Легенда о заячьем паприкаше - Енё Тершанский

Нет, такое не может померещиться человеку!.. Подходит Гажи к собаке ближе.

— Габи, ко мне! Эй, Габи! Ты чего здесь?

Но собака внимания не обращает на Гажи… Тот наклоняется — и тут понимает, что собака-то — дохлая… Ай-яй-яй! Не собака, а статуя: окоченела уже на морозе.

Охо-хо! Что-то скажет на это объездчик?

Теперь Гажи с двойным усердием тащит свою больную ногу к хозяйской кухне.

Но когда Гажи стукнул в дверь и вошел, хозяева будто ходячего покойника увидели: так вздрогнули, с таким ужасом уставились на него.

Был в кухне, кроме жены объездчика, еще один, чужой человек, с кнутом. Но и он в испуге воззрился на Гажи.

Гажи, конечно, тут же смекнул, откуда этот непонятный испуг. Посреди кухни лежит на полу груда мертвых, окровавленных зайцев. Перед домом же стоит телега. Ясное дело, объездчик стакнулся с возчиком, и теперь они переправляют в город трофей от своей, отдельной охоты.

Но Гажи никому зла не хочет. Он только улыбается подобострастно, без всякой задней мысли, когда объездчик рявкает на него:

— Тебя какая нелегкая принесла?

— Скажу я, скажу! — отвечает Гажи.

Но объездчик, совсем разъяренный, и слушать Гажи не желает. Оборачивается он к жене и, многозначительно сощурив от злости глаза, показывает на Гажи:

— С этим сама разбирайся! Это ведь ты его на дворе у нас держишь! Иди давай!

Баба тут же подскакивает к Гажи и выталкивает его за дверь. И сама выходит за ним на крыльцо. А там, угрожающе качая пальцем у него перед носом, говорит:

— Вот что я тебе скажу, Гажи! Ты ведь знаешь, я к тебе по-хорошему относилась и в прошлую зиму. За тех зайцев, что ты принес, я тебя сколько времени поила-кормила. Так вот: коли будешь держать язык за зубами, и сейчас будешь иметь от меня каждый день миску горячего. Но попробуй только проговориться, что ты сейчас видел в кухне! Так и знай, получишь тогда от мужа заряд в брюхо. Выбирай, что тебе лучше!

— Да разве я хоть раз проговорился кому-нибудь? И никогда не проговорюсь! — заскулил в ответ Гажи.

— Вот так-то! — И тут у объездчицы появляется дьявольская идея. — Вот так-то! Я тоже думаю, что ты не проговоришься. Сам подумай: на этот раз мы подобрали зайца-другого после облавы, а в прошлом-то году это ведь ты был главный вор! Мы бы сами и не додумались до такого!..

Господи! Гажи толком и не понимает уже, чем грозит ему баба. Неужто же, кроме ежедневной миски еды с объездчикова стола, нужно еще что-то, чтобы заставить Гажи держать язык за зубами? Да для Гажи это ее обещание — проявление самого чистого милосердия и доброты.

Господи! Гажи и так уж сама покорность. И с радостью соглашается быть главным вором. Раз надо!..

Видит это баба прекрасно. И уже собирается возвратиться в дом. Тут все будет в порядке.

Но Гажи с таинственным видом останавливает объездчицу:

— Скажите-ка… А может, вы еще и живого зайца поймали. Поймали, а?

— Живого зайца? Ты что, тронулся? — глядит на него объездчица.

— Нет? Не поймали? — серьезно допытывает ее Гажи.

Объездчица только рукой на него махнула. Будет она разбираться с бреднями нищего придурка! Она бы просто над ним посмеялась, не будь у нее сейчас другого, куда более важного дела.

Она опять поворачивается, чтобы уйти. Но Гажи кричит почти с отчаянием:

— А собака?… А Габи-то?… Окочурился Габи! Видели вы уже?

Да-а, это уже никакие не бредни… Объездчик чуть не пристукнул возчика из-за пропавшей собаки… Одна была у него надежда: может, Габи в погоне за зайцем куда-нибудь на запретную территорию забежал и там его изловили. Найдется, разве что штраф надо будет небольшой уплатить, а может, и так…

Спустя две минуты. объездчик уже топал ногами и орал будто резаный возле мертвой собаки. И с возчиком они чуть снова не подрались, а уж изругали друг друга на чем свет стоит.

Но что же случилось с несчастным Габи?

Объездчик установил, что какой-то ужасный удар переломил псу хребет. И бедный пес, превозмогая невероятную боль, со сломанным позвоночником, до последнего вздоха гнал поднятого им зайца. Проклятый заяц бежал куда-то сюда, в эту сторону, и пес, преследуя его, добрался-таки до хозяйского двора и здесь испустил дух.

Да, величие, благородство, упорство прекрасны, даже когда их питает кровожадный инстинкт.

