, дверью ошибся, — и он поспешил ретироваться обратно на лестничную площадку. А Ленка, увидев в доме незнакомого мужчину, взвизгнула и опрометью кинулась ко мне в ванную. Я в это время как раз примеряла там очередное платье.

— Там какой-то чужой мужик пришел! — позабыв со страху про весь свой светский лексикон, вытаращив глаза, выпалила Ленка. — Ты представляешь, он вошел, а я голая?!

— Представляю, — протянула я и, с трудом оторвав взгляд от своего нереально прекрасного отражения в зеркале, взглянула на Ленку.

Из всей одежды на ней была одна только шляпа — моя, кстати, шляпа со страусиным пером! — которую она мяла в руках, пытаясь ею прикрыться.

— Ты с ума сошла! — заорала я. — Ты же сломаешь перо!

Я попыталась вырвать шляпу из Ленкиных рук, но та ее крепко держала и не отдавала. Послышался треск ткани, и еще бы мгновение, и мы порвали бы головной убор на две части. Но нас остановил донесшийся из холла восторженный голос Поля.

— Натали, боже, Натали, ты королева! То есть нет, ты лучше всякой королевы. Ты просто богиня!

Мы с Ленкой выглянули из ванной, чтобы узнать, что там произошло, и увидели мамочку, облаченную в Ленкин охотничий костюм времен королевы Анны.

В этом платье она выглядела не просто на двадцать лет моложе своего возраста, а действительно, как королева. Темно-вишневый чрезвычайно узкий бархатный лиф так искусно утягивал мамочкину талию, что в сочетании с пышными и длинными рукавами создавалась полная иллюзия нереально тонкой, прямо-таки осиной талии. Платье действительно очень шло маме и подчеркивало ее все еще довольно стройную фигуру.

— Ты просто красавица, Натали! — громко восхищался Поль. — Это платье удивительно идет тебе. Но что случилось? То есть я хотел сказать, что это за наряд? И вообще, — он окинул комнату изумленным взглядом, — что тут у вас происходит?

— Королевская охота, — сказала я, выходя из ванной. — Эти наряды мы взяли напрокат для участия в маскараде! Нас пригласили!

Мы с Ленкой вышли из ванной: я в платье восемнадцатого века с кринолином и декольте чуть ли не до пупа, Ленка вообще без платья, в смысле в банном халате. Но Поль не обратил на нас никакого внимания. Все его внимание было приковано к мамочке.

— Какая еще охота? — удивился он. — Кто это вас пригласил?

Он решил, что мама тоже собирается вместе с нами на охоту, и ему не понравилось, что он узнает об этом только теперь.

— Натали, — обескураженно произнес он, — какая такая охота? Ты что, разве умеешь охотиться? И потом кто это тебя, интересно, пригласил?

Мы с мамой рассмеялись. Нас пока еще забавляла ревность ее нового супруга. Поль очень любит мамочку и до сих пор, несмотря на то, что они женаты уже пять лет, заметно ревнует ее ко всем окружающим столбам.

Меня, правда, такая его пылкость несколько настораживает, а ревность так и вовсе уже давно довела бы до ручки. Я таких фокусов в принципе не люблю. А вот мамочка пока еще держится. Но это и понятно. У нее по сравнению со мной выдержка просто железная, да и мудрости, наверно, побольше. Ну а потом им же уже почти по шестьдесят...

— Дорогой, познакомься с Марьяшиной школьной подругой, — сказала мама, отвлекая Поля от охотничьей темы. — Я только сегодня узнала, что Леночка, то есть Элен Лакур, оказывается, уже давно замужем за французом и живет в Париже. Ты помнишь Пьера Лакура? Мы как-то обедали в одной компании с ним и...

Мама запнулась, видно, вспоминая, с кем еще они тогда обедали, но, так и не вспомнив, сказала, что это было в ресторане «Бристоль».

— Ты помнишь?

Поль рассеянно кивнул и поцеловал Ленке руку.

— Очень рад, — сказал он. — Конечно же, я прекрасно помню... и вас, и вашего мужа... Однако, Натали, кто же все-таки пригласил тебя на охоту?

Поль был настолько обескуражен тем, что его жену кто-то куда-то пригласил и сделал это без его ведома, что все остальное в этот момент перестало для него существовать, а он, в свою очередь, перестал отдавать отчет своим словам. Ну надо же было сморозить такую глупость: «...и вас помню, и вашего мужа». Как будто бы он с Ленкой прежде был знаком. Пьяный он, что ли? Я взглянула на маму.

Однако, судя по выражению ее лица, я поняла, что Поль не просто что-то не то сказал, а в чем-то проболтался.

И хотя по маминому лицу, как правило, никогда ничего нельзя понять. Она, как железная леди, в любых ситуациях умеет держать себя в руках. Это у нее профессиональное. Все-таки переводчику такого класса частенько приходится быть не только переводчиком, но еще и дипломатом. Не в прямом, разумеется, смысле, но все-таки...

Но я-то ее знаю уже, слава богу, сорок лет и могу догадаться, когда она спокойна, а когда нервничает. Так вот сейчас мама как раз нервничала.

Может быть, Пьер присутствовал на том обеде с другой женщиной? Впрочем, что в этом такого особенного? Как будто другая женщина не может быть просто деловым партнером?

Я украдкой посмотрела на Ленку. Как она отреагировала на слова Поля? Заметила что-нибудь или нет?

Однако