Объездчица громко ревела, жалея умную, дорогую свою собачку. Объездчик и сам глотал слезы. Даже кругом виноватый возчик качал сочувственно головой возле собачьего трупа.

А Гажи, испуганный и озадаченный, смотрел, ничего не понимая, на странные эти события.

Конечно, постепенно и он начал улавливать какую-то связь между гибелью пса и косым, обнаруженным в летней кухне. Особенно когда кое-что услышал в разговорах объездчика и его жены.

Но, несмотря на то что некоторые очевидные вещи складывались в довольно целостную картину, Гажи твердо держался за свое убеждение, что здесь не иначе как вмешалась рука Всевышнего, покровителя всех слабых и убогих, и вмешалась в ответ на его молитву!

Гажи, с неизощренным его умом, нашел способ как-то связать чудо с реальностью. Да-да! Господь не всегда ведь являет вечную свою сущность при помощи сияющих облаков или неопалимых купин. Но, самым причудливым образом сталкивая зверей, растения, предметы, ветер, снег, человеческие страсти, время, пространство, он даже в самых будничных буднях помогает тем, кому хочет помочь, и ставит палки в колеса надменным и гордецам… О повелитель всего сущего!

Вот, пожалуйста!.. Как мечтал он, нищий старик, о заячьем паприкаше! А объездчик и его жена не дали ему попробовать паприкаша, даже когда сами им объелись до отвращения. Причем благодаря ему, Гажи… Да разве теперь, когда вовсе не он принес им зайчатину, дадут они ему хоть кусочек?…

И вот вам! Заячий паприкаш, которого ему так хотелось, и хотелось по праву, сам пришел к нему с поля по воле вездесущего провидения.

Что это, если не чудо?

Гажи, оберегая ногу, вернулся в летнюю кухню и снова лег на подстилку. Свой трофей, подарок небес, косого, он, конечно, не видел, потому что было темно: время шло понемногу к рассвету. Но он знал, что заяц где-то тут, поблизости.

И Гажи снова предался давней своей мечте о заячьем паприкаше, придумывая все новые подробности и варианты, которые тем отличались от прежних, что становились уже довольно конкретными.

Словом, так! У объездчика зайцев теперь навалом, но Гажи они наверняка зайчатины не дадут. Так что он завтра изловит этого своего зайца, отнесет его хозяйке и скажет: вот, глядите, я тоже зайца принес, чтобы вам за вашу доброту отплатить, но прошу нижайше, угостите и меня тарелочкой паприкаша, который сделаете из моего зайца!..

Уж эту-то просьбу они никак не посмеют не выполнить. И тогда, после черствого хлеба, похлебок и всяких там каш да картошки, завтрашний обед будет у него праздничный… Заячий паприкаш!

Ой-ёй-ёй! Ц-ц-ц! Это же настоящий пир будет!

Такие мысли бродили у Гажи в мозгу, пока он лежал на своей подстилке, а в ноге у него то стреляло, то ныло. И вот наконец рассвело… Гажи открыл ставни.

Пора было браться за осуществление плана.

Где ж этот заяц?

Гажи подобрался к кадушкам, между которыми прятался заяц. Там его не было!.. Гажи обошел кухню, держа в руке свою суковатую палку, постучал по стенам, по пустой бочке из-под капусты, по треснувшему ушату, по верстаку. Нету косого нигде!

У Гажи стало тревожно на сердце. Может, и вправду нечистая сила шутила с ним, обернувшись зайцем?

Да нет, нет! Когда Гажи заглянул напоследок даже в печь, в ней, в самой глубине, он увидел две блестящие точки.

Н-да… Мало того, что дичь сама приходит к тебе домой, она еще и в печку сама залезает. Такую предусмотрительность в самом деле можно ждать только от всемогущего провидения.

Даже Гажи посмеялся над этим.

А теперь должна была последовать совсем нетрудная палаческая работа, которую тысячи и тысячи человеческих рук совершают что ни день, без малейших уколов совести, над бьющимися в ужасе, не желающими расставаться с жизнью животными.

Заколоть зайца в тесной топке в самом деле было пустяковой задачей. Или задушить дымом, а потом вытащить.

Но Гажи стало вдруг почему-то стыдно и тошно от предстоящего убийства.

Может, вы думаете, какие-то нравственные принципы породили у Гажи чувство вины, когда он думал, что должен для своего насыщения убить живое, слабое существо? Ничего подобного. Просто по какому-то совершенно стихийному внутреннему побуждению он вдруг, уже приготовившись убить несчастного зверька, ощутил в душе некое незнакомое еще ему удивление и растроганность.

Заглянул Гажи в печку еще раз и увидел в глазах у зайца неизмеримую, отчаянную мольбу. Не отнимай у меня жизнь! Она дорога мне, как тебе дорога твоя жизнь! Ты ведь так же несчастен, как я. Не обижай меня!